Когда-то этот великий город не имел себе равных в мире. Только его называли Царьградом. Только он был "Магнитом человечества" и "Ключом Вселенной" — так именовали его хронисты. Град Константина Великого считался блестящим идеалом Средневековья, Новым Иерусалимом. А пределом мечтаний вождей многих племен долгие столетия оставался венец византийских василевсов...
Текст: Лада Клокова, фото: Александр Бурый
Сегодня от былого величия империи ромеев осталась лишь бледная тень: современный мегаполис жадно поглощает руины Византии. Но, к счастью, не может расправиться с ними окончательно: гуляя по историческому центру Стамбула, сталкиваешься с остатками прежнего Константинополя почти на каждом шагу.
Однако есть в этом городе и то, что неподвластно времени. Все так же играет волнами Босфора ветер, все так же парят над куполами храмов чайки и все так же незыблемо стоит в центре Стамбула церковь Святой Софии. Главный храм Константинополя. Сердце Византии. "Матерь империи", как называли ее ромеи...
ДВА ПОЖАРА
Мы пришли к самому открытию музея и не прогадали: огромная очередь туристов образуется здесь ближе к полудню. А сейчас на часах — без четверти девять, и перед входом стоят всего три-четыре человека. Пятнадцать минут ожидания — и вот наконец мы во дворе Святой Софии. Громада из желто-розовых кирпичей в обрамлении четырех минаретов сначала кажется беспорядочным нагромождением строений и немного разочаровывает. Но это — только мимолетная иллюзия: стоит лишь встать лицом к западному фасаду, где сейчас находится вход в храм, и сразу понимаешь, что перед тобой — уникальный архитектурный памятник, равного которому не найти.
Нынешняя Святая София вовсе не была первым храмом, построенным на этом месте. Когда Константин Великий заложил на мысе между Золотым Рогом и Мраморным морем свой город, то построил в нем первые три церкви. Одну император посвятил Божественному миру (церковь Святой Ирины), вторую — Воскресению Господню (Святого мученика Анастасия; по другим сведениям, церковь была построена в честь Силы Господней и носила имя Святого апостола Силы. — Прим. авт.), а третью — Премудрости Божией, то есть Святой Софии. Эта кафедральная базилика украсила площадь Августеон, рядом находился легендарный ипподром Константинополя, где происходили многие судьбоносные для империи события и где веками жестоко соперничали партии болельщиков — димы, отдаленно напоминающие нынешних футбольных фанатов.
В 404 году первая Святая София погибла в пламени пожара во время восстания горожан. Между прочим, одна из причин того самого мятежа до сих пор находится во дворе храма. Недалеко от входа стоит внушительный порфировый цоколь колонны, на которой красовалась отлитая из серебра статуя Евдоксии — жены императора Аркадия и фактической правительницы империи. А епископом Константинополя в то время был сам Иоанн Хризостом (Златоуст). Надо сказать, императрица не отличалась благонравием, а потому Златоуст не раз обличал ее в своих проповедях с амвона Святой Софии. Когда же неподалеку от храма была поставлена серебряная статуя Евдоксии, вокруг которой горожане устраивали шумные гулянья и непристойные шествия, Златоуст с новой силой обрушился на императрицу, сравнив ее то ли с Иродиадой, то ли с Иезавелью — тут хронисты расходятся во мнениях. Евдоксия рассвирепела, и Аркадий, которого придворные за глаза называли подкаблучником, приказал Иоанну удалиться в ссылку. Но пастырь не послушался. Василевс отправил в церковь солдат с приказом изгнать оттуда епископа, и тогда за Златоуста вступились прихожане. Дело закончилось кровопролитием и мятежом с поджогом церкви. В итоге Иоанн Златоуст все-таки отбыл в ссылку, в которой и скончался в 407 году. Евдоксия же умерла тремя годами ранее. А Святую Софию в 415 году заново отстроил следующий император — Феодосий Младший.
Как ни странно, но и второй Святой Софии была уготована та же судьба, что и первой. В январе 532 года храм был сожжен во время одного из самых крупных мятежей в истории империи — восстания "Ника". Попытка заговорщиков сместить императора Юстиниана I почти удалась, запаниковавший василевс уже собрался бежать из столицы, но был остановлен своей женой Феодорой. Императрица пристыдила мужа, сказав, что лучше погибнуть василевсом, нежели стать изгнанником. "Порфира — вот лучший саван!" — твердо заявила она. Юстиниан опомнился и перешел к действиям. Он жестоко подавил восстание: на ипподроме, где собралась толпа, чтобы провозгласить нового императора, верные Юстиниану части армии вырезали свыше 35 тысяч бунтовщиков! Константинополь был потрясен и усмирен.
ПРЕВЗОЙТИ СОЛОМОНА
Спустя 40 дней после бойни, 23 февраля 532 года, Юстиниан распорядился начать строительство новой Святой Софии. Замысел императора был грандиозен: он решил превзойти ветхозаветного Соломона и построить храм, которого до сей поры не видел белый свет. И это ему удалось.
Все-таки не зря этот император остался в истории как Юстиниан Великий. Хронисты путались, называя его то фракийцем, то иллирийцем, зато подробно описали внешность и характер василевса. Это был коренастый человек, обладавший немалой физической силой и выносливостью: к примеру, он работал не только днем, но и ночью, из-за чего его прозвали "бессонным императором". Царь был неприхотлив в еде, его никогда не видели пьяным, он был абсолютно равнодушен к роскоши, отличался независимостью в суждениях и действиях: достаточно сказать, что женился Юстиниан по горячей любви на бывшей танцовщице, выступавшей на ипподроме. Скандал был немыслимый. Еще бы! Какие только сплетни не ходили о красавице Феодоре, отличительной чертой внешности которой были огромные черные глаза, сверкавшие под сросшимися бровями. Какими только оскорбительными эпитетами ее не награждали! Об этом можно узнать из "Тайной истории" Прокопия Кесарийского, служившего секретарем у Велизария — лучшего полководца Юстиниана. Прокопий ненавидел императорскую чету — это становится ясно после прочтения его памфлета, но даже он признавал мудрость супругов и их взаимную любовь. Говорили, что они ни разу не изменили друг другу.
Помимо вышеперечисленных достоинств Юстиниан умел быстро фокусироваться на решении задач, обладал изощренным умом и выдающимися организаторскими способностями. Для строительства новой Святой Софии он собрал 10 тысяч рабочих и привлек лучших архитекторов того времени — Анфимия из Тралл и Исидора из Милета. Правда, Прокопий в своем труде "О постройках" упоминает о зодчем Мендаре, а "Летописец Еллинский и Римский" добавляет имена еще двух архитекторов — Михаила и Игнатия. В любом случае, сколько бы их ни было, зодчим удалось блестяще справиться с труднейшей задачей: поднять огромный купол (диаметр, как считают современные исследователи, был чуть более 31 метра: купол юстиниановской Софии обвалился в середине VI века из-за землетрясения. — Прим. авт.) на высоту 55 метров. Вплоть до XIV века, пока в Англии не появился Линкольнский собор Девы Марии, Святая София была самой высокой церковью в мире.
Современников так поражала эта грандиозная стройка, что не замедлили родиться связанные с ней легенды. О кладах, счастливо найденных именно в тот момент, когда возведение храма истощило казну империи. О том, что на каждом кирпиче, изготовленном для Святой Софии, была сделана надпись: "Бог посреди Ее, и Она не поколеблется: поможет ей Бог от утра до утра" (немецкий архитектор Вильгельм Зальценберг, приглашенный в XIX веке российским посольством в Стамбуле для обмера и оценки состояния храма, обнаружил в Святой Софии немало кирпичей с надписью "Великая церковь". — Прим. авт.). О неизвестном юноше, который пообещал императору помочь деньгами и отвел придворных в свой дворец, где лопатой наполнил золотом несколько десятков мешков. Юстиниан, пожелавший лично поблагодарить благотворителя, не смог найти ни юношу, ни его дворец, после чего молва посчитала, что поспособствовал стройке небесный посланник. Но самая красивая легенда связана с божественным хранителем собора. Как-то раз строители спустились с лесов, чтобы пообедать, а охранять инструменты оставили подмастерья. Неожиданно перед ним предстал молодой красавец в белоснежных одеждах. Очи его горели странным огнем, напугавшим мальчишку. Незнакомец поинтересовался: куда делись строители? Мальчик пролепетал, что те спустились перекусить. Пришелец вознегодовал и потребовал немедленно возобновить работу. Подмастерье стал оправдываться: мол, отлучиться и позвать начальство он не может, поскольку ему запретили это делать. И тогда незнакомец ответил: "иди за строителями, я не уйду никуда, пока ты не вернешься!" Мальчик сломя голову бросился вниз и рассказал обо всем мастерам. А с ними в это время беседовал сам Юстиниан — император нередко бывал на стройке, проверяя, как идут работы. Он-то и сообразил, что незнакомец — это ангел. И тут же отправил мальчика в Рим, запретив когда-либо возвращаться в Константинополь. Так у храма Святой Софии появился свой ангел-хранитель, который, как считал народ, жил в одном из столпов у алтаря.
Легенда — легендой, а вот греческие и турецкие источники, повествующие о взятии Константинополя турками в 1453 году, говорят о том, что накануне падения города многие наблюдали страшную картину: ночью Святая София засветилась странным, невероятно ярким огнем, который через окна купола ушел в небо. Крик и плач тогда поднялся в Константинополе, ибо поняли ромеи: ангел-хранитель покинул Святую Софию и теперь город обречен...
Строительство Святой Софии длилось почти шесть лет. Юстиниан не жалел ради него никаких средств: для украшения храма использовался мрамор нескольких видов, золото, серебро, свинец, хрусталь, бронза, слоновая кость, смальта, самоцветы и драгоценные камни, со всех концов империи свозились мраморные колонны из языческих храмов. В труде "О постройках" Прокопий Кесарийский так описывал новую церковь: "Этот храм представлял чудесное зрелище, — для смотревших на него он казался исключительным, для слышавших о нем — совершенно невероятным. В высоту он поднимается как будто до неба, и, как корабль на высоких волнах моря, он выделяется среди других строений, как бы склоняясь над остальным городом, украшая его как составная его часть, сам украшается им, так как, будучи его частью и входя в его состав, он настолько выдается над ним, что с него можно видеть весь город как на ладони". Кстати, необыкновенные размеры Святой Софии тоже породили интересную легенду: многие были уверены, что в храме насчитывается 365 дверей — по одному входу специально на каждый день года...
На освящении церкви 27 декабря 537 года Юстиниан подошел к серебряному амвону, воздел руки к небу и воскликнул: "Благословен Бог, избравший меня для совершения такого дела! Соломон, я победил тебя!"
СВЕТ НЕБЕСНЫЙ
Даже сегодня, когда Святая София лишилась почти всех своих мозаик, уничтоженных после завоевания Константинополя турками, а также всех своих драгоценных украшений, разграбленных сначала крестоносцами, а затем янычарами, храм производит неизгладимое впечатление. Поражает его невесомость и легкость. В первые минуты никак не можешь понять, что ты находишься внутри той самой желто-розовой громады, на которую только что любовался с улицы. Огромный купол будто парит в воздухе, поддерживаемый, кажется, лишь потоками света, льющимися из 40 окон.
Но, увы, это — всего лишь призрак былой красоты: просто представьте, как выглядел храм раньше, если учесть, что вся поверхность стен и купола Святой Софии была покрыта сплошным ковром золотой мозаики с цветочными орнаментами! В смальту — кусочки прозрачного стекла — специально были запаяны лепестки золота. Через определенные промежутки ее укладывали под углом 30 градусов к поверхности, из-за чего золото под лучами света начинало светиться. Этот удивительный эффект до сих пор можно увидеть на чудом сохранившейся прекрасной алтарной мозаике, на которой изображена Богородица с младенцем Христом. Или на остатках золотого мозаичного ковра на потолке нартекса (притвора) храма.
Неслучайно послы великого князя Владимира, побывавшие в Святой Софии, были шокированы увиденным. Как сообщает "Повесть временных лет", рассказывали они о своих впечатлениях так: "...и не знали — на небе или на земле мы, ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом. <...> Не можем мы забыть красоты той, ибо всякий человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького..." Спустя почти тысячу лет русский путешественник и поэт Николай Гумилев был поражен не меньше: "Перед нами сердце Византии. Ни лестниц или ниш, этой легко доступной радости готических храмов, только пространство и его стройность. Чудится, что архитектор задался целью вылепить воздух". Приблизительно так же описывали свои впечатления от Святой Софии и русские паломники, побывавшие здесь в разные века: Антоний Новгородский (см.: "Русский мир.ru" № 4, 5, 6 за 2016 год, статья "Свидетели апокалипсиса". — Прим. ред.), Стефан Новгородец, иеродиакон Зосима, дьяк Александр, дьякон Игнатий...
И неслучайно три главных собора Древней Руси были построены по образу и подобию константинопольской Великой церкви — храмы Святой Софии в Киеве, Новгороде и Полоцке. И вряд ли можно считать простым совпадением тот факт, что князь Владимир принял крещение в Херсонесе именно в церкви Святой Софии...
Сейчас вместо исчезнувшего золотого мозаичного ковра стены и купол Святой Софии выкрашены желтой краской. Это — итог реставрации, проведенной по инициативе российского посольства в Стамбуле в 40-х годах XIX века. Для работ были приглашены братья-архитекторы Фоссати. Гаспаро Фоссати, спроектировавший здание российского посольства, взялся за реставрацию Святой Софии после того, как было получено соответствующее разрешение от султана Абдул-Меджида. Фоссати заделали трещины и дыры в стенах, укрепили своды и купол, очистили от известки сохранившиеся мозаики. Правда, в конце работ мозаики с иконными сюжетами были вновь замазаны известкой — по приказу султана. Историки ругают Фоссати за варварскую реставрацию, однако мы должны быть признательны швейцарским архитекторам: рискуя репутацией и контрактом, братья по ночам взбирались на стену Святой Софии по лесам, через окно проникали в храм и зарисовывали открытые из-под слоя известки сохранившиеся мозаики. Так что только благодаря их решительности в 1853 году был издан уникальный живописный альбом "Айя-София", и сегодня мы имеем представление о том, как в XIX веке выглядел превращенный в мечеть храм.
СТРАЖИ СВЯТОЙ СОФИИ
Ранним утром, пока храм еще не наводнили туристические и паломнические группы, в Святой Софии можно встретить ее нынешних стражей. Теперь вместо ангела, покинувшего церковь в XV веке, Святую Софию охраняют... кошки. С одним из таких хвостатых сторожей нам удалось познакомиться: недалеко от алтаря сидел роскошный полосатый кот с умными глазами. Мы погладили его, почесали за ушком, снова погладили. Кот сидел не шелохнувшись. "Это — Кири, он работает в музее, — объяснил подошедший к нам смотритель. — Он здесь главный!" "И чем он здесь занимается?" — поинтересовались мы. "Охраняет музей! — рассмеялся смотритель. — Мышей-крыс ловит". Кири наконец удостоил нас взглядом. Но тут в дверях нефа послышался гвалт: появились первые группы туристов. Кири встал, потянулся и благоразумно покинул пост, пропав где-то в недрах апсиды.
Многие из туристов сразу ринулись в северо-западный угол нефа и выстроились в очередь у знаменитой "плачущей колонны", обитой медным "корсетом". Раньше она называлась колонной Святого Григория Чудотворца, епископа Неокесарийского. Этот святитель жил во времена римского императора Деция и стал особо почитаться в Константинополе после того, как в IX веке явился прихожанам Святой Софии. На месте его явления и была поставлена эта колонна, из которой до сих пор сочится вода. Как писал в "Паломнике" Антоний Новгородский, верующие прикладывались к ней грудью и плечами, терлись об нее и получали исцеление. Вода и тысячи прихожан источили мрамор, и тогда колонну обили медью. Но паломники и туристы умудрились протереть дыру даже в металле. И теперь многочисленные желающие, вставив палец в отверстие, стремятся провернуть его на 360 градусов: считается, что это приносит здоровье и удачу...
А мы тем временем отыскали на мраморном полу Святой Софии так называемый омфал — пуп земли, или краеугольный камень. Это — огромный круг из серого гранита, заключенный в квадрат, по граням которого в странном порядке расположены круги разного диаметра из порфира и зеленого мрамора. "Иногда полагают, что здесь стоял императорский трон, но это ошибка, — пишет в своей книге "В поисках Константинополя" известный византинист Сергей Иванов. — Омфал возник не ранее XIV века. Маленькие и большие кружки, роящиеся по периметру центрального круга, образуют загадочный, несимметричный рисунок, причем для пущей головоломки цвета некоторых кругов совпадают. Считали, будто это астрологическое пророчество или зашифрованное гностическими символами словосочетание "Христос София", однако все эти объяснения были впоследствии опровергнуты".
Некоторые исследователи указывают, что омфал (или омфалий) был местом остановки и молитвы императора, своеобразной доминирующей зоной в центре церкви. "Обычай такого оформления пола широко распространился по греческим церквам, попал он и к нам на Русь, — отмечает в книге "Храм Святой Софии в Константинополе" священник Григорий Евтушенко. — <...> В русских соборных чиновниках этот омфалий называют просто — "круг" или "мерой среди церкви". <...> Позднее в Греции в омфалии стали изображать орла, двуглавого или одноглавого, отсюда название омфалия — аетос (орел). Возможно, орлец архиерея — это просто "переносной" омфалий".
РАЙСКИЕ РЕКИ
Предание гласит, что Юстиниан хотел сделать пол в Святой Софии из чистого золота. Но советники отговорили императора, найдя оригинальный довод: мол, после него Византией будут править "бедные императоры", которые придут в храм и все обдерут. И василевс распорядился покрыть пол белым мрамором. А поперек церкви, параллельно солее, выложили четыре полосы из темно-зеленого мрамора, символизировавшие четыре райских реки Ветхого Завета: Фисон, Гихон, Тигр и Евфрат. Согласно литургическому комментарию епископа Андидского Феодора, жившего в XII веке, в начале богослужения в Святой Софии архиерей представлял явление Христа на Иордане, стоя именно на этих райских реках, или потамионах (источниках). Они же являлись границами для определенных категорий молящихся — кающихся и оглашенных, — которые эти люди не имели права переступать.
Сегодня от четырех "райских рек" в Святой Софии почти ничего не осталось, увидеть можно лишь одну из них, пересекающую храм под аркой восточного полукупола.
Зато можно полюбоваться на роскошную мраморную облицовку стен и мраморные колонны храма. В причудливых узорах мрамора некоторые угадывают то Богородицу, то ангелов, а то и ядерный взрыв, сметающий с лица земли какой-то город. Но самая удивительная "картинка", созданная природой, находится на одной из колонн справа от алтаря: здесь на высоте 5,5 метра можно увидеть "отпечаток" руки. Османская легенда гласит, что появился он следующим образом. 29 мая 1453 года, когда Константинополь был захвачен турками, султан Мехмет Завоеватель въехал в Святую Софию верхом. Церковь была завалена убитыми христианами. Конь султана, преодолевая гору трупов, оступился, и Мехмет, чтобы не упасть, оперся рукой на колонну, оставив на ней отпечаток ладони и пяти пальцев.
Но эта мрачная история не имеет никакого отношения к действительности. Поскольку перед тем, как войти в Великую церковь Царьграда, Мехмет II спешился у дверей храма...
Главное — не торопиться. Не включаться в скачки бесчисленных туристических групп, фотографирующих все подряд и вполуха слушающих скороговорки экскурсоводов. Не раздражаться из-за любителей селфи. Не обращать внимания на толпы шумных школьников. Никуда не бежать. Остановиться. Увидеть, как под лучами солнца вспыхнет золотым блеском, дрогнет и оживет старая мозаика на стене. Осознать, как вольно растекается свет под огромным куполом. Закрыть глаза и услышать шарканье тысяч и тысяч ног, переступавших порог этого храма... И тогда, пусть всего лишь на мгновение, Святая София явит вам истинную Византию — империю во всем блеске ее величия и тьме ее падения. Она расскажет свою захватывающую историю всякому, кто захочет ее услышать...
ЧУМА И ЛЮБОВЬ
В середине XIV века Святая София была закрыта. Надолго. Это было делом неслыханным, гордость константинопольцев была серьезно уязвлена. Но деваться было некуда: казна империи, раздираемой внутренними распрями, восстаниями, религиозными спорами и войнами, была полностью опустошена. Дошло до того, что на коронации в 1347 году Иоанна Кантакузина венчали императорской короной, в которой драгоценные камни заменяло цветное стекло, а на праздничном пиру гости ели из оловянной посуды! Так что восстанавливать Святую Софию действительно было не на что...
Великая церковь трижды серьезно страдала от землетрясений, которые вообще-то не были редкостью в Константинополе. Но если в VI и X веках храм довольно быстро приводили в порядок, то после землетрясения 1346 года, когда обрушилась восточная арка и часть купола, Святую Софию просто... закрыли. А тут еще одна страшная беда: в 1347 году в Константинополь пришла чума. За год до того она опустошила столицу Золотой Орды, а потом с купеческими караванами и монгольскими ордами двинулась на Восток и на Запад. Историки до сих пор спорят, стоит ли верить арабскому хронисту Ибн аль-Варди, утверждавшему, что болезнь выкосила в Крыму не менее 85 тысяч человек, и нотариусу Габриэлю де Мюсси, писавшему, что черную смерть в Европу привезли корабли из Каффы (Феодосии) — крымской фактории генуэзцев. В 1346 году ее осадил золотоордынский хан Джанибек. Однако город ему взять не удалось — в войске началась эпидемия чумы. Взбешенный хан приказал перебрасывать через крепостные стены трупы умерших. Что и было сделано с помощью катапульт. Чума сокрушила Каффу, горожане в панике пытались спастись, покидая факторию на кораблях, которые уходили в средиземноморские порты, разнося болезнь все дальше. Не устоял и Константинополь. Как писал византийский богослов и астроном Никифор Григора в своей "Истории ромеев", "в большинстве домов все живущие вымирали разом", пандемия выкосила почти треть населения империи. Черная смерть добралась и до чертогов василевса: Иоанн Кантакузин оплакивал гибель своего 13-летнего сына Андроника. А по столице между тем ползли глупые слухи: говорили в том числе, что страшная болезнь — наказание свыше за закрытые двери Великой церкви. Императору оставалось надеяться только на чудо. И оно произошло: помощь пришла с севера, из далекого Московского княжества, на престол которого в 1340 году сел Симеон Гордый — старший сын Ивана Калиты.
Симеон венчался на царство шапкой Мономаха в Успенском соборе Владимира, сумел завязать неплохие отношения с кровожадным Узбек-ханом, а потом и с Джанибеком. Видимо, поэтому в его правление о набегах золотоордынцев на Русь почти не было слышно. Он заключил первые известные историкам договоры со своими братьями о разделе московского удела, усмирил Новгород, подчинил Псков, конфликтовал с Великим княжеством Литовским, хоть и был женат на Августе — дочери литовского князя Гедимина. Но вот с личной жизнью у Симеона не все было гладко. Августа, принявшая в православии имя Анастасия, родив ему двух сыновей и дочь, скончалась в 1345 году. Вдовствовал Гордый недолго и вскоре женился на дочери смоленского князя Евпраксии. Этот брак сразу не заладился: если верить "Бархатной книге" (родословная знатных боярских и дворянских фамилий России. — Прим. ред.), новоиспеченную княгиню "на свадьбе испортили: ляжет с великим князем, и она ему покажется мертвец". Так что в 1346 году Симеон отправил жену обратно к родителям, а сам присмотрел себе новую супругу — Марию, дочь замученного в Орде тверского князя Александра Михайловича. Но тут уж возмутился митрополит всея Руси грек Феогност: мало того что третий брак князя нарушал все каноны, так еще и совершен был при живой второй жене! Переговоры Симеона с иерархом закончились плачевно: митрополит закрыл все московские церкви. И вот тогда князь делает ход конем: он отправляет щедрое пожертвование в Царьград, которое идет на восстановление Святой Софии, и константинопольский патриарх Исидор I Вухирас дает Симеону Гордому благословение на третий брак. Митрополит Феогност был вынужден подчиниться...
В 1353 году строительные работы в Святой Софии были завершены, и с того времени купол Великой церкви сохранился до наших дней. И в том же году в Москве скончался 36-летний Симеон Гордый. Как считают многие историки, как раз от черной смерти, добравшейся и до Руси. Почти одновременно с князем умерли два его сына, митрополит Феогност, а также младший брат Симеона — Андрей. Перед смертью великий князь успел принять Великую схиму и составить духовное завещание, к счастью, дошедшее до нас. В нем есть удивительные строки: "Пишу вам это слово для того, чтоб не перестала память родителей наших и наша, чтоб свеча не угасла"...
Симеон Гордый, конечно, не увидел купол Святой Софии, восстановленный на его пожертвование. В 1354 году им любовался протеже великого князя — будущий митрополит Алексий (Бяконт), святитель Московский. Еще лет за десять до своей смерти Симеон сделал все для того, чтобы Алексий стал преемником митрополита Феогноста. Последний, кстати, не протестовал против кандидатуры Алексия, отправившегося в Царьград за получением разрешения у константинопольского патриарха. Здесь он пробыл около года и, получив весной 1354 года настольную грамоту у патриарха Филофея, вернулся на Русь. Впереди Алексия ждали тяжелые испытания и удивительные свершения: отстаивание митрополичьего престола, защита малолетнего московского князя — будущего Дмитрия Донского, основание обителей, в том числе знаменитого Андроникова монастыря в Москве, поездки в Золотую Орду и знаменитое излечение Тайдулы — матери хана...
ЦАРСКИЕ ДВЕРИ
Как ни странно, в Святой Софии можно увидеть изображение византийского императора, чья история семейных неурядиц очень похожа на злоключения Симеона Гордого. В нартексе, прямо над Царскими дверями, всех входящих встречает весьма любопытная мозаика, сюжет которой нетривиален для византийской живописи. В центре нее изображен Иисус Христос, восседающий на троне и держащий Евангелие, раскрытое на словах: "Мир вам. Я есмь свет миру". Справа и слева от Христа — два медальона, в которых изображены Богородица и Архангел Михаил. А внизу перед троном распростерся византийский император. Большинство исследователей считают, что на мозаике изображен знаменитый василевс Лев VI Философ. Тот самый, кстати, при котором русский князь Олег прибил свой щит на врата Царьграда. Именно этот император заключил известный договор от 2 сентября 911 года с русами, в котором о Руси впервые упоминается как о государстве.
Свое прозвище блестяще образованный Лев VI получил за несколько трактатов, весьма недурственные для того времени стихи и недюжинный ум. Но так же, как Симеону Гордому, ему не везло в семейной жизни. Три его жены скончались, оставив царя без потомства. После смерти третьей супруги Лев открыто поселил у себя во дворце любовницу — прекрасную Зою Карбонопсину (Черноглазую): жениться в четвертый раз император не мог, поскольку это нарушало все церковные каноны. И в 905 году Зоя родила императору долгожданного наследника — будущего Константина Багрянородного. Радость Льва омрачало лишь одно обстоятельство: константинопольский патриарх Николай Мистик отказался считать царевича законнорожденным. Более того, он требовал от Льва немедленно расстаться с Зоей. Император же, напротив, обвенчался с ней. Тогда Николай Мистик изверг из сана священника, совершившего обряд, а затем сделал то, чего еще никогда не видела столица империи. На Рождество 906 года, когда император в сопровождении торжественной процессии шел в Святую Софию, Николай Мистик встал в Царских дверях и не впустил Льва VI в храм! Василевс так растерялся, что даже расплакался. И ушел ни с чем.
Видимо, убедившись, что договориться с Николаем Мистиком не удастся, Лев Философ обратился к римскому папе, а также патриархам Антиохии, Иерусалима и Александрии с просьбой о разрешении четвертого брака. Иерархи не возражали. Окрыленный поддержкой, Лев пригрозил, что обвинит Николая Мистика в измене. Но патриарх не сдавался: на Богоявление он вновь встал в Царских дверях и закрыл вход в церковь для императора. Тогда Лев Философ пал ниц и плакался, прилюдно раскаиваясь в своих грехах. А затем встал и вошел в храм через боковые двери, как обычный прихожанин. Это настолько противоречило церемониалу, что клирики и придворные подняли крик, но император заставил их замолчать движением руки. После этого Лев прошел в митаторий (помещение, отделенное от нефа плотными занавесями, там императоры могли находиться, оставаясь невидимыми для подданных. — Прим. ред.), где и пробыл до конца службы. Всем стало ясно, что над константинопольским патриархом сгущаются тучи. Понимая это, Николай Мистик сам подписал отречение от константинопольской кафедры и удалился в ссылку. После чего в столице был созван церковный собор, утвердивший четвертый брак Льва и избравший патриархом духовника императора Евфимия...
Между прочим, клир и царедворцы не зря так протестовали против входа Льва Философа в Святую Софию через обычные двери. Средневековую Византию можно без преувеличения считать империей церемоний и ритуалов. Неслучайно одна из самых известных книг той поры — знаменитый трактат "О церемониях", написанный как раз Константином Багрянородным. Кстати, именно в нем весьма подробно описан прием византийским императором "архонтиссы России" — княгини Ольги. Так вот, согласно византийским церемониальным правилам, во время больших церковных праздников василевс — и никто, кроме него! — мог входить в Святую Софию исключительно через Царские двери.
Сейчас они открыты для всех. Современные туристы могут лишь подивиться их размеру, а вот средневековые прихожане и паломники считали их чудодейственными. Согласно преданию, Царские двери были сделаны из древесины Ноева ковчега и для сохранности окованы чистым серебром. Все, кто считал себя отравленным, бежали в Святую Софию и припадали к Царским дверям, которые, как считалось, мгновенно излечивали больных. Именно таких страждущих наблюдал в храме русский паломник Антоний Новгородский, побывавший в Константинополе в начале XIII века и оставивший нам книгу "Паломник".
Увы, испытать силу дверей нынешние туристы не могут: во время страшного разграбления Константинополя в 1204 году крестоносцы помимо всего прочего украли и Царские двери (см.: "Русский мир.ru" № 4, 5, 6 за 2016 год, статья "Свидетели апокалипсиса". — Прим. ред.). А те, что сейчас установлены в храме, были сделаны в середине XIX века.
ГРАФФИТИ ИЗ ПРОШЛОГО
Тогда, в 1204 году, Четвертый крестовый поход, собранный для освобождения Иерусалима, вообще не дошел до Святой земли. Крестоносцы осадили Константинополь и, взяв его, устроили в городе страшную резню и небывалый грабеж. Святая София, как и многие другие храмы, была разграблена, на алтаре Великой церкви плясала пьяная маркитантка, а упившиеся кровью и вином рыцари затаскивали в храм лошадей и мулов, чтобы погрузить на них богатую добычу.
16 мая 1204 года в Святой Софии был коронован правитель новой империи — Латинской. Граф Балдуин Фландрский, один из предводителей Четвертого похода, облачившись в порфировые туфли и расшитую гербами мантию, преклонил колени у алтаря Великой церкви, и католические епископы возложили на него венец византийских императоров. Правда, Латинская империя просуществовала недолго: уже в 1261 году византийский василевс Михаил VIII Палеолог с триумфом вернулся в Константинополь.
Что же касается лидеров злополучного Четвертого крестового похода, то все они после захвата Константинополя не протянули и двух лет. Ставший императором Балдуин Фландрский попал в плен к болгарскому царю Калояну и умер в темнице в 1205 году. В том же году пали в боях Гуго де Сен-Поль и Людовик де Блуа. Бонифаций Монферратский погиб в битве с болгарами в 1207 году. Еще раньше, в 1205 году, скончался главный организатор похода и его злой гений, венецианский дож Энрике Дандоло. Его похоронили в Святой Софии, что выжившие константинопольцы посчитали оскорблением. А потому сразу после того, как Михаил VIII Палеолог воцарился в городе, останки дожа горожане извлекли из могилы и выбросили на съедение бродячим псам...
Все, что осталось от захоронения венецианского дожа, — это сиротливая мраморная плита с надписью Henricus Dandolo, которую сегодня можно увидеть на южном катихумении — галерее второго этажа собора.
Поднимаются сюда по круговому просторному каменному пандусу, напоминающему аналогичные "лестницы" замка Святого Ангела в Риме. Но там наличие широких пандусов вполне оправданно: ведь Мавзолей Адриана, этот Печальный замок, использовался римскими папами в качестве крепости, так что по таким подъемам сюда было удобно завозить провизию. Но зачем было строить каменные пандусы в Святой Софии? Причина проста: по ним в роскошных паланкинах доставлялись на галерею знатные горожанки и сама императрица. Женщины во время служб в Великой церкви стояли именно на галереях второго этажа. Помимо них на южной галерее могли находиться оглашенные и прихожане, которым не хватило места на первом этаже.
Женщины, как правило, собирались на северной галерее. Исключение делалось лишь для императрицы и ее фрейлин: в самой середине западной галереи, прямо напротив алтаря Святой Софии, у парапета стоял трон супруги василевса. Найти это место сегодня не составляет никакого труда: достаточно отыскать на полу круг зеленого мрамора.
Если как следует присмотреться, то можно заметить, что парапет и колонны галереи свидетельствуют о распространенности грамотности в Византии. Впрочем, то же самое можно сказать и о русских паломниках. Как утверждает известный византолог Сергей Иванов, около 80 граффити на парапетах галереи написано на русском языке, правда, пока опубликовано только 11 из них.
Надо сказать, что прихожане не только писали, но и рисовали то, что хотели, развлекаясь во время служб. На одной колонне, например, можно разглядеть нацарапанный корабль, а на одном из парапетов южной галереи — сразу две игральных доски.
Кстати, именно здесь, на южной галерее, примыкающей к Патриаршему дворцу, проходили церковные соборы, на которых, как свидетельствуют хронисты, разгорались жаркие споры, звучали взаимные анафемы, а епископы нередко доходили до рукоприкладства.
И здесь же, на южной галерее, находятся самые известные уцелевшие мозаики Святой Софии — "Деисус", император Константин IX Мономах и его жена Зоя, предстоящие перед Христом, а также василевс Иоанн II Комнин с супругой Ириной и сыном Алексеем, поклоняющиеся Богородице. По дороге к ним придется пройти через прекрасные "Врата ада и рая", о которых никому ничего не известно. Странное дело: казалось бы, Святая София изучена вдоль и поперек, однако кто, когда и зачем поставил здесь эту мраморную преграду — загадка...
СПОР ЦЕРКВЕЙ
Святая София была свидетельницей и участницей многих историй и легенд, но, пожалуй, самое главное событие, на века определившее отношения между европейским Западом и европейским Востоком, произошло здесь 16 июля 1054 года. В тот день службу в храме вел константинопольский патриарх Михаил I Керуларий. Неожиданно в церковь вошли папские легаты, возглавляемые кардиналом Гумбертом. Не оглядываясь по сторонам и не обращая внимания на литургию, три римских посланника протопали к алтарю и положили на престол буллу. Гумберт, владевший греческим языком, произнес краткую речь перед прихожанами, смысл которой сводился к осуждению константинопольского патриарха. А затем легаты проследовали к дверям. Перед тем как покинуть церковь, они демонстративно отрясли прах с ног, воскликнули Videat Deus et judicet! ("Пусть Бог видит и судит!") и вышли из Святой Софии.
В булле, которую Михаил Керуларий распорядился перевести на греческий язык, содержались обвинения патриарха во всевозможных ересях и отлучение от церкви. Керуларий в долгу не остался: не медля, он объявил анафему римскому папе. Так началась официальная схизма, Великий раскол христианской церкви, разделившейся на православную и католическую. Он продолжается и поныне. Справедливости ради заметим, что в тот момент, когда кардинал Гумберт положил буллу на престол Святой Софии, папский трон в Риме оставался вакантным. Папа Лев IX, отправивший легатов в Константинополь, скончался в апреле 1054 года. Новый глава Ватикана, Виктор II, был избран в Риме лишь в апреле 1055 года...
"Ромеи" и "латиняне" и раньше не ладили по многим вопросам, споры об опресноках, посте в субботу, бритье бород, женатых священниках, филиокве, признании константинопольских патриархов равными римским папам и подложном "Константиновом даре" велись уже не первое столетие. Но в прежние времена разум всегда брал верх над эмоциями: Константинополь и Рим в итоге предпочитали сосуществовать в мире и хотя бы не вредить друг другу. С началом Великой схизмы все изменилось: христиане Запада и Востока стали называть друг друга еретиками (кстати, это было одно из главных оправданий участников Четвертого крестового похода) и оспаривать право "первородства". Последствия этого шага оказались катастрофическими...