"Вниз головой с 4-го этажа" (гуляем по Старой Москве)
– Ровно напротив посольства Абхазии (Гагаринский, 11) – деревянное творение архитектора Щусева. Сколько ему лет? Оно вроде бы еле стоит, кривое-косое на ладан дышит. Но на вид устойчиво и погибать самостоятельно не собирается. Живет ли там кто-то – знать не знаем.
– В футбол возле школы с нами играли многие важные персоны. В частности, Михаил Плетнев – пианист и дирижер. Он играл всегда, стягивая длинные рукава на ладони, защищая свои инструменты.
Кто ж мог предположить, что спустя годы его уличат в педофилии. В Таиланде. Тоже мне нарушение закона: сколько таких нарушителей ходит по городам мира! 14-летний мальчик пострадал. Чепуха! Не пострадал, а заработал.
Иди пойми этих тайцев – кто из них мальчик, а кто его мама.
А пианист Плетнев – блестящий музыкант и имеет право тратить честно заработанные деньги по своему усмотрению. Да и в футбол он играл очень прилично.
– Кропоткинская улица (ныне Пречистенка) давным-давно называлась Большой Чертольской. Но я о переулке. О Чертольском. Имя которому дал якобы ручей, текший аж от Патриарших прудов.
Конкретно – о пятачке позади Советского фонда мира, которым уже тогда, если не ошибаюсь, руководил чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов.
Были уже упомянуты и школа, и палаты XVII века. Как тут не вспомнить этот клочок земли за подворотней, который был, наверное, у каждого советского школьника, – «Север». Или «место для секретов и курения».
Собственно, не только курением и секретами отличалось это местечко. Сплетни, новости, обновки – как раз туда. Хотя курево – чаще. И ужасно, повторюсь, что оно осталось привычкой до сих пор. То есть говорить спасибо «Северу» или клясть?..
«Север» граничил с домом, в котором произошли таинственные события культового фильма «Гостья из будущего». Миелофон, помните? (Именно так пишется название всемогущего приборчика!)
Забавно, что остальные события - погони и превращения – совершались прямо у меня под окнами новой квартиры. Но это уже на Малой Никитской…
– На Кропоткинской, в доме № 31, напротив первого частного ресторана новейшей истории Москвы «Кропоткинская, 36», очереди в который в 1987-м конкурировали по протяженности с организованными толпами к мумии коммунистического вождя на Красной площади, жила очаровательная девочка – моя одноклассница.
Она согласилась принять большую компанию в ночь нашего прощания со школой.
Мало кто понимал, что выпускные документы мы получим только утром, и поэтому не стоит сбегать с праздничной части мероприятия, где и родительский комитет, и торты с бутербродами, и даже шампанское.
Сбежали! Всё из-за жары, которая и ночью душила, создавая очевидный дискомфорт в спортзале, куда набились два выпускных класса. К полуночи двери открыли, и мы рванули.
Хозяйка квартиры гостеприимна. Сама квартира достаточно большая, чтобы найти себе угол, прибежище, когда устал пить и танцевать, когда собрался признаться в чувствах той, с которой до этого ни-ни. Спиртного навалом, еды полный стол, но… Но почему-то желание передвигаться из комнаты в комнату по парапету за окном перебороло разумные паркетные маршруты.
Потолки под четыре метра, четвертый этаж, и единственный шанс уцелеть – упасть на остановившийся троллейбус. В противном случае – асфальт, и никакого аттестата на утро не получишь.
Как мы уцелели, как несвежие, стоя в кабинете сурового директора получали документы – кто ж помнит, кто понимает. Это потом наши переходы по парапетам стали сниться, и в холодном поту я «выживший» просыпался, радуясь жизни. Но каков был восход над Смоленской площадью, какой сочной показалась ночь, каким радостным оказался ответ водителя после моего признания в пустом кошельке: «У меня сегодня сын после выпускного пришел к шести утра. Садись, бесплатно довезу!»
Будете мимо проходить – поднимите голову, посмотрите, откуда могли лететь выпускники 29-й спец…
– О первом кооперативном кафе на Кропоткинской нужно сказать пару слов хотя бы ради того, что появление частного общепита было расценено, как некая сказка, как новый кулинарный аттракцион, как глоток обещанной свободы.
1987 год… В меню открывшегося 13 мая ресторана ничего заграничного, неведомого. Нет устриц и привычных ныне суши, нет «Цезаря» и даже пиццы. Что же привлекало платежеспособных гурманов?
Оказывается, было достаточно осуществить две вещи: предложить высококачественные блюда русской кухни, а еще быть обходительным и доброжелательным с посетителями. По сути, еда домашняя, но никто из ресторанных гигантов такого предложить не мог.
«Выйти в люди» – слышали такое?
Или – «А дома вкуснее!» – про съеденное в ресторане.
Да, конечно, дома бывает вкусней, но кто мог предположить, что советский человек вдруг станет соучастником несоветского действа, во время которого еда перестанет быть банальной пищей для наполнения желудка, оставаясь вкусной и красиво оформленной, да еще и в комфортном интерьере.
В совковых кафе «Котлеты Пожарские с гарниром», например, в те времена подавали за 1,75 рубля, цыпленок табака – 2,23, «азу по-татарски» – 1,89, чай с лимоном – 9 копеек.
А вот несколько примеров из меню ресторана «Кропоткинская, 36»: «Щи зеленые» за 70 копеек, «Букет из свежих овощей» за два рубля, «Телятина холодная» за 4,50, «Мясо на вертеле с помидорами» за 6 «рэ», кофе за полтинник. Дороговато по тем временам. (Кроме щей.) Если учесть, что зарплата в 200 рублей считалась очень приличной.
Я тогда зарабатывал побольше. Благодаря вновь появившемуся КВНу наша, в то время популярная, команда МИСИ начала ездить на гастроли. Солидная прибавка к зарплате мастера на стройке.
Но я так ни разу и не оказался в числе отстоявших очередь в первый кооперативный…
«И о чем ты тогда вспоминаешь?» – спросите вы.
Атмосфера, перестройка – казалось, недостижимое наступило. В это верил и я. Только вот ресторан просуществовал недолго. Зря я откладывал.
– На углу нынешнего Гагаринского и Чертольского, между спортивной площадкой и особняком американских журналистов, в доме с очаровательным двориком жил веселый парень Марио Джузеппович Трещёв. Именно Джузеппович!