Супружество — это оселок, на котором выправляется любая щербинка самости и эгоизма. Мы уже говорили о том, что призваны пройти этим путем к достижению дивно высокой цели. «В мире, где все и вся идет вразброд, брак — место, где два человека, благодаря тому что они друг друга полюбили, становятся едиными. Место, где рознь кончается, где начинается осуществление единой жизни. И в этом самое большое чудо человеческих отношений: двое вдруг делаются одной личностью, два лица вдруг, потому что они друг друга полюбили и приняли до конца, совершенно, оказываются чем-то большим, чем двоица, чем просто два человека, оказываются» , — говорил митрополит Антоний Сурожский. Брак, на самом деле, сродни монашеству в вопросах аскезы, смирения и любви. Вот как рассуждал об этом владыка: «Брак и монашество — как бы два лика одной и той же Церкви. В браке единство бросается в глаза: двое соединяют свою судьбу так, чтобы весь свой земной путь пройти вместе. В монашестве человек отходит от той личной человеческой близости, которая составляет радость и полноту брака, как бы в предвкушении того времени, когда Бог победит, когда победит все, что есть лучшего в человеке. Да, монах от этого отказывается, но он не отказывается от любви: во-первых, от любви к Богу, во-вторых, от любви к человеку... Монахом может стать только такой человек, который осознал и воспринял достаточно глубоко трагизм мира, для которого страдание мира настолько значительно, что он готов о себе позабыть совершенно для того, чтобы помнить о мире, находящемся в страдании, в оторванности от Бога, в борении, и для того, чтобы помнить о Самом Боге, распятом по любви к миру... Как видите, и в монашестве, и в браке корень всего — в любви, притом личной, живой, конкретной любви к миру, в котором мы живем, в сознании его трагичности, а вместе с тем (и это сказывается, может быть, более ярко, более зримо в браке) — в радости о том, что в этом трагическом мире есть любовь, есть единство, есть дружба, есть такие человеческие отношения, которые делают его не адом, а возможным раем» [1]. Любовь цементирует супружество.
Однажды ко мне обратилась девушка с просьбой дать ей психологический тест, чтобы проверить, любима ли она своим избранником. У меня под рукой ничего подобного не оказалось, и я посоветовал открыть тринадцатую главу Первого послания к Коринфянам и сравнить то чувство, которое испытывает к ней молодой человек, с тем, о чем пишет апостол. «Отмечай прямо плюсами или минусами по пунктам», — предложил ей я. Через некоторое время девушка снова вышла на связь. «Ну что, — спрашиваю ее, — любит?» — «Хуже, батюшка, — отвечает она, — я не люблю».
Девушка решила применить этот тест к себе и поняла, что не готова стать женой. «Знаете, — призналась она, — у меня все есть: квартира, машина. И вот появляется еще один объект моего комфорта — муж, который должен будет делать то-то и то-то. Когда у меня ломается машина, я отдаю ее в сервис. Если надо сделать ремонт, убрать квартиру, приглашаю рабочих и помощников. А заботы, связанные с мужем, мне придется брать на себя. Ну или помощницу звать. А если какие-то проблемы возникнут, кто их будет за меня решать? И подумала я: да зачем мне этот муж?» Вот так неожиданно человек открыл в себе отсутствие призвания быть супругой.
Другая женщина бальзаковского возраста попросила благословения зарегистрироваться на православном сайте знакомств. Нашелся мужчина средних лет. Из переписки было понятно, что он представляет себе объем обязанностей и задач супруга. Когда они стали общаться, выяснилось, что он любит вкусно поесть, ценит красиво сервированный стол. Но самое страшное — белые рубашки, которые он менял каждый день. «Неужели вы хотите сказать, что мне придется стирать и гладить ваше белье?» — озаботилась женщина. Он сказал, что стирать, гладить рубашки и прочее совсем нетрудно, у него есть свои ноу-хау, которыми он был готов поделиться. Но перспектива заниматься опрятным видом мужа эту женщину испугала. Зачем было получать высшее образование? Она решила посоветоваться с подругой. Та ответила: «О! Мой точно такой же! Берем! Белые сорочки, ужин при свечах — ему просто все это нравится. А мне нравится, что ему нравится». Но увы, то, что подошло одной, оказалось неприемлемым для другой.
Сейчас стадия супружества отбрасывается как необязательная. В обществе истребленного отцовства проще создать семью из двух членов — мать и дитя, а зачастую «мама, бабушка и я». Возможно, виной тому — наше историческое наследие. Отец в семье был фактором не благополучия, а скорее риска: его могли убить, арестовать, репрессировать. Вот как передала трагизм той эпохи уральская писательница Ольга Славникова:
«Очень долго и давно, не меньше чем сто двадцать лет, мужчины не умирали своею смертью в лоне этой семьи, но исчезали, как были, не успевая измениться за часы ареста или отъезда. После, когда весть об их погибели в каторге или на войне доходила до сомкнувшегося женского мирка, она воспринималась там как новость, непостижимо дошедшая с того света, где смерть, должно быть, случается так же, как и здесь, — уходит смысл существования, после чего все вокруг продолжается, и надобно как-то продолжаться и самой. Некоторое время ожидали еще каких-нибудь сведений, безо всякой, впрочем, для себя надежды: загробный мир, кольцом лежавший вокруг городка, никогда не возвращал им мужей и отцов, и любые вести, какие еще могли донестись, буквально относились к прошлому, так же как и собственные их воспоминания, с годами странно упрощавшиеся. Мужем становилась фотокарточка на стене…»[2]
В советском обществе создавался положительный образ матери-одиночки, прекрасной иллюстрацией тому служит фильм «Москва слезам не верит». Сегодня финансовая самостоятельность женщины делает наличие мужчины факультативным, и потому, как отзывался один школьный учитель о матерях, приходивших на родительские собрания, «все такие гордые, разведенные».
Помимо неполных, у нас существует большое количество дисфункциональных или негармоничных семей. Отношения между членами в них деформированы, что в итоге травмирует детей, и впоследствии они зачастую повторяют родительские сценарии[3].
Супружество — опыт очень важный, требующий колоссальной работы, и не только от женщины. «Мы все думаем, будто знаем, что такое любовь, и умеем любить, — пишет владыка Антоний. — На самом деле очень часто мы умеем только лакомиться человеческими отношениями». Любить другого, как свое собственное тело, бояться огорчить ближнего — это понятно в теории, но так трудно достижимо на практике.
___________________________________________________________________
[1] Антоний, митр. Сурожский. Таинство любви [Электронный ресурс] // Азбука веры. Православное общество: [сайт]. URL: https://azbyka.ru/m-tainstvo-lyubvi (дата обращения: 10.05.2017).
[2] Славникова О. Стрекоза, увеличенная до размеров собаки [Электронный ресурс] // E-libra.ru. Электронная библиотека: [сайт]. URL: http://e-libra.ru/read/140833-strekoza-uvelichennaya-do-razmerov-sobaki.html (дата обращения: 14.06.2017)
[3] Подробнее о гармоничных и проблемных (дисфункциональных) семьях см.: Первозванский М., Коломейцев П. Ты и Я. Любовь и влюбленность. Христианский взгляд. М.: Никея, 2015.
Из книги психолога, священника Петра Коломейцева «Книга о женственности», вышедшей в издательстве «Никея»