Вопрос необычного спутника горячего темперамента — слепой и подчас жестокой ревности, стоит в восточных культурах крайне остро. Европейцу порой и не снились сопутствующие ревности сцены в понимании мусульман и представителей других религий Востока, настолько это непривычно, мягко говоря, выглядит.
Истоки подобного отношения мужчин из стран Востока к себе и к объекту своего обожания - к женщине, следует искать в глубине веков, когда утрата влияния на женскую особь в коллективе, в племени периода каменного века, означала неизбежное понижение «статуса» мужчины. К слову сказать, у горилл, макак и шимпанзе по сей день в стаях статус вожака закреплен тем, что он бесцеремонно может вступать в известные связи с любой самкой. В то же время, рядовой член стаи, который «недосмотрел» за самкой, допустил ее контакт с чужаком, моментально превращается в изгоя, статус его понижается до самого унизительного. У пещерных людей, произошедших от обезьян, эта модель поведения была идентичной. Нельзя было допускать, чтобы женщина увлекалась другим соплеменником.
Это нередко влекло за собой не просто унизительную форму сосуществования с соплеменниками, в особо голодные годы это всегда был сигнал о скором изгнании члена племени. У такого бедняги в холодное время года попросту не было шансов выжить в одиночку. Надо ли говорить, до какого состояния могла довести в такой период «интрижка» женщины любого обитателя пещеры?
Впоследствии этот генетический след «хранения чести и достоинства» закрепился в мужчине навсегда. В широтах с более-менее доступной ресурсной базой (пропитание и свободное пространство) данные наклонности мужчин постепенно превратились в неотъемлемую часть совокупного образа добытчика, защитника и отца семейства. А там, где долго еще было проблемой найти пропитание, кров и воду, пещерная форма ревности росла и крепла.
Далее первобытная ревность разошлась на два пути развития: один путь шел в ногу с прогрессом, и его сторонники уже не считали нужным бить супругу, тем более — делать нечто непоправимое с собой или с ней. В ход шли сначала дуэли с обольстителем, затем — сдержанная форма конструктивного диалога с изменницей, в ходе которого либо получалось мирно разойтись, либо (редко, но встречается и по сей день) простить великодушно, и жить дальше без оглядки на прошлое.
Второй путь сохранил все первобытные, звериные формы безудержного желания немедленно «развернуть» симпатии спутницы жизни (любимой), и последствия такой ревности порой неудобно описывать даже в текстовом формате. Самые беспощадные и бесчеловечные ревнивцы живут, как ни странно, не в исламском государстве. Лидером по убийствам супруг «на бытовой почве» является Индия. Там, где сама женская жизнь обесценена, измена влечет за собой только один тип наказания — высший. И различные формы «применения» такого наказания поразят любого восточного человека из более «умеренных» поясов.
Пакистан, Афганистан, страны Персидского залива и Аравийского полуострова в этом плане крайне скупы на откровения публичного типа. Только 1 из 100 смертельных случаев «семейного конфликта» может быть объявлен наказанием за измену. В этих странах изменой могут счесть даже неуместную улыбку, случайную беседу на улице, и в 100 из 100 случаев муж предпочтет моментально расправиться с женой, вместо того, чтобы проявить рекомендуемое Кораном терпение и выяснить детали. Одно только вербальное общение с чужаком здесь — почти приговор. Правда, в последние годы общество этих стран понемногу стряхивает дремучую пыль архаичных табу, и вроде как не очень жаждет крови в таких случаях.
Отдельная тема — ревнивцы республик Кавказа и Закавказья, а также бывших азиатских республик СССР. Здесь сформировался особый тип ревности, что называется «подрезающий на подлете». Упреждающая форма ревности приводит к частым конфликтам на просторах от Северного Кавказа и вплоть до самой турецкой границы в Армении (да-да, ревнивцев в Армении предостаточно). Приезжий и не знакомый с местным колоритом мужчина рискует попасть в крупную неприятность, даже пристально рассматривая девушку или женщину, и не имея никаких намерений вступить в диалог.
Как правило, такая дикая «культур-мультур» распространена в пригородах и различных провинциальных местечках. За пристальный взгляд сначала грубо одернут, скорчив гримасу — чего, мол, пялишься? Прямо так, без предварительного приветствия или тактичного объяснения ситуации. И если человек наивно сочтет свои личные силы достаточными, чтобы сразу же дать ответ кулаком, то можно не сомневаться, что несчастного тут же окружит толпа, и запинает, в лучшем случае, до полусмерти. Просто тут так местами принято отстаивать свою честь. Не дав никому ни малейшего шанса засомневаться в своей брутальной супружеской защите.
Как правило, ревнивцев из пояса азиатских и кавказских (закавказских) республик моментально выдаст слабое владение русским языком, или медный, певучий восточный акцент речи. Чисто психологически эти люди пропитаны особой формой коммуникации с окружающим миром, и проявление ревности в открытой, агрессивной форме у них — обычное дело.
Причина современной ревности восточного, горячечно-холерического типа — конечно же, страх утраты влияния на женщину. Это — первичная причина, и самая жуткая форма проявления деспотизма, родом из поясов, где женщины угнетены и не имеют равных с мужчиной прав. Вторична здесь, безусловно, общественная составляющая. Чем больший круг «своего» общения у восточного любимого, тем кратнее вероятность проявления им неприятной, пафосной и гадкой формы ревности. Ибо здесь вступает в дело уже то, что получив раз метку «оставленного» или, что еще хуже, обманутого супруга (жениха) на виду, восточный мужчина рискует утратить реальный общественный статус в своей среде, как слабохарактерный и бесхребетный человек.
