Общество думает, что мне пора найти пару. Я думаю, что пришло время побыть наедине с собой.
Американская колумнистка Эмили Смит рассуждает о стереотипах, сложившихся вокруг женского одиночества. С ее разрешения мы перевели для вас ее честный и сильный текст:
Женщина, которая измеряет мне температуру, молода, ей нет еще и 30. Ее упругая кожа светится так, что я только сейчас вижу, насколько моя собственная выглядит усталой и потускневшей. Она улыбается глазами, все ее лицо почти улыбается. Под кардиганом на ней хрустящая белая рубашка, оттенок золотой цепочки совпадает с цветом глянцевых ногтей. Разглядывая свои руки, я замечаю кофейное пятно на рукаве толстовки.
Пока она осматривает мое ухо, я объясняю, что собираюсь уехать на два месяца и, хотя знаю, что это, вероятно, всего лишь простуда, решила провериться перед отъездом на всякий случай. С любопытством и радостью в голосе она спрашивает, куда я еду, и я говорю ей про маленький городок в Вермонте. Она интересуется, связана ли поездка с работой, и я объясняю, что нет, я работаю из дома и просто хочу сменить обстановку. Она спрашивает, есть ли у меня там знакомые, еду ли я навестить семью или повидать друзей. Я снова говорю «нет», и теперь мой голос дрожит. Я замечаю беспокойство на ее лице: «Вы едете одна?». Я киваю, и она снова улыбается. На этот раз потому, что ей больше нечего сказать.
На самом деле, идея отдохнуть от Нью-Йорка и сменить маленькую квартирку на небольшую ферму с видом на горы менее чем за половину арендной платы — не самая дикая на свете. Но когда речь идет о 36-летней женщине, которая собирается провести несколько месяцев в полном одиночестве, люди реагируют странно. Общество считает, что в моем возрасте пора остепеняться, и мой статус заставляет окружающих чувствовать себя неловко. Они ждут заявлений, что я не верю в брак и не хочу детей, чтобы им было легче не переживать за меня. И хотя мне хочется быть среди женщин, которые открыто пренебрегают привычными стандартами, я не одна из них. Я хочу найти любовь, я всегда думала, что у меня будут дети. Просто так сложилось. И сейчас я понимаю, что вопрос не в том, хочу ли я всего этого. Конечно, было бы здорово. Вопрос в том, какой ценой?
В то время, как для одних возраст «серьезно за тридцать» — точка отсчета и «начало конца» их фертильности, для других это возможность выйти на новый уровень самопознания. Приближаясь к заветному рубежу, я и некоторые из моих бездетных подруг стали честнее оценивать свою жизнь. Когда ты уверена, что все пойдет по сценарию — тому, где во всех фильмах для женщин заготовлен один и тот же финал, а потом все идет не по плану — тебе приходится спросить себя, куда ты пойдешь дальше. Честно ответить себе на этот вопрос было трудно, но это, наверное, лучшее из того, что со мной случалось. Оказалось, что после многих лет ошибочных, хотя и не безуспешных попыток «иметь все и сразу», я могу позволить себе серьезно отнестись к писательству. Так что, пусть я и сбилась с намеченного пути, но свою любовь я, в каком-то роде, нашла.
Сложно, когда новое самосознание настигает в тот момент, когда ты уверена, что должна целиком и полностью посвятить себя созданию и воспитанию нового человека, ведь это, возможно, твой последний шанс получить то, к чему все вокруг так стремятся. Например, сидя одна в своей квартире (я только недавно призналась себе, что это мое любимое времяпрепровождение), я беспокоюсь о том, что в будущем возненавижу себя нынешнюю за затворнический образ жизни и за то, что не ходила на свидания, пока не стало слишком поздно. Родительский хор в голове утверждает, что в мире нет ничего прекраснее деторождения, а глупая мысль про «вторую половинку» всплывает почти ежедневно. Но, потратив десятки лет на поиски любви, я могу сказать, что никогда не чувствовала себя более цельной, чем сейчас, в одиночку.
Когда я признаюсь людям, что мне нравится быть одной, они говорят, что мне повезло. Как будто я инопланетянин. Конечно, я предпочла бы быть в отношениях с кем-то, кто мной восхищается и постоянно меня смешит (а еще оставляет в покое, когда это необходимо). Но когда я размышляю, стоит ли мне прерывать свои приятные занятия ради свидания с кем-то из Тиндера, (потому что мне, вообще-то, уже очень нужно встретить любовь всей своей жизни, если я хочу успеть завести детей) я выбираю не между «влюбиться или нет». Я прикидываю, стоит ли мне тратить время и деньги на укладку непослушных кудрей, потому что мужчинам всегда больше нравились прямые волосы. Или тщательнее следить за тем, что и сколько я ем, потому что одержимость стройностью настолько въелась в подсознание, что мне трудно почувствовать себя привлекательной иначе. И стоит ли из вежливости смеяться над посредственными шутками и заполнять неловкие паузы вопросами, вытаскивая мужчин из их эмоциональных раковин. Нужно ли делать все то, к чему я уже привыкла, но на что и так потратила слишком много времени?
Даже сейчас — и особенно сейчас — у меня хватает идей, как еще провести время. И все же вопрос о детях до сих пор волнует меня. В самые честные моменты я думаю, что не хочу детей. Мне кажется, я скорее переживаю, насколько неловко и неуместно я буду чувствовать себя без них. Так же неуместно, как чувствую себя без партнера. Так же неловко, как в те моменты, когда мои кудри не уложены и нравятся только мне. Так же странно, как в те солнечные дни, когда я никуда не иду и выбираю остаться дома, чтобы исследовать мрачные закоулки своего сознания, лежа на диване.
Своей семье и друзьям я сказала, что еду в Вермонт писать — так называемый «писательский ретрит». И это правда, я действительно буду писать, но я все время пишу и в Бруклине. За решением провести пару месяцев в полном одиночестве стоит кое-что еще. Я хочу не чувствовать себя неловко, когда делаю то, что считаю правильным для себя. Я хочу пожить в мире, где партнерство — не вариант. Где я смогу узнать, кто я, а не какой должна стать для кого-то другого. Я хочу проводить свои дни, безмятежно и с головой закопавшись в свои записи, не задаваясь вопросом, где еще я могла бы быть в этот момент. Я хочу смотреть в зеркало и чувствовать себя хорошо. И не потому, что потратила время и деньги, подгоняя себя под чужие стандарты. А потому, что вообще ничего с собой не делала, но все равно могу себе нравиться. Я хочу пропитаться той искренней радостью, которую испытываю наедине с собой, чтобы опереться на нее позднее, когда хор голосов будет доказывать мне, что этого мало. Я хочу понять, чего я хочу на самом деле, когда никто не диктует, чего я лишаюсь.