«Северный десант» - это уникальная организация, которая ходит в опасные арктические экспедиции с 2008 года. За эти годы им удалось съездить на Север уже 10 раз. Мы решили выяснить у лидера организации Александра Петермана, зачем ежегодно снаряжать экспедиции в регион, примыкающий к Северному Полюсу, что чувствует человек в -45 градусов и что может быть опаснее белого медведя.
— Александр, Вы только этой весной ходили в очередную экспедицию во главе «Северного Десанта», расскажите о ее целях и результатах.
— Крайняя экспедиция у нас была юбилейная, десятая, и самая большая по численности - 16 человек. Были некоторые проблемы, например, машины шли в сильный мороз до точки старта - поселок Тазовский - в итоге один снегоход не смог завестись, мы не стали тратить время и вышли без него. Получился дополнительный пассажир. 16 человек, 15 снегоходов. Мы двинулись по Ямалу. Идти было очень опасно, пурга могла начаться буквально за 30-40 секунд. Нулевая видимость: мы попадали в такие метели, что стоп-сигнал ближайшего снегохода, который находится в нескольких метрах от тебя, иногда не было видно. Это большая опасность, дополнительная нагрузка на весь коллектив.
Мы пробыли в экспедиции почти месяц, если брать в расчет передвижения. Были поставлены определенные задачи: например, испытание новой экипировки Концерна «Калашников», испытание нового российского снегохода, нового оборудования и вооружения. И впервые у нас в экспедиции была женщина: судьба нас свела с одной спортсменкой, - Юлией Березиковой. Она очень экстремальный человек, с сильной волей и духом. Очень достойно провела все дни с нами. Даже когда я попытался из Диксона отправить ее самолетом, она отказалась наотрез. Осталась до самого финиша.
— Расскажите подробнее про погодные условия в этой экспедиции?
— В целом они были обычные, но для человека, который никогда не бывал на севере, наверное, было тяжело. В Москве, когда ветер 20-25 метров в секунду, вы представляете, что здесь творится? А там это обычное явление. Когда сидишь в палатке, иногда бывает такой гул, будто ты под турбиной самолета. Температура была в диапазоне от -25 до -42 градусов. Вместе с 100% влажностью, это очень тяжело.
Надо понимать, что любое движение, которое человек делает на морозе -40 и более градусов, дается гораздо сложнее, чем в обычных условиях. Тем более ремонт, переодевание, установка лагеря и палатки, даже обычные бытовые вещи. Поэтому люди должны быть грамотные и основательно подготовленные. Взять каких-то даже очень опытных военнослужащих, одеть в одежду из магазина и отправить на север - это тоже самое, что взять какого-нибудь спортсмена, хорошего парня, который быстро бегает и хорошо борется, дать ему автомат и отправить на войну. Результат понятен, я думаю?
И потом, человек - это тоже батарейка, аккумулятор. И у него есть свойство садиться. Одно дело, когда ты пробыл в таких экстремальных условиях 3-4 часа на охоте. Другое, - когда неделю, 15 дней, месяц. Аккумулятор садится, и любой человек начинает испытывать сложности.
— Перейдем к экипировке, которую вы сделали вместе с Концерном «Калашников». Как она себя проявила?
— В процессе экспедиций мы опытным путем пришли к некоторой конструкции своей одежды. Потому что все, что мы брали в магазинах, нам не подходило. Когда ты приходишь в магазин, и какая-нибудь девушка красивая тебе рассказывает, что вот в этой одежде можно при -70 передвигаться и ничего не мерзнет, мы понимаем, что это чушь. Если сломался снегоход, и ты стоишь рядом с ним, ноги начинают мерзнуть уже в -27-30 градусов. Все что сделано в теплых цехах - нам не годится.
В результате наших взаимодействий с Концерном «Калашников» у нас родилась идея совместно шить на их базе универсальную одежду, которая соответствовала бы всем требованиям. Нам очень просто было работать с Концерном, потому что тут опытные люди, которые сами были и на горных восхождениях, и в других путешествиях. Мы разговаривали на одном языке. Не надо было объяснять что-такое, например, приспособление для эвакуации - это такая специальная стропа на спине, чтоб человека при ранении или из воды, например, можно было бы поднять. Другим фирмам это надо объяснять.
Экипировка, которая была разработана нами совместно с Концерном, появилась специально к этой экспедиции, у нас было три готовых костюма. Нам удалось выявить плюсы и минусы. Экипировка показала себя на «хорошо». Не бывает сразу стопроцентного результата.
Мы с Концерном приобрели очень серьезный опыт, который приближает нас к созданию такой экипировки, которая будет соответствовать всем требованиям для любого специалиста любого уровня. Чтобы люди могли выполнять служебные и производственные задачи в сложных условиях арктики. Это только начало большого пути.
— Какие планы на будущее касательно сотрудничества с Концерном?
— Мы в эту экспедицию брали с собой нашу большую палатку, которую мы в прошлом году сделали - в нее помещаются все 16 человек сразу. А кроме нее - еще и палатки, которые так же делает Концерн. Мы их раскрывали, они качественно сделаны, подобно нашим. То что Концерн делает это с применением современного оборудования в профессиональных цехах - это очень важно.
— Вы упомянули, что это была юбилейная, десятая экспедиция. Расскажите как появилась идея «Северного Десанта»?
— В 2008 году формировалась полярная экспедиция этнографическая. У определенных ученых была теория, которую они хотели отработать: о переселении финно-угорской группы по северу с запада на восток. Они обратили внимание, что на реке Аган в Ханты-Мансийском округе живут ханты с голубыми глазами и светлыми волосами. Мы назвали эту экспедицию «Великий Северный Путь», меня попросили оказать спонсорскую помощь, я согласился. Потом предложили участвовать. А когда мы уже пришли к месту старта, я понял, что культурологи, ученые и врачи, вести группу не могут. Поэтому я встал во главу колонны и повел. Так и появился «Северный Десант».
С тех пор было много экспедиций. Где только ни были. Например, заходили на остров Вайгач - это такое сакральное место. Там очень много ведических кумиров различных. Самых главных четыре: мужской, женский, заячий и семиликий дед. Очень интересно. Когда туда раньше приезжали купцы 300-400 лет назад и хотели торговать с народом пушниной, им говорили: идите на Вайгач. Если вернетесь - значит вы чистые люди, если погибните - нечистые. Такая проверка.
Начиная с 4-5 экспедиции мы стали задумываться о конструкции саней, об экипировке. У нас появился опыт. Сани нашей конструкции - уникальные. Они позволяют с тяжелым грузом в тяжелых условиях двигаться тысячи километров. Некоторые по 2-3 экспедиции служат. Это все берется на вооружение.
— А что самое опасное в таких экспедициях?
— Самое опасное: когда человек переоценивает свои возможности. Та команда, которая идет за главным, ведущим человеком, должна сохранять спокойствие и выполнять те инструкции, которые были даны. Не должно быть никакой самодеятельности. Больше всего рискует тот, кто идет первый: нужен опыт и интуиция. Мне приходится контролировать всех до конца.
Самая опасная ситуация, в которой я бывал - когда мы шли через открытое море по льду. Шли от берега километров 40-50 и вышли поздно вечером на молодой лед. Там большие ветра были, лед рвет. Когда началось торошение, я дал команду всем остальным участникам отстать от меня на 150-200 метров и дистанцию держать, а если я провалюсь, то уже пешком подходить и вытаскивать меня. Мы шли уже в темноте, я понимал, что палатку тут не поставишь. Проехал мимо огромного медведя, у него в природе нет врагов, поэтому он с большим удивлением посмотрел на меня. Огромный! Килограммов 500-600, даже не белый, а желтый - уже взрослый был. Лед продолжал ломаться, я себя ругал последними словами, потому что я же веду за собой, беру на себя ответственность. В конце концов уже ночью мы вышли на остров Андрея, на станцию гидрографов. Мы были очень рады. Большой опыт.
Все почему-то начинают про медведей говорить. Я, конечно, их встречал, но они нападают не так часто. Любой хищник старается уходить от опасности. Но если медведь голодный или больной - он будет прямо идти на человека, чтоб добыть пропитание. Он не реагирует на выстрелы, не убегает от ракетницы.
— Если попытаться хотя бы грубо оценить - насколько Арктика сейчас разведана?
— Ни на сколько. Представляете, чтобы золотодобытчикам попасть на Северную Землю, они летят сначала до Красноярска, оттуда до Хатанги, оттуда на вертолетах еще дальше. Представляете сколько для этого ресурсов нужно? К Арктике сейчас особое внимание со всех сторон, у нас множество конкурентов. Весь мир. Все понимают, что тот, кто владеет арктикой - владеет миром. Таймыр - это кладовая планеты на ближайшие 200-300 лет, и им владеет Россия. И разведан он только с западной стороны, ближе к Красноярской области. А там и нефть, и газ, и соль, высококачественный уголь, золото, алмазы, платина, серебро, редкоземельные металлы. Я не знаю, чего там нет. Есть за что бороться. Мы должны быть самой лучшей, самой сильной, самой экипированной страной в регионе. Это задача на ближайшие годы.