-Я выбираю их! - решительно произнёс полупрозрачный ангел, складывая за спиной пушистые крылья, больше напоминающие невесомое покрывало, собранное из сотен головок одуванчиков.
-Но ей всего семнадцать! А ему тридцать...и ты ему не нужен. Он заставит её сделать аборт! - воскликнул второй.
-Ну и что? А, может быть, она не решится?
-Он её бросит, ей будет очень тяжело одной, и во всём она станет винить тебя!
-Пускай! Но кто-то же должен дать ей хоть маленький шанс? И ему тоже... Может, он осознает? А сложности - ну у кого их нет? Ведь я когда-то вырасту и буду ей помогать.
-Ты точно решил?
-Да.
-Ну, удачи тебе! Будь счастлив! И всё-таки...она сделает аборт.
***
Ольга выскочила из дверей техникума на мороз, увлекая за собой мохнатые клубы пара. Её щёки раскраснелись, на ресницах таяли крошечные звёздочки снежинок. Она была абсолютно счастлива и улыбалась, словно не ведающее бед дитя. Она огляделась, а затем стремглав бросилась ему навстречу.
Он уже ждал её, постукивая носком ботинка о тротуар и в нетерпении поглядывая на часы. Ольга хотела обнять его, но Сергей остановил её, как-то резко и неловко взмахнув рукой, будто защищаясь от выстрела.
Она остановилась и вопросительно глянула прямо в его зрачки. Она почувствовала. И было уже поздно, когда Сергей спохватился, попытавшись сжать объятием её худенькие плечи.
-Нам надо поговорить о том, что ты вчера сказала, - произнёс он бесцветным голосом, - пойдём в кафе, а то начнутся сплетни о преподавателе и студентке.
****
Деревянный стол излучал такое плотное тепло, что, казалось, его можно потрогать рукой, сжать в ладони. Им уже давно принесли кофе, а они всё молчали. Это глухое молчание становилось невыносимым, оно давило виски, проникало вовнутрь, распирая рёбра беспощадной болью.
Первым не выдержал Сергей.
-Оля, я правильно тебя вчера понял - ты беременна?
Она молча кивнула головой.
-Оля, ты выслушай меня, только не надо сразу нервничать, ладно? - его пальцы исполняли по столу беспорядочную пляску, - тебе нужно сделать аборт.
Её лицо пошло рваными пятнами багрового румянца. Она опустила глаза, изучая каждую трещинку на поверхности стола, а в горле будто свилась тугим комком ядовитая змея.
-Ну что ты молчишь? Денег нет? Я подготовил, вот, возьми, - он протянул ей конверт.
Оля обратила внимание, как хищным блеском сверкнуло в свете ламп обручальное кольцо. Губы её тряслись, а из горла вместо слов рвалось сиплое клокотание.
-Но...ты же...ты же сам мне говорил, что..что вы не живёте! Что ты разведёшься, и женишься на мне. И будут...дети. Так почему...не сейчас?! - голос не слушался, то взлетая до фальцета, то ухая в яму баса.
Она и сама всё понимала, знала, что он ответит. Но ей сознательно хотелось сделать самой себе ещё больнее, ужалить, как слепень, в самое сердце. "Вот тебе дура, идиотка! Получай, кукла никому не нужная!"
-Оля, я ведь говорил тебе, что ей предстоит операция. Я не могу сейчас её бросить. Понимаешь, не могу! Моя карьера преподавателя в руках тестя. Я вылечу из техникума, как пробка из бутылки. А ведь я хотел перейти на следующий год в институт. Надо потерпеть, ещё год. Тебе ведь ещё нет восемнадцати... Ты вообще представляешь себе, какой будет скандал?! Из-за какого-то ребёнка, который сейчас ни тебе, ни мне не нужен!
Грохнул опрокинутый стул. Она выскочила из кафе, свирепо лязгнув дверью. На столе сиротливо белел слегка смятый конверт. Служащие с любопытством косились на Сергея. Он бросил на стол деньги и вышел, не оглядываясь.
***
Ольга открыла комнату своим ключом. Её встретила тишина и пустота. Ах, как хорошо, что не надо никому улыбаться и делать вид, что всё хорошо! Она с размаху бросилась на кровать и грудь разорвали глухие рыдания. Она впервые так близко столкнулась с неотвратимостью, с той оборотной стороной жизни, которая до сегодняшнего дня проходила мимо по касательной.
Это было самое первое горе в её жизни. Первые разорванные в клочья, будто тело солдата трассирующим снарядом, мечты и надежды. И всё из-за ребёнка!
Да, она любила Сергея, как бы дико и кощунственно это ни звучало. Она готова была принести ему в жертву эту жизнь, которая сейчас затравленно замерла где-то глубоко под трепыхающимся сердцем. "Ненавижу, ненавижу!" - рычала она в мокрый комок подушки.
***
В больнице пахло лекарствами и одиночеством. По гулкому, полупустому коридору прошелестела медсестра. Ольга сжимала в мокрых ладонях номерок. Она должна идти следующей.
На лбу пульсировала тоненькая синяя жилка, она прикрыла веки, чтобы унять эту неистовую головную боль. В душе что-то тяжело ворочалось, причиняя почти физическую боль.
"Ничего. Многие на это идут. Надо только пережить этот день, как-то пережить этот чёртов день. А потом всё будет, как и прежде. Я просто забуду об этом."
В уголке глаза зародилась крошечная слезинка. Она немного подумала, а затем скатилась, сверкнув на прощание, и скатилась по щеке. Распахнулась натужно скрипящая дверь и оттуда высунулось круглое лицо медсестры:
-Скворцова! Здесь Скворцова?
***
Она всё никак не могла уложить спать неугомонного мальчонку. Она гладила его по светло-русым волосам, вполголоса что-то напевая, но он никак не хотел спать.
Неповторимой красоты большие карие глаза смотрели на мать в упор, чуть усмехаясь.
-Мама, а как я родился?
-Захотел и родился. Увидел меня сверху и решил, что я буду твоей мамой.
-Я полюбил тебя заранее?
-Да, мой котёнок. Заранее. Спи.
Она гладит сына по щекам, водит пальцем по ниточкам бровей, скатываясь к кончику немного курносого носика. Сейчас она думает о том, как могла бы жить без своего замечательного кареглазого и русоволосого сына? А ведь она была всего в одном шаге от непоправимого. И теперь не было бы этих замечательных минут, которые никогда уже не повторятся в мироздании.
Он уже спит. Пухлые, почти что бантиком, губки едва трогает лёгкая улыбка. Интересно, что ему снится? Ольга улыбается и почти беззвучно шепчет:
-Спасибо, что выбрал меня.