Нужно обладать определенной степенью таланта, чтобы превратить заурядные планы в невероятное приключение физика в багажнике. К такому заключению меня привел внезапный удар от очередной кочки на трассе Москва – страшная неизвестность. Вообще, поездка в багажнике с мешком на голове и наручниках на запястьях очень располагает к размышлениям о жизни.
Некоторые могут подумать, что данный способ передвижения вполне обычен для извращенной столицы. Но для меня, одинокого космического инженера из Зеленограда, такие приключения в новинку.
Закончив бумажные дела в институте, я направился на Рижский вокзал с целью отметить первый день отпуска привычной прогулкой по тропинкам Иваньковских прудов. Люблю традиции.
Засмотревшись на веселых барышень, порхающих у входа популярной гостиницы неподалеку от вокзала, я не заметил подкравшийся сзади старый Додж с открытым багажником. Аккуратным, но убедительным ударом Додж сбил меня с ног. Дальше моя память оставляет слишком кинематографическую картину – трое мужчин в черной форме и тряпичных масках наваливаются на мое удивленное тело и порывистыми движениями превращают меня в карикатурный образ жертвы похищения. А дальше – багажник, кочки, долгая дорога, отрывистые звуки переговоров из салона, снова кочки и пугающий скрип тормозов.
Мешок покинул мою голову уже в доме, но судя по розовому свету сквозь щели между плотных штор, приехали мы только к закату. Меня подняли на второй этаж и заперли в комнате, тщательно подготовленной для комфортного, если так можно выразится, времяпрепровождения. Каморка без острых предметов и вещей, которые хоть как-то смогли бы отыграть роль оружия. Вариант с побегом через окно, тоже был продуманно исключен моими, судя по первым ощущениям, довольно не глупыми похитителями.
Спустя сутки я уже почти привык к своей функции и постарался избавиться от страха, воспринимая происходящее как розыгрыш с бесплатным загородным жильем и питанием. Конечно, детские прорезиненные ложечки и мягкие подушки не ввели меня в заблуждение, и я старался услышать и запомнить как можно больше из всей этой сюрреалистичной ситуации.
К вечеру следующего дня на нижних этажах послышалась возня, видимо приехал кто-то важный. Интонации, причудливо доносившиеся сквозь деревянную обшивку, приобрели резкость, переходящую в ворчание. Пару раз отчетливо можно было услышать слово тупой. Дверь в комнату недовольно заскрипела и отворилась.
– Ты. На выход.
Я послушно покинул комнату. Конвоир был уже без маски и дал мне запомнить свое лицо за те секунды, пока не пихнул меня перед собой. Остальные также не особо скрывались, но по их физиономиям было ясно, что они не очень рады меня видеть. Я, конечно, не ожидал дружеского приветствия, но откровенно чувствовал себя здесь лишним.
– Ты кто? – заговорил, наконец, высокий худощавый мужчина с редеющими волосами и знакомыми синяками под глазами.
– Я кто? Думал вы хотя бы справки навели, – вырвалось у меня, о чем я тут же пожалел.
– Ну, судя по твоей дерзости, ты точно не из тех парней, что думают перед тем, чтобы что-то ляпнуть.
Я приготовился к удару, но в итоге только собрал недоумевающие взгляды. Что-то здесь не так. Хоть у меня и нет опыта общения с криминальными единицами, но эти парни больше похожи на моих коллег ученых, нежели на громил, бесцеремонно распоряжающихся чужими жизнями.
– Уведите этого клоуна и заберите документы, – сказал главный с удовольствием человека, разыгрывающего роль, о которой всегда мечтал.
Оставшись наедине в комнате и разобравшись с остатками супа, я попытался провести анализ ситуации. Если они сняли маски, то есть два варианта – они не собираются меня отпускать живым, либо они кретины. На тупых они не похожи, на убийц тоже. Возможно, все это результат смеси тотального недоразумения и непрофессионализма.
Зачем им мои документы и вопросы о том, кто я? В моем представлении, похитители обычно знают кого крадут. Все это больше походит на розыгрыш. Но кому это нужно? У меня нет родственников, друзей, которым был бы интересен я, а не мой рабочий потенциал. Коллеги слишком заняты жалобами на жизнь и попытками сменить работу. Да и денег у них не хватило бы даже на оплату бензина.
Очень неприятно знать, как собрать космический зонд, и абсолютно не понимать что за трагикомедия разворачивается в твоей жизни.
Примерно через час дверь вновь подозрительно скрипнула.
– Ты что физик? – фыркнул парень с редеющими волосами.
– Инженер. Космический, – пробубнил я недоумевая.
– Пошли ужинать, – отрезал парень, чем окончательно поставил меня в тупик.
Мы снова спустились на первый этаж, где нас уже ожидала разогретая лазанья, сервированная настоящими столовыми приборами. За столом сидели остальные трое моих похитителей. Они внимательно наблюдали за мной, будто ожидали выступления циркового медведя.
– Ты это. Не обижайся.
– Не обижаться? – повторил я, все больше убеждаясь в версии про кретинов.
– Все вообще не так должно было быть. Ты здесь не причем, – продолжал главный.
– Это я уже понял, – не мог не согласиться я.
– Ты где работаешь?
– Институт космических исследований.
– Ясно. Бюджетник, – сдержанно посмеялся парень, что забирал меня из комнаты в первый раз.
– Мы из Сферы, точнее были из Сферы. Слышал о таком?
На этой фразе мой мозг уже пожелал сдаваться, решив, что последняя связь с реальностью была утеряна где-то на дне багажника. Сфера, которую упомянул мой горе-похититель, это русский филиал одной популярной американской исследовательской компании. Устроится в Сферу для физика – это как получить прописку на шоколадной фабрике для сладкоежки.
– Немного, – ответил я, прокашлявшись.
– Мы работали напрямую с руководством несколько лет. Пока не добрались до модернизации космической навигации.
– Вместо спутниковой?
– Мм, – кивнул главный.
– Но как вы обошли ...
– Не важно уже, - перебил меня конвоир, – Мы теоретики и ждали в команду обещанного инженера.
– Да вот только у босса нашего, – продолжил главный, – коэффициент жадности зашкаливает. Отчего нас быстро выпилили из компании без доступа к наработкам.
– А я причем? – спросил я.
– Так в этом и дело, – ответил конвоир, – Не дураки мы все-таки и у инженера дело не пошло, а американцы требуют результат. Вот и сын босса быстро смекнул, как нам совершить акт возмездия и ему не остаться с папой, сливающим оставшиеся деньги в работу нерадивого инженера.
– Связался с Серегой, – тут конвоир указал на главного, – Предложил этот спектакль с псевдо-похищением наследника и даже задаток выдал.
– Но кто ж знал, что эти идиоты не видели свою мишень, – с досадой продолжил Серега, – А тут еще ты. В нужное время, в нужном месте, так сказать.
– Все ясно, – вздохнул я.
Пока пазл складывался в сторону версии тотального недоразумения и легкого кретинизма.
Отужинав уже остывшей лазаньей, похитители пока не смогли определиться с моим будущим и решили взять некоторое время на раздумья. Но вероятность негативного исхода для меня стремительно близилась к нулю.
Дальнейшие несколько дней мы превратили в веселый лагерь для мальчишек-физиков. Мы делились наработками, спорили о новом, разбирали покер на вероятности и планомерно уничтожали запасы замороженной еды.
К концу недели, почти одновременно избавившись от синяков под глазами, теоретическая четверка вновь занервничала. Из кабинета доносились цитаты весьма своеобразного словаря оскорблений вперемешку со словами ублюдок, не получит обратно и сынок. Что-то снова пошло не так.
Вечером мы не общались.
На следующее утро, привычно собравшись за столом в районе восьми часов, после тяжелой паузы Серега вздохнул и заявил:
– В принципе все не так уж и плохо.
– М? – вопрошающие промычал я.
– У нас есть немного сбережений и аванс от ублюдка. Этого хватит для простой, но все-таки лаборатории. Все интеллектуальные ресурсы у нас также есть.
– А еще у нас есть инженер, – сказал конвоир и все восемь глаз уставились на мое напряженное лицо.
– Вы решили меня использовать в качестве инженерного раба?
Четверка расхохоталась.
– Отличная мысль, – не мог остановиться Серега, – мы-то хотели тебе предложить сменить работу и даже поделить патент. Но если ты настаиваешь...
Нужно обладать определенной степенью таланта, чтобы превратить странное похищение в предложение о проекте, о котором даже боялся мечтать. С одной стороны, никому не нужная работа, одиночество, привычное уныние. С другой – понимающие люди, дело всей жизни, перемены, новизна.
Перемены, новизна – с теплой тоской я вздохнул и разложил бумаги на своем институтском столе, который коллеги, не заметившие мое отсутствие, превратили в свалку.
Да, я все в том же институте. Может эта работа и скучна, и даже не имеет особого смысла, но это стабильность. Я люблю стабильность.
Практическая часть: здесь
