Это завершающая часть исторического экскурса. Читайте: Часть 1 (как изобрели акции и причем тут Россия), Часть 2 (чем похожи Голдман и Вексельберг), Часть 3 (как Терман создал Силиконовую Долину), а если уже прочли - продолжаем.
Французская история
В нашей предыдущей статье "Во что инвестируют в цифровой экономике" мы выяснили, что именно венчурные деньги в наибольшей степени соответствуют потребностям технологических стартапов на этапе роста.
Но не во всех странах это так.
Рассмотрим Францию (автор этого материала - француз, ему можно ;) - прим. ред.), а параллели с нашей Родиной мы проводить намеренно не станем :)
К концу 1970-х в финансировании бизнеса завершилась трансформация, но пока еще не в мировом масштабе. США придумали современный технологический венчур и лидировали в его развитии.
Как только Голдману (см. часть 2) удалось привлечь на рынки ценных бумаг банки, они практически мгновенно превратились в источник финансирования стратапов №1. В Америке, естественно.
Европа отставала, и самая прогрессивная на тот момент Франция провела подобную реформу только лишь в 1985 году (сделал это сын украинского эмигранта Пьер Береговой, см. картинку выше).
Кажется, что венчур в наше время организован настолько эффективно, что может финансировать инновационные предприятия в цифровой экономике лучше консервативного банковского кредита или рынка краткосрочных ценных бумаг.
Проблема заключается в том, что венчурный капитал по-прежнему работает так же, как и в 1970-х годах, в качестве относительно маргинального класса активов. Нужно ли нам больше того же самого венчурного капитала? Или,же, наблюдая за тем, как программное обеспечение ест мир , мы заметим появление новой породы венчурных капиталистов, которые мутировали в соответствии с этой парадигмой?
Жан де Ла Рошброхард , партнер Kima Ventures, имеет однозначный ответ на этот вопрос:
французские венчурные капиталисты стали самодовольными и фактически потерпели неудачу на многих фронтах: плохое управление, плохая дисциплина, пассивное отношение, отсутствие эффективных программных инструментов и хроническая неспособность предоставить своим портфельным компаниям соответствующие услуги по добавлению стоимости - все это они делать ленятся.
Ну или еще прозаичнее. Другой венчурный - эээ, назовем его "венчурный инсайдер" - однажды задал риторический вопрос и сам же на него ответил:
- Вы когда-нибудь задумывались, почему все парижские венчурные фирмы привлекают фонд в размере €50 миллионов? Да очень просто.
Управляющие венчурным фондом берут плату в 2% от его размера. Традиционно это три управляющих партнера и 2% от полтинника позволяют весьма достойно зарабатывать в течение девяти лет, при этом наслаждаясь приятным офисом в 8-м округе Парижа (по-московски - внутри Садового кольца) плюс иметь практически любое разумное количество оплачиваемых командировок в Силиконовую долину или Китай.
Справка Cryptoecono.me:
Инвестиционные фонды в Европе (да и во всем мире, в принципе) делаются срочными: на 5 - 10 лет. То есть, половину срока управляющие партнеры ищут стартапы для инвестиций, а вторую половину "растят" их. Это упаковано в бизнес план, фонд должен принести не менее 20% годовых по формуле сложных процентов за срок существования всех своим вкладчикам. Потом доли в стартапах распродаются и фонд закрывается.
В конце жизни фонда у управляющих два пути:
1) Показатели управления фондом оказались «сильными» (по европейскому стандарту вкладчики - ограниченные партнеры - не потеряли денег) та самая троица может привлечь еще €50 млн. или больше и сделать еще один фонд. То есть, продолжать жить сравнительно комфортно в течение еще девяти лет.
2) Управление фондом оказалось "слабым" (ограниченные партнеры потеряли деньги) - управляющие вылетают на улицу с волчьим билетом.
В обоих случаях стартапам такие управляющие практически не дают никакой добавочной ценности кроме денег фонда.
Но почему же тогда фонды открываются и в них продолжают вкладывать деньги?
Ответ №1: кумовство
В Европе венчурный капитал составляет настолько малую долю стратегии распределения активов крупнейших институциональных инвесторов, что решения не принимаются на основе ожидаемой отдачи или какой-либо строгой методологии, а скорее потому, что «управляющий партнер был хорошим другом в течение 10 лет, так почему бы доверять ему эти 3 млн евро из миллиардов, которые я должен выделить? "
Ответ №2: хайп.
«Стартапы - это будущее: инвестируя эти 5 миллионов евро в этот непонятный фонд, по крайней мере, у меня будет о чем поговорить вечером».
Но, по сути, венчурный капитал настолько маргинален в распределении глобальных активов, что достаточно сегодня поиграть в гольф с управляющими активами, чтобы завтра получить вожделенные миллионы и открыть новый фонд.
Такое положение дел убивает дух технопренерства.
Из-за (в целом ужасных) финансовых успехов фондов вкладчики (ограниченные партнеры) привыкают к идее, что венчурный капитал это не особо-то и круто, поэтому им можно только "баловаться".
Кроме того, как отметил Уильям Х. Джанвей, только несколько ведущих мировых инвестиционных фондов снимают сливки со всего рынка (феномен, который отражает важность увеличения отдачи в цифровой экономике). Конечно же, все эти фонды - американские.
Правительственные агентства, такие как Bpifrance, стараются поддержать новые венчурные фонды, но нет никакой уверенности, что те станут влиять на инновации как SBIC в Америке 70-х, или система венчурного финансирования останется и дальше болотом, как сегодня.
Если предпринимательская экосистема здорова, успешные экзиты фондов привлекают все больше капитала от вкладчиков, вплоть до того, что фирмы из отрасли венчурного капитала вынуждены конкурировать за лучшие сделки, а традиционные игроки, такие как Goldman Sachs и Fidelity вынуждены вообще использовать политический вес, чтобы получить свой кусок пирога.
Вот так это все и устроено.
Рекомендуемый список для чтения:
- Каролин Тайнай, Фред Терман, Отец Силиконовой долины , Издательство Стэнфордского университета, май 1985 г.
- «Экономист», «Ключ к индустриальному капитализму: ограниченная ответственность», The Economist, декабрь 1999 г.
- Лайонел Пинкус, История пингвинов Варбурга, Оферы: венчурные капиталисты рассказывают свои истории , Harvard Business Review Press, сентябрь 2000 г.
- Dawn Levy, Пересмотр роли Фреда Термана в технике, Стэнфорд, Силиконовая долина, Stanford Report, ноябрь 2004 г.
- Дэвид Х. Сю и Мартин Кенни, Организация венчурного капитала: рост и сокращение американской научно-исследовательской корпорации, 1946-1973, Рабочий документ, 2004 г.
- Уильям Х. Джанвей, Политическая и финансовая экономика инноваций, Институт нового экономического мышления, апрель 2012 .
- Брэд Фелд, Перспектива истории венчурного капитала от Джека Танкерсли, FeldThoughts , август 2015 года.
И еще - в начале серии мы обещали рассказать о джентльменах на фото.
Понравилось? Поставьте лайк, подпишитесь и расшарьте пост в соцсетях, это помогает продвинуть статью на большее число читателей и сохраняет мотивацию автора :)