Свет мягко падал на притоптанные березовые листы, разлетевшиеся по краям бесконечных и редких дорог разбитого города на громадном склоне единственного холма, который можно было найти на северном побережье. По дворам уже гулял холодный ветер, оставляя свое гулкое эхо в каждой дыре прозябших крыш, надламывая мелкие и сухие травинки, которые дрожали от одного его появления. Любопытные грачи еще не спешили улетать и оглядывали своими огненными черными бусами скромное имя, что вынуждены были носить аккуратные знаки прямо у въезда в город.
Уже за поворотом виднелся первый магазин, перетерпевший два скучных ливня за весь день. Подойдя ближе, через стекло я уставился на прилавок и попытался найти кого-то за кассой, в надежде, что успею погреться и набрать каких-нибудь сладких гадостей себе в дорогу. Начав двигаться вокруг здания, я обнаружил бездомных котят, прятавшихся под поребриками и еле различимую табличку "ОТКРЫТО", несимметрично висевшей за пластиковой дверью. Колокольчик ознаменовал мое прибытие, мы взаимно кивнули друг другу с продавцом и я проследовал вглубь полок с продуктами, чтобы ознакомиться с репертуаром шоколадок, которые вот-вот отправятся со мной гулять по лабиринтам улиц, в сопровождении тусклых фонарей.
Я не стал много набирать с собой в дорогу, потому что путь уже был близок к завершению. После расчета мне следовало бы поспешить, потому что на другой линии звонящего телефона в моем кармане мне уже хотели намекнуть, что я оттянул встречу на час - весьма неэтично с моей стороны, не правда-ли? Пришлось перейти на легкий бег, хотя я совсем был близко и очень быстро сориентировался по местонахождению.
Эх, вот тот самый дом. С чудаковатой крыши глазели все возможные рекламы, и только в единственном окне горел свет. Можно было различить хозяина по характерным для него движениям, увидев всего один его силуэт. Прихрамывая, он топтался у окна, периодически высовывая голову и покрикивая мое имя раз за разом проклиная меня и мою безалаберность. Его глаза остановились, и... да, он меня увидел, стоящего прямо напротив его широких окон. Нервозность, вдруг, сменилась легкой улыбкой, голос сменился на более дружелюбный:"Поднимайся уже! Ты ни капли не изменился и в который раз заставляешь меня ждать, болван!",- и тут мои ноги сами повиновались зову.
Через 4 минуты я уже стоял у двери из черного дуба с, мастерски выточенной в виде черепа, металлической ручкой, замок медленно поворачивался, и мне не терпелось встретиться лицом к лицу с каждым, кого я знал в этой квартире.