Начало истории здесь , продолжение здесь
Краткое содержание предыдущей части: дело было в посёлке Гранитном на Мурманском берегу Кольского полуострова, где находилась военно-морская база Северного флота. Лейтенант Шикунов из мести застрелил племенного быка подсобного хозяйства базы.
Между тем, ситуация на коровнике накалялась. Жалобный рёв бурёнок разносился далеко по окрестностям, а надои стали неуклонно снижаться. Сначала ввели ограничения на выдачу молока в одни руки – не более двух литров, затем – не более одного. Потом выдача была ограничена детскому саду и школе. Наконец, брать молоко разрешили только тем, кто имел детей в возрасте до года, и не более литра в сутки. Попытки привозить его на оказиях не привели ни к чему хорошему. Во-первых, привычные к парному молочку поселковые детишки категорически отказывались употреблять порошковое из пакетов. Во-вторых, можете себе представить, что происходило с этими пакетами после нескольких перегрузок на плавсредства и перехода штормовым морем: молочный след тянулся от причала до магазина.
Постепенно тема про быка и молоко стала в посёлке главной. Она обсуждалась на школьных педсоветах, в очередях, на кухнях и, периодически, даже на штабных оперативках. Через месяц по Гранитному уже было не пройти без того, чтобы за рукав не схватила одна из обделённых родительниц, изливавших своё негодование и требовавших принятия незамедлительных мер. А представьте, каково приходилось главному стрелку – Шикунову, который лишь рано утром или глубокой ночью мог мышкой проскользнуть домой, поскольку в другое время ему грозила суровая народная расправа.
Приближалась весна, на календаре – март, а положение на коровнике тупиковое. И вот, как-то вечером, после официального окончания рабочего дня, ко мне зашёл заместитель командира бербазы по электромеханической части (ЭМЧ) капитан 3-го ранга Артёмов Александр Михайлович – фигура колоритная. Ростом выше среднего, плотный, широкий в кости, с красным обветренным лицом и громоподобным голосом, Артёмов был абсолютно невозмутим в любых ситуациях. Прежде Саша служил механиком на одном из кораблей, а заместителем по ЭМЧ на базу был назначен после трагической гибели при тушении пожара в старом здании штаба его предшественника – Володи Лупанова. Место это несладкое – все инженерные коммуникации посёлка, изношенные трубы, работающие с перегрузкой электросети, нештатные водоводы, дымящие котельные, аварийные насосные, текущая ручьями канализация и прочее не давали ЭМЧ ни минуты покоя. Ни дня не проходило без аварии. Не «пинал» эту службу и лично Артёмова только ленивый.
Мне, в силу обстоятельств, приходилось общаться с ним не просто ежедневно, а по несколько раз в день. Постепенно я понял, и не однажды имел возможность в том убедиться, что под маской невозмутимости и даже непробиваемости скрывается далеко не равнодушный человек, большой труженик, классный специалист и руководитель. К тому же, Артёмов обладал хорошим и нестандартным чувством юмора, что делало общение с ним ещё интересней. Со временем между нами сложились очень добрые и доверительные рабочие отношения.
«Это, может, и не моя епархия, – начал Артёмов, – но ситуация на коровнике действительно катастрофическая. Ведь загубим животных! У нас на базе сейчас как будто космонавты командуют. Шикунов после своих пострелялок и проведённой с ним воспитательной работы уже от собственной тени шарахается, да и что лейтенант может решить на флоте? Другой начальник до сих пор из карманов шпаргалки выгребает – с последнего госэкзамена по научному коммунизму. Так что и на него надежды никакой. Надо нам самим подключаться – больше некому».
Чуток помозговав, мы разработали план действий.
В штабе тыла флота был сельхозотдел, который возглавлял полковник Плахотников. В советские времена на этот отдел работало довольно мощное хозяйство, разбросанное по всей территории европейской части страны – от заполярных широт до Краснодарского края. Недалеко от Североморска, в районе Щук-озера, находились большой совхоз «Североморец», в основном – мясомолочного направления, и тепличный комбинат. Два совхоза по выращиванию фруктов и овощей для флота были под Краснодаром. В средней полосе России флотские совхозы растили картофель, капусту, морковь, лук… В общем, хозяйство огромное, да и шутка ли – обеспечить продукцией десятки тысяч моряков и членов их семей?
Кроме того, практически все гарнизоны флота имели собственные коровники, свинарники, теплицы… Если на одной бригаде ракетных катеров в маленьком Гранитном было 37 коров и 130 свиней, сколько же их содержалось там, где базировались целые флотилии и эскадры подводных лодок?!
Не было подсобных хозяйств только у крупнейших соединений надводных кораблей в Североморске, что можно объяснить как спецификой главного гарнизона флота, так и организацией питания надводников по кораблям, а не в береговых столовых. Однако это не значит, что пищевые отходы со стола личного состава пропадали впустую: уже тогда находились предприимчивые люди, сколотившие на них целые состояния.
После Гранитного мне довелось служить на дивизии морских десантных сил в Североморске. Тёща одного из командиров СДК (средний десантный корабль) содержала где-то в пригороде свиноферму. Ежедневно на причалы, к бортам десантных кораблей, подъезжал старый грузовичок с лагунами (баками) под пищевые отходы. Да, от этой предприимчивой дамы исходил аромат отнюдь не «Шанель № 7», да, это был тяжёлый и не очень престижный труд. Но зато – трёхкомнатная кооперативная квартира в Питере, дом (нет, мягко сказано, – особняк!) на берегу моря в районе Геленджика, а к 30-летию любимого зятя она подогнала прямо на КПП дивизии новенькую «девятку» – с повязанным на крыше большим красным бантом! Вот так – «простенько и со вкусом»… Читателю не стоит забывать, что всё это происходило во второй половине 1980-х, в период так называемого развитого, зрелого социализма.
Полковник Плахотников – большой энтузиаст службы, но его главной страстью, мечтой, делом всей жизни было разведение и адаптация к условиям Крайнего Севера коров испано-кубинской породы зебу. По этому вопросу он даже защитил кандидатскую диссертацию и периодически публиковал статьи во флотской газете «На страже Заполярья». Именно из них мы узнали, что коровы и быки зебу неприхотливы в еде, покрыты густой шерстью, легко переносят как сильные холода, так и жару, коренасты и плодовиты. Главная ценность зебу – в их молоке, отличающемся высокой жирностью, калорийностью, содержащем массу полезных для человека витаминов, имеющем какие-то немыслимые целебные свойства, ещё мало изученные наукой. В общем, будущее животноводства в Заполярье – однозначно за зебу.
Мы с Артёмовым внимательно проштудировали всё написанное Плахотниковым и решили отправиться к нему на приём в Росту (пригород Мурманска, где размещался штаб тыла флота). Заодно обкатаем новую Сашину машину – «шестёрку», которую он купил меньше месяца назад, держал в гараже в Североморске и ещё ни разу на ней не ездил. Как водится, запаслись сувенирами: хвостом сёмги, моделью катера под оргстеклом, юбилейными значками бригады.
Принял Плахотников нас очень радушно, да и, по всей вероятности, не так часто к нему на поклон приезжали не тыловики, а боевые водоплавающие офицеры с побережья, тем паче – начальники политотделов. Когда мы проявили свои «глубокие» знания о породе зебу и рассказали о страданиях жителей посёлка и муках коров, он, едва не пустив скупую мужскую слезу, клятвенно заверил нас, что выделит Гранитному быка из ожидаемого в ближайшие дни поступления – непосредственно с Кубы, самолётом военно-транспортной авиации.
На радостях мы с Артёмовым поколесили по Мурманску, а обедать заехали в знаменитый ПЗ – ресторан «Полярные зори». Помню, что заказали на десерт настоящую клубнику, неведомо каким путём привезённую в Мурманск в марте месяце. На часах было около 14-и, и на завтрак в ресторан собирались местные путаны, отдохнувшие после ночной трудовой вахты. До сих пор стоит в ушах шёпот какой-то увядающей пергидрольной блондинки: «Девки, ну я, в натуре, ничё не понимаю… Военморы явно с побережья, бабла полные карманы, а водку не пьют! Вы только посмотрите, сидят и жрут клубнику! Не-е, ну чё это деется и как вообще дальше работать?!». Откуда знать им, ударницам сексуального сервиса, что такое для гранитненца ягодка клубники!..
Плахотников своё обещание выполнил. Через неделю с Кубы (где в те годы находились наши части) прибыл военно-транспортный ИЛ-76, а на нём – 5 быков породы зебу, один из которых был направлен в Гранитный.
Животное торжественно погрузили на оказию, крепко-накрепко прикрутили верёвками к надстройке, выставили рядом специального вахтенного и отправились в плавание домой. Как назло, на выходе из Кольского залива море штормило балла на три-четыре. Бедного быка захлёстывало волной, его шерсть намокла и свалялась, а сам он от обилия впечатлений и переживаний еле держался на ногах. Ещё бы! Перенести 16 часов полёта, а затем, после тёплой солнечной Кубы, очутиться среди полярных скал и снегов, к тому же – под солёной ледяной купелью!
Встречать оказию с быком на борту собралась, наверное, половина посёлка. Когда ошвартовались у причала, бык категорически отказался сходить по трапу на берег, громко мычал и упирался всеми четырьмя ногами. Тогда его решили выгрузить с помощью кран-балки, обвязали поперёк туловища и подняли в воздух над водой. И тут бык, испугавшись, начал биться и дёргаться. В результате он выскользнул из каната и, подняв тучу брызг, рухнул в воду. Вынырнув на поверхность, зебу отфыркиваясь поплыл прямо к берегу, где на него сразу набросили несколько верёвок и общими усилиями вытянули на сушу.
На пока чужой для него заполярной земле, среди ликующей толпы он стоял такой несчастный, маленький, мокрый, поводя по сторонам влажными фиолетовыми глазами, и жалобно мычал. Кто-то из встречавших успел сбегать домой и принести бутылку спирта. Одна из доярок стала лить этот спирт себе в ладонь и растирать им драгоценное причинное место бычка, которое могло застудиться после неожиданного купания. Затем растёрла бычьи бока и набросила на животное, как попону, большое стёганое ватное одеяло. На рога зебу надели по веночку бумажных цветов с пёстрыми ленточками (подозреваю, что стянули их из реквизитной клуба) и торжественно повели его в коровник.
Прошёл день, второй, третий, пятый… Бык потихоньку адаптировался к новым условиям и, кажется, не слишком тосковал по кубинским пальмам и москитам.
Никакой угрозы для окружающих он не представлял, и потому свободно перемещался, обследуя окрестности коровника. Когда мы пришли его навестить, он без привязи стоял в конце загона и сосредоточенно жевал сено. На протянутый пучок травы зебу откликнулся немедленно: аккуратно его сжевал, а потом, в благодарность, вылизал мне руку своим большим, мягким и влажным языком. Он очень напоминал крупного ласкового телёнка, который вот-вот залезет к матери под вымя и начнёт сосать тёплое молоко.
А с коровами тем временем творилось что-то невероятное: они мычали, беспокойно бились в стойлах, строили бычку томные глазки… Но всё бесполезно: зебу не обращал на них никакого внимания! Это вызвало у нас беспокойство.
Прошла ещё неделя, и наша тревога оказалась оправданной: бык был совершенно безразличен к бурёнкам и по своему главному предназначению не функционировал.
По Гранитному поползли слухи: «Конечно, как нам, так бракованного подсунули! Небось, себе-то в Мурманске нормальных оставили… Что теперь с нашими коровами будет? Как пить дать – дети без молока останутся…».
Доярки рыдали в голос и периодически заталкивали быка в стойло к той или иной корове, но всё без толку. Кто-то из местных остряков даже сложил не очень приличную рифму: «зебу – не е.у».
Ситуация накалилась так, что было решено собрать совещание у начальника гарнизона. На нём неожиданно дельное предложение высказал командир базы: «В чём причина столь пренебрежительного отношения кубинского быка к нашим холмогоркам? Считаю, всё происходит из-за разницы в габаритах. Ведь, посмотрите, он уже взрослый, ему два года, а росточек какой? Он своими рогами еле до холки нашим коровам достаёт! Ну и как при такой физиологической разнице он должен функционировать? Это же как баскетболистку из «Жальгириса» выдать замуж за карлика!».
«И что вы предлагаете?» – прервал его комбриг.
«В данной ситуации я предлагаю помочь природе и свести разницу в габаритах до минимума. Для этого мы построим рядом с коровником бревенчатый узкий загон. Знаете, типа тех, что по телевизору показывают, когда американские ковбои скачут на быках, соревнуясь, кто дольше продержится. Так вот – будем загонять туда коров по одной, а потом придвигать специальную тумбу из толстых досок, на которую поместим быка. Таким образом, наш зебу окажется выше коровы, а той из загона деваться некуда. Дальше сама матушка-природа подскажет быку, что делать, только бурёнок меняй…»
На следующий день специально созданная из матросов, увольняющихся в запас весной, бригада – «дембельский аккорд», под руководством мичмана Назарука, приступила к сооружению бычьего сексодрома.
Но не прошло и суток, как на приём к командованию явилась представительная делегация женщин во главе с директором школы Осининой Галиной Васильевной.
Разговор они начали напористо и даже агрессивно: «Вы понимаете, что творите?! Вы что, хотите, чтобы дети гарнизона наблюдали картину соития животных?! Да как вам в голову такое могло прийти! А мы ещё считали вас интеллигентными и образованными людьми… Ведь ваши собственные дети тоже будут видеть эту вакханалию. Требуем немедленно прекратить стройку, а то до Москвы дойдём, но это так не оставим!».
Мысленно нарисовав картину предстоящего, мы поняли, что с размещением объекта в пределах видимости жителей несколько погорячились.
Посовещавшись, решили, что устроить этот «полигон» можно в районе бригадного стрельбища, метрах в пятистах от судоремонтных мастерских, рядом с так называемой СРМовской болотиной, где всегда прекрасно клевала мелкая форель – пертуй. Это место было в противоположной жилой части посёлка стороне – практически в тундре среди сопок. Просмотр соитий животных, если только специально для подглядывания туда не забраться, исключался. Единственное неудобство – далеко гонять коров, но это не самое страшное. Руководить стройкой с некоторым злорадством назначили мужа директора школы – начальника СРМ капитана 3-го ранга Л. В. Осинина Тот тяжело вздохнул, но понял, что сопротивление бесполезно и приступил к исполнению.
Однако завершить стройку не успели. Сама жизнь и матушка-природа всё расставили на свои места. Утром, через пару дней после назначения Осинина ответственным, мы с комбригом вышли на улицу – глотнуть немного свежего воздуха и посмотреть на весеннее солнышко, по которому так соскучились за долгую полярную ночь. Вдруг видим: с сопки от магазина бежит доярка Вера Клевцова. Тулуп нараспашку, в руках – сорванный с головы мохеровый красный платок, она размахивает им, как флагом на первомайской демонстрации, и что-то кричит. Клевцова подбегает к нам – вся красная, в слезах – и радостно выпаливает: «Всё в порядке, у нас всё отлично! Бык не бракованный! Он приспособился и стал подпрыгивать!..».
В положенный срок гарнизонное стадо дало приплод, а что касается надоев, уже через две недели они не только вышли на нужный уровень, но и превысили его.
Думаю, потомки нашего зебу до сих пор поят питательным молочком детишек за Полярным кругом.
А в принципе – как же мало надо человеку для счастья!..
Фото: посёлок Гранитный
Project:MolokoAuthor: Гречко О.Я.
Другие рассказы, эссе, публицистику "Про жизнь" читайте здесь