Нашему наступлению мешала русская пулемётная точка. Каждый раз, когда мы предпринимали попытку атаки, русский пулемёт гасил её в самом начале. Тот, кто сидел за пулемётом, явно знал своё дело. Стрелял точно, расчётливо, хладнокровно, истребляя верных солдат Вермахта.
Вечером меня вызвал к себе штурмбаннфюрер Helmut Schneider:
- Оберштурмфюрер Hors, завтра возьмёшь семь своих самых отважных солдат и выдвинешься к пулемётному гнезду иванов. Мы поддержим вас артиллерийским огнём. Твоя задача - обезвредить русский пулемёт и по возможности удержать эту точку до того времени, когда мы начнём атаку.
- Так точно, штурмбаннфюрер Schneider! Постараюсь выполнить!
- Horst, никаких "постараюсь", а выполни! За тобой должок. В этот раз я твой зад прикрывать не буду. Ты понял?
- Яволь, мой командир!
С этими словами я направился к своим солдатам, после чего отобрал семерых своих лучших разведчиков. И ранним утром, когда ещё было темно, под прикрытием наших восьмидесяти миллиметровых миномётов мы ринулись на русский пулемёт. Наши пушки и миномёты начали свою работу, тем самым, прижав иванов к земле. Русский пулемётный расчёт был отрезан от основных войск русских.
Мы быстро пробирались в его сторону. Всё ближе и ближе наша цель. И тут случилось непредвиденное. Мы подкрались на расстояние двадцати метров, как прогремел взрыв. Трое из моих солдат погибли на месте. Оказалось, русские заминировали местность перед пулемётным гнездом. С этого момента началась моя полная неудача, точнее провал задуманной операции. Услышав взрыв, иваны вместе с пулемётом стали драпать от нас. Мы себя обнаружили. Уже рассвело. Мы бросились к ним наперерез, огибая минное поле. Издалека было видно, что навстречу к ним бегут несколько взводов русских солдат.
В моём положении, провал операции для меня выльется в очень плохие последствия. Решаю, что надо хотя бы взять языка.
Впятером мы всё-таки догнали русских пулемётчиков, одного застрелили сразу, второго скрутили и потащили к своим. Добравшись до своих окопов, у меня была небольшая надежда, что я выкручусь из этой ситуации. Единственное, что я не учёл, это силу характера русских. Пока мы засмотрелись назад, русский пулемётчик неизвестно откуда достал нож и вскрыл себе горло.
Зачем он это сделал? Мои мысли путались:
- Я снова в дерьме, как и вся наша армия. И всё из-за русского характера.
- Эти русские не боятся ничего и даже смерти!