Эдип стал героем психоаналитической революции ХХ века, однако пьеса Софокла и до Фрейда никогда не теряла актуальности. Какой ответ дает поверженный царь сокрушившим его богам, почему понятие amor fati («любовь к року») до сих пор вдохновляет философов, и что общего между великой троицей больных знанием – Эдипом, Гамлетом и Фаустом – в материале Concepture.
Эталон трагедии
Эдип – герой нескольких мифов, которые затем получили литературную обработку в древнегреческой трагедии. Наиболее влиятельной стала трилогия Софокла об Эдипе, особенно пьеса «Царь Эдип», которую Аристотель посчитал эталоном трагического произведения в своей «Поэтике».
Действие трагедии Софокла начинается с того, что на город Фивы, которым на протяжении 15 лет счастливо правил Эдип, обрушилась чума. Жители обращаются за помощью к царю, который уже однажды спас город от злой участи. Молодой Эдип отгадал загадку девы-душительницы Сфинкса (имевшей тело льва, крылья орла, хвост змеи и голову женщины) и тем самым спас город от вымирания. Перед тем, как броситься с обрыва в море (богами было решено, что Сфинкс погибнет, если кто-то найдет ответ), она загадала ему еще одну загадку: «Мрак, что меня поглотил, внутри тебя, Эдип!».
В награду за спасение города Эдип получил трон и руку недавно овдовевшей царицы Иокасты. Однако спустя 15 лет после гибели предыдущего царя Лая, боги повелели найти и изгнать его убийцу, чтобы избавить город от страшного проклятья. И Эдип с готовностью берется разгадать и эту загадку.
«Адская машина» Эдипа
«Взирай, зритель, на одну из самых совершенных машин, когда-либо построенных богами преисподней для математического уничтожения смертных, заведенную так, что пружина ее медленно разворачивается на протяжении целой человеческой жизни»,– после этих слов поднимался занавес в пьесе «Эдип» в переложении французского писателя ХХ века Жана Кокто.
Кокто справедливо сравнивал миф о злосчастном Эдипе с работой «адской машины», рычаги которой приводятся в действие один за другим, приближая Эдипа к предначертанной ему пропасти именно тогда, когда, как ему кажется, он шагает в противоположном направлении. Техническое совершенство драмы Софокла, казалось бы, преследует одну цель – вернее и совершеннее заманить человека в смертельную ловушку, расставленную богами.
Катастрофа невыносимого знания, обязывающего устраниться из мира зримости – таков основной пафос трагедии Софокла. Любопытно, что подобный пафос идет вразрез с классической теорией драмы, созданной Аристотелем. Драма, по Аристотелю, это серия действий, где в результате определенного набора перипетий, переломов и узнаваний, герои приходят к знанию, благодаря чему достигается катарсис – эффект драматического очищения. Но знание в пьесе Софокла не сулит очищения. Не потому, что оно слишком ужасно. Это знание становится невозможным из-за того, как Эдип узнает об этом, одновременно яростно желая обладать этим знанием и яростно же ему противостоя.
Структура трагедии: четыре шага навстречу року
Греческая трагедия во времена Софокла состояла из четырех эпизодиев, соответствующих актам. Эпизодии перемежались песнями хора. Хор не принимал непосредственного участия в действии, но высказывал свое отношение к происходящему и давал советы героям. Особая роль в трагедии отводилась корифею, который осуществлял контакт между актерами и хором, подводил итог важным монологам, сообщал о приходе нового персонажа или напутствовал уходящего.
Прорицатель Тиресий – первое орудие рока
По совету брата жены Креонта Эдип призывает на помощь Тиресия, слывшего великим предсказателем. Слепой старец знает тайну Эдипа, однако, страшась своей и его участи, молит царя отпустить его. Но Эдип не отступает и обвиняет Тиресия в пособничестве убийцам Лая. Оскорбленный старик, наконец, произносит загадочную фразу, смыл которой разгадать Эдип пока не в силах: «Убийца, которого ты ищешь – ты сам! В общенье гнусном с кровию родной живешь ты, сам грехов своих не чуя!»
В этот момент Эдип еще абсолютно уверен в своей невиновности, Тиресий только подтверждает это, отвечая, что убийца Лая фиванец, который убил своего отца и оскверняет ложе матери. Эдип думает, что он сын коринфского царя Полиба и дориянки Меропы. В Фивах он никогда не был до того самого дня, когда, будучи юношей, услышал страшное пророчество от богов, что ему суждено убить отца и взять в жены родную мать.
Гонимый страшным предчувствием, Эдип покинул земли Коринфа, в надежде избегнуть страшной участи, когда победа над Сфинксом позволила ему претендовать на фиванский трон. Эдип подозревает, что Тиресия подговорил солгать Креонт, который замыслил стать царем после него. Увлеченный этой догадкой, он не видит очевидного: оба пророчества – то, что сам он получил в Дельфах, и то, что произнес Тиресий – подозрительно похожи.
Полную версию статьи читайте на сайте concepture.club
Автор текста Светлана Нечитайло