Я, Ермакова Маргарита Павловна обращаюсь к Вам в четвертый раз, так как инстанции, кому Ваша Администрация направляет мое обращение для рассмотрения и принятия мер в Санкт-Петербурге, не рассматривают жалобы и не принимают никаких мер, а только пересылают эти жалобы в различные инстанции.
Управление Президента РФ по работе с обращениями граждан и организаций, зарегистрировало мои обращения от: 28.06.2017 №А26-14-63385671; от 12.10.2017 №А26-14- — 97519471; от 20.02.2018 зарегистрировано 01.03.2018
за №247825 для рассмотрения и принятия мер в Министерстве здравоохранения Российской Федерации, в ГУ МВД России по Санкт – Петербургу и Ленинградской области в Правительство Санкт – Петербурга.
Чтобы не повторяться, прилагаю ксерокопию третьего Обращения к Президенту (приложение №2).
Первое обращение к президенту, зарегистрированное от 28.06.2017г. №А26-14-63385671 администрацией президента было направлено в Федеральную службу
по надзору в сфере здравоохранения, которая в свою очередь переадресовала его в Территориальный орган Росздравнадзора по Санкт–Петербургу, где оно было расписано для исполнения сотруднику Шапкиной Г. В. Шапкина, недолго думая, 9 августа 2017 года переадресовала в несколько инстанций, включая Следственный Комитет по Санкт – Петербургу А. В. Клаусу, прокурору города Санкт – Петербурга С. И. Литвиненко, председателю комитета по здравоохранению Санкт –Петербурга, которые не рассматривая мое обращение, переадресовали его в другие инстанции и т. д.
Мне же госпожа Шапкина по телефону сказала, что рассмотрение моего обращения не входит в ее обязанности.
Я ей ответила, что этого не может быть, так как обращение ей направлено администрацией президента и Федеральной службой по надзору, на что она ответила: «Да они там ничего не читают, и им все равно куда направлять».
Через некоторое время я получаю ксерокопию из Комитета по здравоохранению от 6 сентября 2017 года за №01-29/02-5466 на имя руководителя Управления Росзздравнадзора А. Ф. Измайловой, в котором Комитет по здравоохранению отсылает обратно, посланное Шапкиной обращение Ермаковой М. П., объясняя, что данное обращение относится к компетенции Территориального управления по Росздравнадзору. Как может чиновник, работая в Управлении по надзору не знать, какие вопросы относятся к компетенции организации, в которой он работает, и свои должностные обязанности?
(Приложение №3)
Осуществление полномочий по государственному контролю качества и безопасности медицинской деятельности в Санкт–Петербургском филиале федерального государственного автономного учреждения «Межотраслевой научно-технический комплекс «Микрохирургия глаза» им. академика С. Н. Федорова» «Министерства здравоохранения РФ» относится к полномочиям Управления Росздравнадзора по Санкт — Петербургу и Ленинградской области.
После возвращения моего обращения из Комитета по здравоохранению обратно в территориальный орган по надзору, Г. В. Шапкина вспомнила о приказе Минздрава России от 13.12.2012 №1040, но и о своих должностных обязанностях, по приказу руководителя в период с 06.10.2017г. по 16.10.2017г. Санкт–Петербургского ФГАУ «МНТК» «Микрохирургия глаза» им. академика
С. Н. Федорова» Минздрава России, изучая в течение десяти дней 15 листов моей медкарты, нахождения на операции, с 29.06.2016. по 01.07.2016гг. (наверное, учила наизусть), и, конечно, никаких нарушений в предоставлении мед. услуг не обнаружила.
(Приложение №7).
В Санкт – Петербурге рассмотрение моего обращения ГУ МВД России по г. Санкт – Петербургу и Ленинградской области поручил Управлению внутренних дел Фрунзенского района майору Г. Л. Кобрину, которому при его посещении меня были предоставлены все имеющиеся у меня документы, касающиеся предоставления некачественных услуг филиалом ФГАУ «МНТК» «Микрохирургия глаза» им. академика С. Н. Федорова» Минздрава России, имеющие негативные последствия для моего здоровья.
Майор Кобрин в своем заключении не приводит данные акта, который является основной экспертизой врачей-экспертов по профилю «офтальмология», а почему-то приводит данные по специальности «анестезиология – реаниматология» непонятно, почему – случайно или преднамеренно. В заключении офтальмологов от 13.03.2017г. «Росгосстраха» эксперты даже специально выделили жирным шрифтом, что экспертиза ими проведена только «по предоставленной им медицинской документации» за период с 29.06 по 01.07.2016гг., хотя лечение и наблюдение меня продолжалось по август 2016 года.
Далее Кобрин ссылается на акт от 16.10.2017г. №78-1123/17 проверки документов по оказанию медицинской помощи Территориальным органом Росздравнадзора по Санкт — Петербургу и Ленинградской области, который делала с 06.10 по 16.10.2017г. Г. В. Шапкина. Этот документ мною ранее был опровергнут в связи с тем, что документы опять же полностью не были предоставлены. Надзорная инстанция, которую представляла Шапкина Г.В., не выполнила своих обязанностей по неполной документации, тем более, что ранее говорила, что проверка этого филиала не входит в полномочия надзора, которые
в свою очередь возвращали ей его обратно (приложение №6). Последнее письмо от Г. В. Шапкиной от 12.04.2018г. №78-9332/18 пришло в мой адрес с угрозами, что «Территориальный орган Росздравнадзора по Санкт – Петербургу прекращает со мной всякую переписку», хотя я до сих пор от них не получила никакого ответа по существу, что является нарушением закона №59 РФ ( приложение №4).
Далее Кобрин пишет: «согласно полученным данным в ходе послеопрерационных осмотров 07.08.2016 и 09.08.2016 установлено незначительное улучшение зрения». Интересно, откуда Кобрин получил эти данные? Всем проверяющим инстанциям до этого, такие данные получить не удалось, также они отсутствуют в моей медицинской карте. Что, они написаны специально для Кобрина? Почему он не указывает, откуда их получил? Где они зафиксированы? В каких документах?
Однако в МНТК «Микрохирургия глаза» сотрудником Е. Франтовой после операции в подборе очков мне было отказано из-за того, что вследствие операции произошло значительное ухудшение зрения. Было сказано, что никакие очки мне не помогут и можно пользоваться только лупой, чтобы что-нибудь почитать.
Выводы Кобрина в отношении имеющейся подписи в моей медицинской карте, что якобы она была сделана с моего согласия, в моём присутствии, не соответствует действительности. Я дееспособна, с трудом, но подписываюсь сама (можно проверить по документации получения пенсии). Сотрудники МНТК были обязаны лично меня ознакомить с возможными последствиями операции, на которую пациент даёт или не даёт согласие. В данном случае этого сделано не было. Сотрудники МНТК без моей доверенности не имели права давать на подпись мои медицинские документы постороннему человеку, не ознакомив меня с ними. Операцию предстояло делать мне, а не кому-то, к тому же, если было моё согласие, как пишет Кобрин, то подпись должна быть доверенного лица с номером доверенности этого лица, а в мед. карте подпись расшифровывается как Ермакова, то есть это подделка. В моей мед. карте написано: «Настоящее согласие подписано пациентом на приёме после проведения разъяснительной беседы, в процессе которой пациент получил полную и подробную информацию. Пациент расписался в моём присутствии». Подпись: «Новак 29.06.2016 г.». Далее на 9-й странице мед. карты написано: «Добровольно даю согласие на проведение мне анестезиологического обеспечения (местного, сочетанного, общего)… Ознакомлена и согласна со всеми пунктами настоящего документа, положения которого мне разъяснены, добровольно даю согласие на проведение анестезиологического обеспечения, медицинских вмешательств. Ознакомлена о возможных осложнениях при выполнении анестезии и данных с ними рисков информирована врачом анестезиологом-реаниматологом». Далее идёт неразборчивая подпись и расшифровка моей фамилии. «Пациент расписался в моём присутствии». Затем идёт подпись врача-анестезиолога Белова С.М. Никакого вышеизложенного текста мне не было предоставлено, никакого согласия меня никто не спрашивал, подпись не моя, сделана не моей рукой – подделка. Кобрин не исследует мед. карту, так как это не в интересах МНТК, которая состоит из не пронумерованных листов, где можно добавить, убрать и заменить любой лист, это и обнаружили в данной мед. Карте. Записи о состоянии больного не соответствуют действительности, так как жалобы после операции были неоднократно, а в карте «состояние удовлетворительное, жалоб нет». В разделе «течение анестезии» написано: « Больная в контакте, жалоб нет», а больная в это время была без сознания, находилась в коме несколько часов. Кобрин скрыл факт, что операция была проведена не под местным наркозом, а под, который мне был категорически противопоказан, Вследствие чего я впала, на операционном столе в кому, из которой я не выходила несколько часов и могла умереть. Как я интересно под общим наркозом была в контакте с анестезиологом и разговаривала, как написано в мед. Карте. Этот факт Кобрин сознательно упускает, как и ухудшение зрения после операции, когда даже в выписке очков было отказано. Почему Кобрин не приводит в своей справке консультативное заключение, сделанное мне по направлению филиала ООО «РГС – Медицина» — «Росгосстраха», заведующим офтальмологическим отделением больницы №2 Д.Р. Беловым об изъятии ИОЛ. Это доказывает, что операция была проведена некачественно. Другой консультант профессор-офтальмолог подтвердил данное заключение, обнаружив, что линза с одной стороны вообще не подшита, но трогать этот глаз повторно категорически запретил. Сделав такие высокопрофессиональные выводы, Кобрин делает заключение: «В результате проведения проверочных мероприятий фактов совершения противоправных деяний, относящихся к компетенции органов внутренних дел, не выявлено. Проверка прекращена, материал №3/1878012 59261 от 15.03.2018 г. списан…» (приложение №…).
Далее Кобрин посоветовал обратиться в суд, хотя никакого объективного расследования проведено не было. Кобрину было поручено от имени Президента РФ Путина В.В. провести расследование 6 фактов проведения некачественной операции филиала МНТК «Микрохирургия глаза».
Он пренебрёг данным поручением. Таким отношением к порученному делу, прикрывая сотрудников МНТК, помогает им уйти от ответственности, подрывая этим авторитет Президента РФ Путина В.В., которому доверяет народ, подтвердив это высоким процентом голосования на выборах за его кандидатуру. Моё обращение в части организации медицинской помощи в МНТК направлено в Главное следственное управление Следственного комитета РФ по городу Санкт-Петербургу и в Управление Росздравнадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, где находится уже полгода (приложение №…). Большая проблема с услугами, предлагаемыми разными юридическими центрами, особенно трудно пожилым людям, привыкшим к честности в данных организациях в Советское время. Старики попадаются на этих жуликов, которые ничего не делают, а только выкачивают деньги с пенсионеров. Меня дважды обманули и обокрали: 1. Юридическая фирма «Авангард»; 2. Адвокат Курочкин С.С., присланный мне фирмой «Социум», который не выполняет договорные обязательства и не возвращает мне мои документы (из фирмы «Социум» он уволился). Прошу помочь мне вернуть документы и деньги, за которые он не принёс мне квитанции, и привлечь к ответственности Курочкина С.С. за невыполнение договорных обязательств.
11
После моего обращения к президенту, напечатанного в газете «Новый Петербург» №10 от 15.03.2-18 ., где я просила от имени блокадников, ветеранов ВОВ сохранить и спасти от уничтожения в городе Санкт-Петербурге госпиталь для ветеранов войн, ежегодное моё лечение в этом госпитале стало проблематично.
Не смотря на имеющееся направление и собранные документы для госпитализации в госпиталь, как обычно, я не смогла попасть из-за реорганизации при объединении госпиталя с двумя городскими больницами. В связи с этим мною послана «благодарность» губернатору Санкт-Петербурга за «подарок» ко Дню победы практической ликвидации госпиталя, с возвращением его ежегодных лицемерных поздравлений, не соответствующих его деятельности по отношению к блокадникам. На которое мною был получен ответ из администрации губернатора СПб. за подписью начальника отдела рассмотрения по общим вопросам некого И.В. Рейтера, в котором он отчитывал меня за обращение, якобы написанное не по форме. «В соответствии с частью 1 статьи 7 Федерального закона гражданин в своём письменном обращении в обязательном порядке излагает суть предложения, заявления или жалобы. Частью 4.1 статьи 11 Федерального закона установлено, что ответ на обращение не даётся, если текст письменного обращения не позволяет определить суть предложения, заявления или жалобы» (приложение №…). Очень жаль, что в администрации губернатора, работают такие профессионально не грамотные чиновники. Реакция власти на обращения граждан есть главное условие доверия народа к власти (законодательно этот вопрос регулируется Федеральным законом «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ» от 02 мая 2006 г. №59-ФЗ). Чиновник государственной власти, не знающий и не соблюдающий закон своего государства, не имеет права работать в администрации губернатора СПб.
Выше изложенные факты сильно подорвали моё здоровье. Неоднократно вызванные мною скорые, настаивали на госпитализации, что подтверждают их документы. Вызванный мною транспорт 02 июля 2018 года для госпитализации прибыл не укомплектованный. По состоянию здоровья я не смогла самостоятельно идти, нести меня в машину было некому. Мне было предложено искать соседей по квартирам для помощи. В приёмном покое госпиталя, куда меня доставили из скорой помощи в коляске, не оказалось ни одного врача, пришлось сидеть и ждать в коляске около часа. Появившийся врач меня не осматривал, ЭКГ не сделал. Меня направили в отделение эндокринологии, где меня поместили в палату с кроватями, предназначенными для 2-х метровых мужчин, у каждой кровати сколоченные из 2-х колобашек приспособления, которые должны были выполнять функцию ступенек для залезания на кровать. Я физически, по состоянию здоровья, не могла вскарабкаться на данное сооружение, не подвергнув себя опасности. Пререкания с заведующей данным отделением продолжались длительное время. Затем появилась медсестра со шприцом для взятия крови из вены, которая не снимая, надетой на меня вязанной шерстяной кофты, воткнула без жгута шприц мне в руку. Я возмутилась подобному методу взятия крови, медсестра выдернула из руки шприц и ушла. Просидев в кресле в палате несколько часов, имея диабет II-го типа, никто не поинтересовался, когда я последний раз принимала пищу, а это был завтрак в 9 утра.
Боязнь комы от голода, вынудила искать кусок хлеба, который прихватила из дома. Старушка -соседка по палате дала воды запить этот кусок хлеба. Затем появился врач, удалил всех из палаты и сказал, что заканчивается рабочий день и ей меня надо принять. После сидения, в течении нескольких часов, в старой продавленной коляске, при отсутствии подставок для ног при наличии тромбофлебита, сильно опухли вены на ногах. Никто не измерил мне артериальное давление, которое было явно высоким. Задав несколько не существенных вопросов, врач приказала положить ладони рук на колени и подойдя сзади сильным рывком наклонила мне голову, которая лбом ударилась о ладони рук. От нестерпимой боли я задохнулась и не смогла выпрямиться, врач вышла из палаты, закрыв за собой дверь. Я ехала в госпиталь ветеранов Великой Отечественной Войны, а попала в Гестапо. Другой врач, зашедший в палату, увидев меня в таком состоянии, настояла на немедленном переводе меня в терапевтическое отделение № 15. В этом отделении, увидев моё состояние, немедленно поставили капельницу и сделали ЭКГ, которая показала, что у меня обширный инфаркт. Поэтому меня срочно отправили в реанимацию, где я находилась со 2 по 5 июля 2018 года. Двое суток я была на грани между жизнью и смертью. Соседке по дому Малышевой Л.А., разыскивающей меня в госпитали, справочное ответило: «Ермакова находится в отделении реанимации, диагноз обширный инфаркт миокарда, состояние крайне тяжёлое». Утром 04 июля я очнулась от крика в палате, бригада нянек, явно с «Геленджикского базара», чтобы заменит мне простыню, не поворачивая как обычно делают с тяжело больными с боку на бок, стащили меня с кровати, так как переложить меня было некуда, держали меня в висячем состоянии, прижав меня к металлическому боку кровати своими телами. От страха и боли я закричала, они пригрозили отправить меня в смирительную комнату. Огромный чёрный синяк во всё предплечье левой руки видели все и врачи и санитарки. Прошло 70 дней с того момента, следы кровоизлияния ещё не исчезли, как и болевое ощущение. Таково отношение неквалифицированного медицинского персонала к тяжело больным.
4 июля 2018 года в реанимации, при имеющейся анемии тяжёлой степени мне было проведено переливание крови. Я была против переливания крови. Перед переливанием крови со мной была проведена беседа, в которой доктор Краснова А.П. убедила меня в необходимости переливания. Я дала письменное согласие! Не могу не отметить заботливого отношения врача реанимации по имени Александр Михайлович, которого я видела, приходя в сознание, в ночь с 4 на 5 июля у своей постели. При переливании крови оформляется ряд документов: 1. Письменное согласие пациента; 2. Фиксация записи в журнале переливания крови; 3. Подпись врача, определяющего группу крови; 4. Подпись врача (медицинского работника) переливающего кровь (эритромассу). В выписном эпикризе об этом ничего и нигде не упоминается! 5 июля 2018 года меня перевели из реанимации на 13 кардиологическое отделение, но почему- то в выписном эпикризе этого отделения, выданном мне при выписке, значится, что я поступила на отделение 02.07.2018 г., а где же отделение эндокринологии,
15 терапевтическое и реанимация? Почему не зафиксировано переливание крови, которое мне было сделано 4 июля 2018 г. В отделении реанимации при наличии тяжелейшей анемии? Где данные о перенесённом обширном инфаркте? Где диагноз приёмного отделения и эндокринологии? Видимо сокрытия подробностей моего нахождения на этих отделениях входит в планы администрации госпиталя. Несмотря на мою просьбу предоставить мне фамилии сотрудников отделения эндокринологии, реанимации и бригады нянек, нанёсших мне телесные повреждения, заместитель начальника по кардиологии Погода Т.Е. мне не предоставила.
Сокрытие и фальсификация медицинских документов карается Уголовным кодексом РФ! Узнав о моём нахождении в госпитали меня немедленно посетили представители редакции газеты «Новый Петербург». Они констатировали, имеющиеся кровоподтёки на моём теле, полученные в реанимации. Из кардиологии я была переведена в отделение реабилитации, где мне было оказано необходимое лечение под руководством неврологам заслуженного врача РФ А.П. Красновой, благодаря которой живут многие ветераны Великой Отечественной Войны. К большому сожалению власти города Санкт-Петербурга, приняли преступное решение, уничтожающее госпиталь, как единое целое, переводя его на коммерческую основу, и в частности ликвидируя отделение медицинской реабилитации, переводя его в обычную больницу в другую часть города. Отняв возможность ветеранам ВОВ, пользоваться своим отделением реабилитации и возможностью лечить соответствующие заболевания, которые в большинстве своём уже не выходят из дома. Перенос отделения реабилитации в другую часть города, разрушает целостность госпиталя, как лечебного учреждения и возможность пользоваться им ветеранам ВОВ.
Вице-губернатор А.В. Митянина в письме от 04.04.2018 года (приложение №…), подготовленным чиновником Комитета по здравоохранению Пановой Н.А., сообщает фальшивые данные Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения А.В. Прыкину: 1. «При госпитализации пациенты размещаются бесплатно на 2 и более мест»; 2. «Размещение в одно– и двухместных палатах повышенной комфортности, оснащённых дополнительно телевизором, холодильником, санузлом, предоставление услуг дополнительного ухода среднего и младшего медицинского персонала». В чём это заключается? Здесь я приложила копии 6 договоров с оплаченными чеками на общую сумму 75 968 рублей при наличии недокомплектации платных палат (не было холодильника, туалетной бумаги и услуг дополнительного ухода). Все договора были подписаны начальником отдела платных услуг Какушадзе З.А. и начальником госпиталя Кабановым М.Ю., то есть взимались деньги с ветеранов за не предоставленные услуги (приложение №…).
Почему оплата коммерческих палат взимается дважды: по страховому полюсу и по договору. Ветераны ВОВ уже неоднократно оплатили своё пребывание в госпитали при трудовом стаже более 40 лет, ухудшая условия на лечение ветеранов, помещая их в многоместные палаты, а палаты для тяжело больных по медицинским показаниям, администрацией госпиталя сделаны платными, хотя не соответствуют заявленной категории. Для госпиталя такое положение аморально. 3. «Отделения госпиталя в необходимом объёме обеспечены индивидуальными средствами ухода, включая туалетную бумагу, подгузники для взрослых, отсорбирующие и защитные простыни, влажные полотенца и др. В 2017 году в госпитали на эти цели было израсходовано более 1.8 млн. рублей». Я, Ермакова М.П., с 02.07 по 09.08.2018 г. находилась на госпитализации в течении 40 дней, после обширного инфаркта в лежачем состоянии и ни одного из вышеперечисленных индивидуальных средств ухода на отделениях не было в наличии. Приглашённые мною в палату старшая медицинская сестра и сестра-хозяйка ответили мне, что в течении проследних 4-х лет не получали ничего. Все пациенты эти средства покупают за свой счёт. Для тех больных, которые не могут приобрести данные предметы, няньки используют памперсы,
Оставшиеся от умерших пациентов. А кто будет оплачивать мои чеки на индивидуальные средства ухода за 40 дней, которые приобретал на мои деньги, по моей просьбе медицинский персонал? Копии чеков прилагаю (приложение №…). Какая же сумма на данные предметы отпущена государством на этот год? В госпитали всегда была стоматология из 2-х кабинетов, в таком возрасте у стариков проблемы с зубами, тем более они уже не в состоянии выходить из дома, но, к сожалению, администрация госпиталя кабинеты стоматологии ликвидировала, лишив последней возможности лечащихся в госпитали стариков вылечить ещё и зубы. Несколько лет назад с громадной помпой губернатором города был заложен камень на обширной территории госпиталя, на котором имеется надпись, что на этом месте будет построен реабилитационный центр с водолечебницей, но каменная глыба осталась на месте, как и обещания губернатора.
Большая благодарность газете «Новый Петербург», которая напечатала на своих страницах моё обращение к президенту от имени блокадников-ветеранов ВОВ. Этим газета напомнила губернатору об обещании построить реабилитационный центр на территории госпиталя, а не отнимать у жителей города единственный реабилитационный центр в городе при больнице № 23 по пр. Елизарова, куда жители Санкт-Петербурга стоят в очереди по 2 года, чтобы туда попасть.
Благодаря этой публикации в газете, представители многих стран прочли в Интернете об острой необходимости иметь при госпитале реабилитационный центр. На это откликнулись представители Германии, предложив своё участие в строительстве центра медицинской реабилитации при госпитали ветеранов ВОВ. Мы, блокадники, с благодарностью принимаем это предложение, так как считаем, что это долг немецкого народа, чьи предки принесли много горя русскому народу во время войны с фашистской Германией. Правда, у нас есть сомнение, что губернатор Санкт-Петербурга, не сдержавший своего обещания, будет препятствовать этому проекту, а нам бы хотелось увидеть этот реабилитационный центр при жизни. Недавно губернатор заявил, что ему нравится руководить городом Санкт-Петербургом, и поэтому он намерен выдвинуть свою кандидатуру на пост губернатора на выборах в 2019 году. Не мешало бы губернатору узнать, нравится ли его руководство жителям города? Мы, Ленинградцы, пережившие блокаду Ленинграда, знаем, что такое война, в отличие от губернатора. Знает, что такое война и наш президент, у которого старший брат лежит на Пискарёвском кладбище в Санкт-Петербурге.
Вспоминается 9 мая 2018 года, когда во главе «Бессмертного полка» шёл улыбающийся губернатор с портретом своего двоюродного деда. На этом заканчивалось моё обращение к президенту, но в это время появилось новое печальное сообщение. Сегодня 8 сентября 2018 года, 77 лет скорбной даты: вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады Ленинграда. А из госпиталя вынудили уволиться высококвалифицированного невролога, заслуженного врача России Аллу Петровну Краснову. Около 35 лет она ставила на ноги ветеранов Великой Отечественной Войны, блокадников и афганцев. Когда она была заведующей отделением неврологии, палаты одних афганцев занимали два этажа. Пытались к ней попасть блокадники, а в дни её приёма приезжали со всей страны. Кроме высочайшего профессионализма, она обладала человечностью и порядочностью. 7-8 лет назад в госпитали стали организовывать отделение медицинской реабилитации, в создании которого большей частью принимала участие Краснова А.П., которая была назначена заведующей этим отделением. С тяжелобольными она творила чудеса: с инсультного отделения привозили больного, лежачим на каталке с отсутствием речи, а уходил он домой на своих ногах и начинал говорить. В связи с реформами в здравоохранении, заключающимися в объединении медицинских учреждений, отрицательно сказавшихся на медицине, которые осуждали Вы, Владимир Владимирович, в послании к Федеральному Собранию, губернатору Санкт-Петербурга пришла гениальная идея, и вместе с Комитетом здравоохранения, который вернее назвать «Комитетом здраворазрушения», объединить госпиталь для ветеранов войн с двумя больницами: №46 «Больница для блокадников» и №23 «Городская больница Невского района», находящихся в разных частях города. Когда госпиталь должен оставаться госпиталем со своим статусом. До этого губернатор подыскал нового начальника госпиталя, который, естественно, пришёл в госпиталь со своей командой. И с этого момента началось уничтожение госпиталя по разным причинам. Палаты для тяжелобольных стали коммерческими, а ветераны отправлены в многоместные палаты без элементарных удобств. Власти города решили убрать из госпиталя отделение реабилитации. Осмотрев помещение, предназначенное для отделения реабилитации в больнице № 23, Краснова признала его не пригодным и отказалась от переезда. Обстановка в госпитали обострилась. Отказ Красновой нарушил планы администрации госпиталя, ей были созданы невыносимые условия работы. Её третировали и в конце-концов вынудили уволиться. И никто из администрации не пришёл поблагодарить её за многолетний труд. Её уважал весь коллектив госпиталя. Она была честью и совестью этого коллектива. Узнав об её уходе, рыдал весь персонал отделения, прибегали со слезами на глазах прощаться, кто узнавал об этой печальной новости. До сих пор для персонала госпиталя этот шок не прошёл.
Уважаемый Владимир Владимирович, в четвёртый раз я обращаюсь к Вам за помощью. А кому это будет поручено, я не представляю. Вот, например, вопрос, касающийся здравоохранения. Ведь не Пановой Н.А. и Митяниной А.В., которые в приводимых мной документах, дают вышестоящим инстанциям недостоверные данные. Или представительнице Территориального органа Росздравнадзора Санкт-Петербурга Шапкиной Г.В., которая увиливает от выполнения своих прямых обязанностей. Или господину Кобрину Г.Л. из Фрунзенского УМВД, который не выполнил поручение президента и т.д. Неужели подобным чиновникам можно доверять поручение президента?
С уважением,
Ермакова М.П.,
ветеран ВОВ, ветеран труда,
инвалид I группы,
Депутат муниципального Совета двсух созывов,
Блокадница