Зачем в России родители похищают друг у друга собственных детей и как это остановить — на примере истории, которая еще продолжается
Как в кино
Женщина ведет по детской площадке за руку маленького темноволосого мальчика. Смотрит на часы, что-то ему рассказывая. Неподалеку останавливается машина. Женщина торопливо подхватывает ребенка на руки и почти бежит к машине. В этот момент на противоположном конце детской площадки с места срывается мужчина. Он несется в их сторону, в его руках — нож. Дверь автомобиля распахивается, женщина и мальчик скрываются в салоне, дверь хлопает, машина уезжает. Когда машина оказывается достаточно далеко от детской площадки, женщина наконец выдыхает и крепко обнимает маленького мальчика.
…Похоже на кино. Но это реальное событие, случившееся в закрытом поселке ДНП «Военнослужащий» в подмосковных Мытищах первого июня 2018 года.
В ролях: мальчик — Родион Голубков, четырех лет от роду, женщина — его мама Наталья Голубкова, мужчина — его отец Роберт Голубков.
Мама в этой сцене второй раз за год видит своего сына, потому что папа увез Родиона 23 июня 2017 года и скрывал от бывшей жены. Не давал встретиться, не давал поговорить по телефону или по скайпу. Несмотря на то, что после развода Натальи и Роберта, который был узаконен в 2015 году, решением суда место жительства ребенка было определено с матерью.
Когда Наталья Голубкова описывает свои чувства во время этого памятного события, ее спокойный до этого момента голос меняется — она начинает волноваться.
«Мне просто необходимо было это сделать, понимаете? Мне было очень страшно, когда я смотрела на часы и думала: через пять минут все начнется. Это как в замедленной съемке, как в фильме про войну, где все черно-белое и предельно четко ясно: либо тебя убьют, либо ты останешься в живых. Но страх исчезал, как только я говорила себе: я спасаю своего ребенка, защищаю его».
Наталья уже несколько месяцев вместе с сыном живет в Израиле. Она говорит, что за ней следят частные детективы, передавая видео с ней и Родионом заказчику — ее бывшему мужу. Она не чувствует себя в безопасности — но готова идти до конца, чтобы только сын был с ней рядом.
Забирая сына и увозя его из страны, Наталья не совершила ничего противозаконного. Хотя ее бывший супруг заявил, что его сына похитили неизвестные, не меньше шести человек, предварительно напав на него и избив. Следственный комитет Мытищ возбудил в отношении Натальи уголовное дело по статье 330, часть вторая, «Самоуправство с применением насилия» (наказание — принудительные работы или заключение сроком до пяти лет).
Домострой
Когда Роберт и Наталья познакомились, у них уже было по одному браку за плечами. Начиналось все с хорошего. Со взаимной любви, желания помогать друг другу и жить вместе — ради этого Наталья продала московскую квартиру, деньги от продажи вложила в строительство дома в том самом мытищинском поселке «Военнослужащий» и в разросшийся со временем строительный бизнес Роберта.
«Мне казалось тогда, что я могу уже отличать хороших людей от не очень, — говорит Наталья, описывая первые годы совместной жизни с Робертом. — Но все правда было нормально: мы много путешествовали, Роберт нашел общий язык с Данькой, моим старшим сыном от первого брака, они дружили. Между нами было что-то важное, необходимое для семьи».
Супруги вместе стали вегетарианцами — Наталья не видела в этом ничего странного: «Многие сейчас этим увлекаются». Но когда забеременела, объяснила мужу, что теперь ей нужно будет есть и молоко, и мясо ради здоровья будущего ребенка.
Тогда, по ее словам, начались первые серьезные скандалы, ухудшилось его отношение к пасынку — Роберт уже придерживался веганства, предпочитал сырые продукты растительного происхождения и пытался «агрессивно навязать» это окружающим, включая Даню. Кроме того, его взгляды на систему питания переплетались с конспирологическими теориями. Рассказывая об этом, Наталья не раз произносит слово «рептилоиды».
Виноваты ли рептилоиды в том, что Родион, родившийся в июле 2014-го, попал в дом, где жили уже совершенно не понимающие друг друга люди, — неважно. Так же, как и неважна их роль в том, что через шесть месяцев, 9 февраля, его мама сбежала из дома вместе с ним и старшим сыном. Наталья говорит о причинах сдержанно: «Тогда уже пошли взмахи кулаками. Это не укладывалось в понятие цивилизованных отношений».
Соседка Натальи по поселку Ольга Сазонова более красноречива: «Первые три месяца Родя не мог вес набрать, у Наташи молока не хватало, она криком кричала, потому что ребенок с груди не слезал. А Роберт запрещал ей молоко пить. Разрешил потом, но с боем».
Подруги тайком привозили Наталье сухие смеси, чтобы подкармливать младенца — если Роберт узнавал об этом, происходил скандал. Вместо памперсов у мальчика была дедовским способом подложенная марля, посуду в доме мыли с горчицей, стирали — с помощью наструганного хозяйственного мыла.
Наталья Никольская, старая подруга Натальи, знающая ее больше 20 лет, наблюдала метаморфозы в мировоззрении главы семьи. Она подтверждает, что поначалу у Голубковых, действительно, все было хорошо, а потом Роберт заговорил о сыроедении. После рождения Родиона стал вести себя, по ее словам, как «домостроевец».
«Когда Наташа сбежала, — говорит Никольская, — никому из ее подруг и в голову не пришло уговаривать ее вернуться, еще раз все обдумать. Он вел себя агрессивно по отношению к старшему сыну Натальи, поднимал руку и на него. Понятно, что подросток — это всегда непросто, но Даня — очаровательный парень, который явно не заслуживал такого отношения».
В июле 2015 года Наталья и Роберт официально развелись. Родион остался с мамой — его отец не препятствовал решению суда.
Голубкова не стала подавать на алименты: «Это было бессмысленно. Роберт устроился на фиктивную работу с зарплатой в 20 тысяч, чтобы у меня даже мыслей таких не возникало. У него была позиция: ушла — живи, как хочешь. Я рассудила, что моей зарплаты хватит, чтобы содержать детей (После развода Наталья, врач по образованию, вышла на работу в крупную фармкомпанию — и продолжает дистанционно работать там до сих пор. — ТД)».
О разделе имущества, по словам Натальи, речь тоже не шла, несмотря на то что у Роберта было в собственности не меньше семи домов. «Я попросила его об одном — предоставить нам жилье. После долгих разбирательств он достроил половинку дуплекса в том же поселке, записал на мое имя. Там с сыновьями я стала жить».
Наталья говорит, что никогда не препятствовала общению Роберта с сыном. Он мог гулять с ним ежедневно с 10 до 12 утра. «Я видела, что Родион любит отца, тянется к нему, — рассказывает она. — Отношения с Робертом у нас были натянутые, но я не хотела взваливать это на ребенка».
Хотя бывшие муж и жена договорились, что каждый останется при своих взглядах на мироустройство и пищевые привычки, Роберт пытался указывать Наталье, как и чем кормить сына. До обеда ничего не надо, кроме персиков и яблок. Хлеб вреден. Мясо, если уж так оно необходимо, — только раз в неделю и только баранину. «Няни говорили мне, что Роберт предлагал им доплачивать, если они не будут давать ребенку молочные продукты».
Прививки и алименты
Конфликт случился накануне 23 июня 2017 года — «переписка в мессенджере на повышенных тонах», как говорит Наталья. Она была расстроена — бывший муж не вернул ей памятные вещи, оставшиеся от покойной мамы и хранившиеся в доме, где они жили когда-то с Робертом. Тот продал дом вместе с этими вещами.
«Я сказала сгоряча, что нашла адвоката по алиментам, — вспоминает Наталья. — Ребенку три года — и ни разу ничего!»
Кроме того, бывшие супруги не могли прийти к единому мнению по поводу детского сада для сына — мама хотела водить его в частное заведение неподалеку на полдня: считала, что Родиону нужно общение с другими детьми. Папу волновали прививки, которые нужны были для детского сада и которые он считал злом. И еще ему пришлось бы поменять график встреч с сыном — перенести их на вечер.
На вопросе Роберта «Прививки будешь делать?» переписка обрывается. Начинается она на следующий день с лихорадочных вопросов Натальи о том, где Родион и что происходит. День этот она называет страшным сном.
«Я уехала на работу вместе с Даней, — рассказывает Наталья. — Через два часа мне позвонила няня, сказала, что Роберт странно повел себя — перелез через забор, схватил ребенка, который был с ней на прогулке, и ушел. Я сразу вернулась домой. Мы со старшим сыном до десяти вечера кружили по поселку, были в полиции, в опеке. Телефон Роберта не отвечал, дома его не было. Где Родя — непонятно. Он был в шортах и маечке».
Около полуночи Наталья написала заявление в полицию о том, что Роберт похитил их общего сына: «Прошу зафиксировать факт незаконного поведения бывшего супруга и помочь мне вернуть сына».
Версия отца
С Робертом так и не удалось поговорить. На сообщения он не отвечал, хотя прочитывал их. Его адвокат Наталья Кувшинникова просто бросила трубку, услышав фамилию «Голубковы». На смс с просьбой о встрече и разговоре с Робертом не ответила.
Интервью отец Родиона дал «Комсомольской правде»: 9 сентября вышла статья с его версией произошедшего, а 10-го состоялся прямой эфир на «Радио КП» с его участием.
По словам Роберта, после рождения Родиона жена «стала скучать». Потом устраивать скандалы: «Купи мне квартиру в Москве». Потом вообще внезапно ушла, безо всяких видимых причин.
После развода он отдал бывшей жене трехэтажный дом, две машины и много чего еще. Ежемесячное содержание с его стороны было в размере 150 тысяч рублей и порой даже больше. Ребенка он не украл — а отвез на море отдохнуть, потому что они с Натальей договорились заранее. Переписка в мессенджере — неправда, «это трудно комментировать».
И еще: с того момента, как Роберт увез Родиона, Наталья не проявляла к сыну никакого интереса.
«Это все ужасная ложь, — рассказывает коллега и подруга Натальи Екатерина Аринина. — Во время рабочего дня она постоянно созванивалась с няней, говорила с Родионом. В пятницу всегда работала из дома. В командировки она почти не ездила. В выходные Наташа постоянно возила сына на выставки, на прогулки, в театры».
Ольга Сазонова иронично комментирует слова Голубкова: «Да, Наталья настолько не интересовалась сыном, что потратила кучу денег на то, чтобы его найти».
«Независимый» суд
После того, как Наталья подала заявление в полицию и обратилась в органы опеки, и сотрудники этих ведомств связались с Робертом, тот прислал трехсекундное видео — Родя стоит по колено в море. Как выяснилось позже, в Геленджике.
Частные детективы, которых Наталья нанимала, следовали за Робертом и Родионом по пятам — но все время опаздывали. Сначала было море, потом горы, потом отец скрывал сына где-то еще, в Москве или недалеко от нее.
На оплату детективов Наталья потратила около миллиона рублей — продала машину, истратила сбережения. Ей помогали друзья.
В октябре Роберт был признан виновным по административной статье 5.35, часть 2 в нарушении прав собственного ребенка, которого он скрывал от матери, вопреки предписанию суда, определившего место жительства Родиона с Натальей. Ему был присужден штраф в две тысячи рублей. Он обжаловал это решение, но оно было оставлено без изменений. Тогда Роберт прислал Наталье телеграмму (в поселок их не носят, телеграммы приходили ее адвокату): «Приходи, общайся с сыном». Без даты и времени.
Наталья приходила к дому Роберта бесчисленное количество раз — с ней были подруги и адвокат. Они застали его только однажды, в феврале 2018 года, одного — и он вызвал полицию. Все это задокументировано, описано, прикреплено к делу в «три тонны», из которого Наталья присылает копии документов журналистам.
Колесо судебных исков, заявлений в полицию, в комиссию по делам несовершеннолетних, в службу судебных приставов крутилось, но прокручивалось — ничего не менялось, только копились отказы в возбуждении уголовных дел на Роберта (в похищении ребенка, по статье 330 «Самоуправство»), обжалований на отказы, обращений к депутатам Государственной Думы, омбудсменам Московской области и много кому еще.
Горы и моря бумаг. Отказы, отписки. И никакого результата.
Она подала иск о возвращении сына — Роберт подал встречный, на изменение места жительства Родиона.
Еще была судебная психолого-психиатрическая экспертиза, запрошенная судом и призванная прояснить, как Родион общается с матерью и отцом. Правда, во время ее проведения Наталья сына так и не увидела. Эксперты выносили суждения, разговаривая с матерью — и сделали вывод, что портрет бывшего мужа в ее изображении вышел негативным. А сын Натальи общался во время экспертизы с папой и няней, которую нанял Роберт.
Это нарушение процедуры. Но для суда, который состоялся 20 апреля 2018 года в Мытищенском городском суде, это не стало препятствием — решение было вынесено в пользу Роберта.
Кончался десятый месяц, как Наталья не видела сына и не знала, что с ним. Боялась, Родион думает, что мама умерла или бросила его. И очень хотела его увидеть.
Под давлением Натальи опека нажала на Роберта — и тот после долгих переговоров разрешил ей встретиться с сыном. У него на виду, на детской площадке.
Родион маму вспомнил тут же. Очень обрадовался. Но выглядел ребенок, с точки зрения Натальи, плохо. Не вырос, похудел. «Когда я обняла Родю, то поняла, что у него не телосложение, а теловычитание. Он был крепенький мальчик, а под руками я ощутила скелетик», — говорит она.
Тогда Наталья поняла, что сына во что бы то ни стало надо забирать — и ей удалось увезти Родиона во время второй встречи.
«Папа говорит, что это вредно»
В июне 2018-го Наталья обследовала Родиона в Национальном медицинском центре имени Димы Рогачева у профессора Алексея Масчана. Выяснилось, что у мальчика 18% дефицита веса, обратимые изменения в работе внутренних органов. И нет прививок от кори, краснухи и свинки, положенных по возрасту.
А еще он постоянно ел — все. С ферментами. Потому что не мог сам переваривать пищу, от которой отвык. «После того, как я его забрала, мы жили у моих друзей, — рассказывает Наталья, — и Родион отлично общался с другими детьми. На нем не сильно отразилось все произошедшее — он же еще маленький. Уже смеется, играет, доволен жизнью. Но первые несколько дней мы слышали от него разное. Даешь ему хлеб — он: «Папа говорит, это вредно». Даешь бульон куриный: «Папа говорит, что я буду болеть, если буду это есть». И так почти обо всей пище. Я его спрашивала: «Родиошка, что же ты кушал?» — «Папа говорил, что ягодки надо есть». Первое время он все время ходил с какой-нибудь булкой или котлетой в руке. Сейчас уже наелся».
Про папу Родион думает, что тот в командировке, — мама так сказала. «Первый месяц он просыпался по утрам и спрашивал: «Мама, а папа больше не увезет меня от тебя?», «Мама, зачем папа увез меня от тебя, он что, не знал, что я твой?» В душе все сжималось от таких вопросов», — говорит Наталья.
Роберт отрицает «диету» для сына. Выложил на странице в фейсбуке видео, где Родион ест блины и скоро якобы примется за торт. Поддевает вилкой что-то, отдаленно напоминающее запеченную рыбу. Наталья подтверждает, что иногда Родиона возили к бабушке, и она кормила его блинами — естественно, на воде. А вот про рыбу сомневается: Роберт называл ее сосредоточением мусора, еще худшим, чем мясо.
Зачем они воруют?
Ведущая на «Радио КП» спросила у Роберта, чего он хочет добиться. «Я добиваюсь общения с ребенком. Чтобы он мог общаться в полной мере и с мамой, и с папой», — ответил он. Но никто и не мешал Роберту Голубкову общаться с сыном. Зачем же он его украл и не давал видеться с матерью?
С адвокатом Максимилианом Буровым мы пытаемся вместе нарисовать общий портрет похитителя. Я в теме новичок, а Максимилиан уже несколько лет ведет подобные дела — когда один родитель похищает у бывшего супруга детей и не дает с ним видеться, вопреки судебным предписаниям. Когда Буров был в возрасте Родиона Голубкова, его и его старшего брата тоже похитил собственный отец.
«Я очень хорошо знаю, что чувствуют дети, лишенные возможности видеть маму и которым говорят, что она умерла», — говорит он. Буров лучше понимает похитителя — он жил с отцом, пока матери чудом не удалось забрать его и брата.
В портрете похитителя не важны его пол, возраст, социальный статус. Важно наличие некоего ресурса: денег, связей, навыков жить в бегах и скрываясь.
«Распространенная практика — клеветать на бывшую половину, устраивать травлю, объявлять опасной, сумасшедшей, — говорит Максимилиан. — Зачем — непонятно, потому что все это легко можно опровергнуть».
Похитителя отличает маниакальное желание победить во что бы то ни стало. Сделать больно бывшему или бывшей. Наказать, унизить. Показать свою власть.
«Как правило, побудительным мотивом для похищения ребенка становится не сам ребенок и не возможность быть с ним рядом, а «как же так, он/она ушла/ушел от МЕНЯ!»» — полагает Максимилиан.
С портретом согласна Екатерина Шумякина, частный детектив и соосновательница общественного движения «STOP Киднеппинг»: «Все похитители — манипуляторы. Ребенок для них — рычаг, чтобы мстить бывшему супругу».
Что делать?
«STOP Киднеппинг» основала Алина Брагина, мама девочки Арианы. Ариану семь лет назад украл бывший муж Брагиной — и до сих пор не отдает, несмотря на 12 решений суда в пользу матери. Ариана называет мамой другую женщину.
Движение объединяет родителей, которые столкнулись с невозможностью изменить ситуацию в подобных обстоятельствах. Эти родители поддерживают друг друга, обмениваются опытом. Здесь тем мамам и папам, у которых есть решение суда о проживании ребенка с ними, помогают детей вернуть. В активной работе около 50 случаев похищений детей, в том числе у двух отцов. Возвращено — 25 детей.
Кроме поддержки и помощи родителям, у движения «STOP Киднеппинг» есть еще одно направление работы — продвинуть изменения в законодательстве, которые позволили бы эффективно защищать интересы детей.
Например, ввести уголовную ответственность для родителей, которые не дают ребенку видеться с другим родителем, если тот имеет на это право. У детей есть право общаться с мамой и папой. Не всегда это возможно в полной мере, но если суд определил ребенку жить с мамой, то нарушением прав ребенка будет как похищение его отцом, так и нежелание матери давать возможность видеться с отцом, который не лишен родительских прав.
Или дать службе судебных приставов четкие рекомендации, как действовать, если ребенка необходимо забирать у похитителя-отца или похитителя-матери. Сейчас приставы очень неохотно идут на это — во-первых, похитители скрываются, а во-вторых, ребенок — не микроволновка, где его «хранить», если «изъятие» происходит там, куда другой родитель не может быстро добраться?
Кроме того, приставы сталкиваются с ситуациями, когда похититель говорит: «А сын/дочь не хотят идти к маме/папе». И что делать в таких случаях — неясно.
Уже в Израиле Наталья создала петицию, адресованную главам СК, МВД и прокуратуры. Она просит разобраться в ситуации, длящейся уже больше года, и проверить, почему против нее возбуждено уголовное дело — она связывалась со следователем, показывала ему живого, здорового и веселого Родиона. Ей же было трижды отказано в возбуждении уголовного дела в отношении Роберта по статье 330, несмотря на то что он год нарушал закон.
24 сентября состоялось заседание апелляционного суда, который подтвердил решение первой инстанции — Родион должен жить с отцом. Наталья с адвокатом готовы идти до конца — подавать кассационную жалобу и новые иски. Они считают, что все дело в коррупции. Комитет Госдумы по безопасности и противодействию коррупции уже получил несколько обращений Голубковой по этому поводу.
Текст: Наталья Волкова
