26 сентября 2018 исполняется 120 лет со дня рождения композитора Джорджа Гершвина (1898-1937).
Нет, Джордж Гершвин не сочинял джаз и не играл джаз. Но почему его имя ассоциируется с джазом у широкой публики? А потому что он был первым серьёзным американским композитором, который от заимствования и освоения наследия европейской классической музыки перешёл к глубокому вхождению в собственный, американский народный музыкальный материал.
Ещё в 1895 г. чешский композитор из Австро-Венгрии, великий Антонин Дворжак (1841-1904), работая в Америке, провозгласил, что будущее американской музыки лежит в освоении её фольклорного материала — и прежде всего музыки афроамериканского меньшинства. Гершвин был первым, кто воплотил этот тезис в жизнь.
Джордж Гершвин — автор первого произведения американской академической музыки, отразившего собственное американское музыкальное наследие: это «Рапсодия в стиле блюз» («Rhapsody in Blue», 1924). Гершвин написал также одно из самых популярных вокальных сочинений в американской музыке ХХ столетия — «народную оперу» под названием «Порги и Бесс» (1935). Но в то же время выросший в Бруклине сын иммигрантов из Российской империи с молодых лет был одним из самых востребованных авторов музыки для бродвейских мюзиклов и эстрадных ревю. В творческое наследие Гершвина входят песенные номера более чем для 20 эстрадных шоу. Многие песни из этих постановок стали джазовыми стандартами — «I Got Rhythm», «The Man I Love», «Lady, Be Good»; а один из самых популярных в мире джазовых вокальных номеров, «Summertime», был написан для «Порги и Бесс» как «Колыбельная Клары». Наследие Гершвина, как подлинно американская музыка, стало плотью и кровью джазовой культуры.
СЛУШАЕМ: «Summertime» («Колыбельная Клары»), версия продюсера Нормана Гранца, запись 1957. Солисты: Луи Армстронг (труба, вокал), Элла Фицджералд (вокал). Музыка: Джордж Гершвин. Текст: Айра Гершвин, Дюбоз Хэйуорд.
Аранжировка и руководство оркестром: Расселл Гарсиа. Фортепиано: Пол Смит (аккомпаниатор Эллы Фицджералд).
Бежавшие от еврейских погромов из Российской империи родители будущего композитора, Мойше Гершовиц и Роза Брускина, не были музыкантами: до эмиграции отец работал закройщиком обуви, в Бруклине стал бригадиром на обувной фабрике, сменив имя на более привычное американцам Моррис. Но в семье было пианино, которое купили для старшего сына Айры: он был на два года старше Джорджа. Будущего композитора при рождении назвали Яковом — в честь деда, механика армейских мастерских в Санкт-Петербурге, но он рос в англоговорящей среде, так что все «взрослые» документы оформлял уже на американизированное имя Джордж Гершвин.
Айра был первый, кому было предназначено стать музыкантом, но он им не стал: место за семейным пианино прочно занял Джордж. Айра в будущем только писал тексты для некоторых песен Джорджа. Мало того, младшая сестра Франсис стала в семье первым профессиональным музыкантом, но быстро вышла замуж и занялась воспитанием детей. А вот Джордж, до 10-летнего возраста считавшийся обалдуем и сорвиголовой, внезапно с головой ушёл в музыку. Руку ему ставил известный музыкальный педагог Чарльз Хамбицер, композиции учил не менее известный преподаватель (и сам известный композитор, хотя его музыка и не пережила своего времени) Рубин Голдмарк, а музыкальную теорию преподавал будущий первопроходец американского музыкального авангарда Генри Кауэлл. В общем, Гершвин не учился в консерваториях (которых в то время в Нью-Йорке ещё и не было), но получил солидную музыкальную подготовку.
И тут в его жизнь, на время отстранив классику, вошла популярная музыкальная культура. С 15-летнего возраста Гершвин стал работать сонг-плаггером, то есть демонстратором песен в музыкальном издательстве. Что тогда было самым прибыльным делом в музыкальной индустрии? Продажа нот. Люди покупали ноты, чтобы самим играть дома популярные песни. Почти в каждом доме были музыкальные инструменты. С основами игры были знакомы миллионы людей. И музыкальные издательства, которые в Нью-Йорке располагались вдоль Западной 28 улицы Манхэттена, нанимали десятки демонстраторов песен, чтобы играть клиентам новые популярные мотивчики. Клиент слушал, убеждался, что песня ему нравится, и покупал ноты. На 28 улице стояло беспрестанное, с утра до вечера, непрерывное бренчание десятков пианино из окон всех офисов. Поэтому район получил неофициальное название Тин Пан Элли, Аллея Жестяных Сковородок. Сейчас там установлена мемориальная доска, потому что в этих зданиях работал не только Гершвин, но и десятки, сотни других музыкантов и композиторов.
Так началась история: блестящая классическая подготовка в Гершвине сочеталась с глубоким знанием популярной музыкальной культуры. Здесь корни успеха его песен, и здесь корни будущих «Рапсодии в стиле блюз», симфонической поэмы «Американец в Париже», оперы «Порги и Бесс» — то есть основ американской музыки ХХ столетия.
Гершвин не играл и не писал джаза как такового. Но он знал его и понимал его. Да что там, оригинальная версия «Рапсодии в блюзовых тонах» не была написана для симфонического оркестра! Её заказчиком и первым исполнителем был Пол Уайтман, самый популярный джазовый бэндлидер США в начале 1920-х годов. Его оркестр не был, строго говоря, полностью джазовым: это был эстрадный оркестр. Уайтман начал нанимать настоящих джазовых солистов только тогда, когда появились белые импровизаторы, сравнимые по технике игры с афроамериканскими первопроходцами — то есть позже, на рубеже 1920/30-х гг. Ведь его оркестр был полностью белым, а совместные выступления белых и чёрных музыкантов в то время для расистской Америки были ещё невозможным, неслыханным нарушением общественных условностей. И тем не менее, Уайтмана называли «королём джаза», и оркестр его назывался джазовым. То, что он играл, впоследствии получило в истории джаза наименование «sweet jazz», сладкий джаз — в противовес «горячему джазу» афроамериканских музыкантов (hot jazz). Именно для этого оркестра — с саксофонами, трубами, тромбонами, ритм-секцией и группой струнных инструментов — и была написана первая, оригинальная версия «Rhapsody in Blue», премьера которой (с Гершвином за роялем) состоялась в нью-йоркском зале «Эолиан-Холл» 12 февраля 1924 г. Гершвин писал в страшной спешке, поэтому не успел выписать ноты для своих каденций на рояле — пришлось их по большей части сымпровизировать, а импровизатор он был прекрасный, хотя и не джазовый. В первом ряду сидели Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский, Яша Хейфец, Ефрем Цимбалист, Леопольд Стоковский — то есть весь цвет американской классической музыки того времени. Успех был невероятный, овации продолжались гораздо дольше, чем сама Рапсодия, а за счёт продолжительных импровизаций на рояле звучала она больше 16 минут! Впоследствии Гершвин всё же выписал фортепианные каденции на нотную бумагу, так что первая версия Рапсодии была короткой: чуть больше восьми минут. Тем более, по техническим условиям тогдашней звукозаписи её нужно было уложить на две стороны 12-дюймовой грампластинки на 78 оборотов в минуту: других носителей звука ещё не существовало. А это как раз чуть больше 8 минут. Именно в такой, лихорадочно быстрой версии штатного аранжировщика уайтмановского оркестра Ферда Грофе с краткими рояльными каденциями Гершвина, мы слышим Рапсодию в авторском исполнении на пластинке 1927 года.
СЛУШАЕМ: Оркестр Пола Уайтмана «Rhapsody in Blue», за роялем автор — Джордж Гершвин. Запись 21 апреля 1927.
2 октября 2018 в честь 120-летия со дня рождения Гершвина московский Большой Джазовый Оркестр — коллектив, созданный в 2010 г. трубачом Петром Востоковым и вокалисткой Дарьей Антоновой специально для исполнения исторически достоверных аранжировок богатейшего джазового оркестрового наследия в исторически точных стилях — представит в Московской консерватории оригинальную версию «Рапсодии в блюзовых тонах». За роялем будет выдающийся российский академический и джазовый пианист — заведующий кафедрой инструментального джазового исполнительства Российской Академии музыки им. Гнесиных Валерий Гроховский.
Во втором отделении концерта оркестр представит музыку Джорджа Гершвина из его «народной оперы» — «Порги и Бесс» (1935) — в джазовой версии, которую в 1959 г. подготовили к записи на альбом фирмы «Коламбия» аранжировщик Гил Эванс и трубач Майлз Дэйвис.
Концерт ведёт главный редактор «Джаз.Ру» Кирилл Мошков.
2 октября, 19:00, Малый зал Московской государственной консерватории им. Чайковского (ул. Большая Никитская, д. 13/6, м. Библиотека им. Ленина / Арбатская / Охотный Ряд). Билеты онлайн (800 ₽ — 1400 ₽)
Понравилось? Ставьте лайк (значок с большим пальцем вверх справа внизу) и подписывайтесь на канал, чтобы увидеть новые публикации!
