Иногда правда всплывает на свет поздновато, но как хорошо, что все-таки всплывает! Ведь остается шанс все исправить...
Мать убирала со стола. В ее молчании ощущалась враждебность. Неосторожным движением она смахнула тарелку, та грохнулась об пол и разлетелась на кусочки.
- Имей в виду, - она вскинулась, словно ждала подобного знака, - на суде я приму Лизину сторону, - родительница гордо выпятила подбородок, - несмотря на то, что ты мой сын!
- Успокойся, мама, - я устало потер лоб рукой: не хватало мне еще воевать с собственной матерью, - никакого суда не будет: мы с Лизой разводимся по обоюдному согласию. Квартира, машина и гараж остаются у нее, мне - недостроенный дом за городом... Поживу пока у тебя, если не возражаешь.
Мать отвернулась.
- Это ты во всем виноват, - истерично зашептала, - ты и твоя бесстыжая любовница!
- Хватит! - я хлопнул рукой по столу, испугав ее. - Извини, но ты городишь чушь: у меня не было, и нет никакой любовницы. Если ты имеешь в виду Веронику, то...
- Петенька, сынок, - перебила она меня, - нет, и слава богу! значит, можно еще все изменить, объяснить Лизоньке, что она ошибается, что ты ее любишь...
- Нет, мама, ничего изменить нельзя, - подытожил я. - Я ее не люблю и никогда не любил. Лиза это знает. И... - я на мгновение задумался, стоит ли теперь упрекать мать. - Тебе просто не нужно было вмешиваться в мою жизнь. Ты сделала несчастными трех человек: Веронику, меня и Лизу. Хотя есть надежда, что я все-таки еще буду счастлив...
...Мы встретились случайно пару недель назад - в метро, куда я спустился впервые с тех пор, как сел за руль. Ничего удивительного, что этого не случилось раньше: наша жизнь протекала параллельно, как и наши пути, - она под землей, я сверху, или, наоборот, я под мостом, а она в это мгновение пролетала в электричке над моей головой.
Я ни на минуту не забывал о Веронике, ведя с ней внутренний диалог длиною в десять лет. Как жил эти годы? Этот вопрос застал меня врасплох: казалось, что моя жизнь - это сон, скучный и однообразный. И лишь увидев ее в вагоне метро с неизменной книжкой в руках, я вдруг проснулся.
- Вероника? - я стоял перед ней, сияя, как дурак.
- Петя? Неужели? - Она подняла на меня глаза. Внутри разлилась карамельная сладость: больше никто никогда меня так не называл.
«Устала, бедная, круги под глазами, - подумал про себя. - А может, малышка снова болеет и не дает ей выспаться». Мы, не сговариваясь, вышли на первой же станции и дальше пошли пешком. Накрапывал дождь... Хотелось обнять ее, прижать к себе покрепче, зарыться лицом в ее волосы.
- Ну, как ты жил эти годы? Женат? Дети есть?
- Да, женат, - я покраснел. - А детей нет - все как-то не до них... А как Мариночка, подросла, наверное? - я вспомнил ее дочку, пятилетнее глазастое чудо с ямочками на щеках.
- Мариночка? - Вероника улыбнулась, от уголков ее глаз разбежались во все стороны лучики.
Помню, она в ожидании поцелуя всегда улыбалась и закрывала глаза - и перед тем как коснуться губами любимых губ, я целовал эти лучики. Теперь, глядя на них, вспомнил даже вкус ее поцелуев.
- А хочешь увидеть ее? Мы поехали к Веронике домой - в ту же крохотную, набитую всяким хламом, книгами, альбомами с фотографиями квартирку в центре старого города, выходящую окнами на стены древней церкви.
- Надо же, я думал, этот дом давным-давно снесли! - удивился я.
- Скоро, скоро уже – мы с Мариной даже ездили смотреть наши новые хоромы. Далеко, на окраине... - Она макнула рукой. Двери открыла долговязая девица в узеньких джинсах и коротком свитерке - пупок, украшенный клипсой, наружу.
- Ты Петю помнишь? - опередила меня Вероника, подавая ей мокрый плащ.
Девица уставилась на меня с интересом - только теперь по бездонным глазам и мелькнувшим ямочкам я узнал в ней Марину. Потом до самой ночи мы пили на кухне чай с вареньем и ромом - то ли от него, то ли просто от счастья я захмелел и призвал Веронику к ответу:
- Почему ты разлюбила меня? Ни с того ни с сего... наговорила всякого. Я был так зол на тебя!
Вероника провела ладонью по моим волосам, я перехватил ее руку и прижался к ней губами.
- Дурачок ты, Петя, наивный... - ответила с грустью. - Я тебя до сих пор люблю! Но подумай сам: кем ты был в то время? Сын владельца крупнейшего предприятия города, можно сказать, наследник империи. А кем была я? Обычная секретарша без роду и племени, к тому же с «довеском», - она кивнула на двери, за которыми скрылась Маринка, деликатно оставившая нас вдвоем. - А вообще, я абсолютно не сержусь на твою мать и, наверное, на ее месте поступила 6ы так же...
- Причем тут мама? - удивился я.
- После того как ты познакомил нас, она пришла ко мне... сюда, в эту квартиру. Марина как раз болела - повсюду бедлам, баночки с лекарствами, посуда в раковине немытая... В общем, она потребовала, чтобы я отказалась от тебя, иначе лишусь работы. Ты не представляешь, как трудно матери-одиночке найти приличную работу! У меня попросту не было выхода, Петя, прости меня, пожалуйста, - Вероника опустила глаза и всхлипнула. - Но ты хотя бы счастлив?
Я закрыл глаза и представил Лизу, жену, - красавицу и умницу, владелицу престижной сети спа-салонов, Лизу, которую все эти годы изводил своим безразличием и нелюбовью...
- Значит, это была моя мама... - покачал головой.
Выйдя от Вероники, я остановил такси и поехал к матери. К жене я уже не вернулся... На этом наш брак был закончен...
Ваши лайки и комментарии помогают нам развиваться!
Заранее благодарим за палец вверх и пару слов в комментариях!