Клопов резко повернулся к даме и сказал:
– Вы знаете, что такое медный взгляд?
– Нет, – сказала дама, невольно отодвигаясь от Клопова.
Даниил Хармс, «Медный взгляд».
Нашего самого медийного оппозиционера опять закрыли. «Пять секунд пробыл на воле!» (после очередной административной отсидки), упоенно подсчитывают журналисты. Всего лишь 5 секунд, Файф секонд! Батюшки мои, какая жаль!..
… А взгляд у него действительно недобрый, вы заметили? Даже когда улыбается. Улыбка как бы говорит: «Щас, погоди, навалю еще…». И фамилия ведь – как по заказу. По словарю Ожегова, «навалить» – «положить в беспорядке, в большом количестве». Вот! Характеризует деятельность Алексея Навального как нельзя точно.
Мне плевать на его политические предпочтения. Интересно просто стало, как он выстраивает «сенсационные» расследования в своем ФБР (пардон, ФБК) – по их структуре.
Они близки к журналистским расследованиям, жанру в отечественной журналистике сравнительно молодому, начавшему развиваться в печатной прессе (главным образом в ней) с 90-х ХХ века. В советской печати прежде жанра «журналистское расследование» как такового не существовало.
Парадокс – жанр отсутствовал, а сами расследования – были. И нередко – очень качественные, они реально влияли на судьбы конкретных людей, да. В свое время в советских «Известиях» работал Анатолий Аграновский, автор очерка «Вишневый сад» – классического образца журналистского расследования. Сам очерк в Сети есть, его можно прочесть. Краткое его содержание таково: маленький мальчик, сын сидяшего в тюрьме отца, в колхозе стащил ведро вишни. Его за это бригадир посадил в сарай, где когда-то хранились удобрения. Ребенок отравился парами от химикатов, попал в больницу. Письмо об этом случае дошло до «Известий». Журналист газеты выехал в дальнюю командировку, чтобы разобраться.
Разобрался? Да более чем. В буквальном смысле ногами расследовал, говорил со всеми. В очерке Аграновского более 30 верифицируемых источников (тех людей, кого можно установить и «передопросить») – от самого паренька до секретаря райкома партии (считай, главы района, по-нынешнему). Все бонзы, от бригадира, который, собственно, и упек мальчишку в тот сарай, до верхнего начальства были за то, что малый виноват (спер ведь, украл). А что перестарались, в сарай с удобрениями заперли – ну, бывает, чего уж педалировать тему.
Аграновский выслушал каждого, и изложил потом в статье мнения всех, кого счел важным. Каждый «верхний человек», с которым он беседовал, был «партейным», и все они поступок ребенка осуждали, а бригадира, напротив – всячески выгораживали. Журналист поступил по совести – он дал ВСЕ (максимально много) точки зрения на то, что случилось, и сам потом скромно, но емко и весомо, убедительно резюмировал: не по-человечески это, ребенка-то в сарай с химикатами запирать, не по-людски; тот, кто это сделал – не прав. И партийные чиновники, смазывающие остроту проблемы – тоже.
Статья вышла. По тем временам это было смело – с партийной властью спорить. Не всякий решался. Но если тема «зашла» – к бабке не ходи – поснимали с должностей тогда всех, кто в материале Аграновского фигурировал. Это как пить дать.
Но вернемся к современности. К расследованиям. К тому, кто с медным взглядом «наваливает»; это профессиональный юрист, к слову. Я не зря привел пример с очерком Аграновского. Ведь что такое расследование с точки зрения права? Его основа – обвинительное заключение. Среди читателей ленты Яндекс Дзен немало юристов, они не дадут мне соврать по поводу того, как оно выстраивается. В обвинительном заключении – масса условностей: там должны присутствовать показания свидетелей (от одного до сотен, в зависимости от обстоятельств; все личности верифицируемы-идентифицируемы), данные экспертиз (экспертиз может быть несколько, и их результаты не должны вызывать сомнения – ни у прокурора, ни у суда), показания потерпевшего (потерпевших)... Наконец, показания самого обвиняемого. Если следователь (дознаватель) принесет своему начальнику дело для утверждения, перед посылкой его к прокурору, и в нем не будет показаний обвиняемого, начальник скажет: «Ты что, …[не соответствуешь должностным обязанностям]?! Про реакцию прокурора, который должен утвердить это обвинительное заключение перед отправкой в суд, я уж не говорю.
У Навального в его расследованиях позиция «обвиняемого» и не ночевала, он даже не считает нужным ею интересоваться – именно в ходе расследования своего ФБР (пардон, ФБК), во время составления «обвинительного заключения». Он – именно «наваливает». А его медный взгляд будто бы говорит: верьте мне, люди – все именно так, как я и говорю.
Лично мне такие расследования не по душе. А вам как?