Деревьям в Петербурге предрекают не радужное будущее. В ближайшие годы город может остаться без вязов и тополей. Они, к слову, составляют львиную долю зеленых насаждений. Почему деревья уже не спасти и что сделать, чтобы ситуация не стала хуже, рассказали эксперты.
Что губит вязы
Голландская болезнь, также известная как графиоз, охватила петербургские вязы в 2015 году. Громкие новости о том, что деревьям грозит вымирание, пролетели по городу. И затихли. Казалось, что эпидемия ушла, но нет. О ней просто перестали говорить. За три года болезнь распространилась по всему городу и дошла до Выборга. Переносят её жуки-короеды.
«Больные деревья не успевают убирать и они заражают другие деревья. Уборка очень дорого стоит, и тех денег, которые выделяет администрация города, не хватает», — объясняет доцент кафедры защиты леса, древесиноведения и охотоведения Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета Людмила Щебакова.
На кафедре уверены: зараженные вязы не спасти. Единственный способ предотвратить вымирание — временно отказаться от породы. Так уже поступили в Голландии и Англии.
Пресечь распространение заразы можно только, если своевременно убирать больные вязы. Проблема в том, что опасные деревья выглядят здоровыми. Существует заблуждение, что зараженные графиозом деревья непременно сухие. Это не совсем так. На начальной стадии больные вязы остаются зелеными. И именно тогда они особенно опасны.
«Убирают обычно сухие деревья, но они уже источником заразы не являются. Убирать их можно во вторую, третью очередь»,— отметила Людмила Щебакова.
Почему тополя поздно спасать
Еще одна порода, которая находится под угрозой исчезания в Петербурге — тополя. Деревья этого вида активно высаживали после войны. Они быстро росли и помогали восполнить недостаток города в зеленых насаждениях. Сейчас все чаще сообщают о вырубке старинных тополей. И это закономерно. Возраст деревьев перевалил за 70.
«Проблема в том, что в городе тополь растет максимум 60-70 лет. И сейчас эти деревья — уже дряхлые старики, очень опасные для населения», — поясняет собеседник «Мойки78».
Сейчас ленинградские тополя пустые внутри, как трубы. Из-за этого при сильных порывах ветра они валятся на машины и случайных прохожих. Деревья пытаются восстанавливать и омолаживать, но далеко не всегда в старом тополе есть ресурсы для этого.
Решать проблему доцент кафедры защиты леса Людмила Щебакова предлагает более локально. Вместо того, чтобы сразу выходить на городской уровень, попытаться достучаться до ЖЭКов и управляющих компаний. Своевременно просить их убирать засохшие деревья. Самостоятельно следить за сохранностью зеленых насаждений у дома.
Второй фактор, который не дает Петербургу «озеленится» — новые деревья не приживаются. Активисты настаивают на том, что проблема в молодых саженцах. Вместо хлипких деревьев они предлагают высаживать взрослые и крепкие. Эксперты с ними категорически не согласны. Для больших деревьев адаптироваться в городе сложнее. Из комфортных условий питомника их помещают в город, где нет питательных веществ, не хватает ухода и повсюду строительный мусор. Кроме того, при выкопке обрезается корневая система, в итоге дереву не чем питаться на новом месте.
Молодым деревьям в городе прижиться проще. Но в Петербурге этому препятствует ряд факторов: выделяется мало денег на уход, не всегда поливают, не защищают нижнюю часть дерева. Из-за того, что ствол забывают закрыть, кору случайно сдирают собаки или триммеры, что косят траву. Это приводит к гибели.
«Потом чиновники начинают жаловаться, мол, нам плохо посадили. А я говорю: "Вы же ободрали всю кору, все сняли. Нужно было защищать дерево», — высказывается собеседник «Мойки78».
Предлагается также вернуть Станцию защиты зеленых насаждений. Она существовала в городе во второй половине двадцатого века. Отвечала за мониторинг, обработку и оперативно реагировала на обращение горожан.
Читайте также:
История блокировок Роскомнадзора России
Путин, Миллер и другие «питерские»: как сложилась судьба команды Собчака
Петербургские ученые нашли кладезь энергии в пирамиде Хеопса