(из романа "Лица и маски")
Долго и муторно народ собирался в приемной зале. Шустрые служки-подростки, шмыгая по залу, напоминали о необходимости всем приглашенным прикрепить на одежду номерки. Эту унизительную процедуру большинство присутствующих предпочитали выполнять как можно позже ― возможно, наивно и совершенно по-детски надеясь, что судьба подарит им шанс не быть помеченными номером, как арестантам с большими сроками заключениями. Кастеру же было все равно. Подумаешь ― приколоть к груди костяной круглячок с изящно выгравированными цифрами, но многих это почему-то возмущало даже больше, чем демонстративная наглость прислуги.
― Где ваш номерок? ― заверещал совсем уж крошечный сорванец, глядя с умилительной серьезностью на Прекрасную Герцогиню снизу вверх.
Кастер ловко поймал его за ухо:
― Прибавляй «сударыня», когда обращаешься к красивой женщине, отрок!
― А к некрасивой можно без сударыни? ― нагло поинтересовалось дитя.
― А некрасивой надо говорить «милостивая сударыня»! ― наставил его Кастер, отпуская ухо.
― О-бал-деть! ― заявило дитя, потирая покрасневшее ухо, но гонору поучение в нем не убавило. ― Это еще каждую разглядывать? Ну да ладно уж… Где ваш номерок, сударыня? Прикалывайте скорее, не то оштрафуют. Безномерным два щелбана положено. А то может вам булавку надо? ― Предложило предприимчивое чадо. ― Могу уступить, у меня завалялась одна. Два империала штука.
― Ты что, больше двух считать не умеешь? ― весело спросил Кастер.
― Тогда три! ― осклабился пацан.
― А ну брысь отсюда, без тебя обойдемся! ― Кастер отвесил шкету чисто символическую затрещину.
― Он тебя обижал? ― осведомился неведомо откуда возникший перед ними мальчик постарше. Все подростки-служки, сновавшие по зале, которые слышали этот голос, настороженно обернулись.
Гости притихли.
― Не-а, ― честно соврал мальчуган. ― Так просто, разговаривали.
Надзиратель за порядком кивнул и растворился в толпе вместе со шкетом. Всеобщее напряжение разрядилось, гости вспомнили, что можно дышать.
― Ума не приложу, ― пожаловалась герцогиня, ― как это прикрепить? Если на платье ― то из-за меха видно не будет. А если прямо на палантин, опять-таки не видно, потому что ворс длинный.
Кастер осмотрел ее с головы до ног, потом со словами «позвольте, сударыня» взял из ее руки номерок и подвесил на свисающем конце бисерного пояска. Номерок органично слился с костюмом дамы, изящно повиснув где-то чуть выше колена.
― А так можно?
― В правилах нет точных указаний, где именно следует помещать номерок, ― сказал Кастер. ― А что не запрещено, то не возбраняется.
К ним подошел очередной подросток ― лет пятнадцати с пухлым блокнотом.
― В лотерее участвовать будем? ― осведомился он, глядя куда-то себе под ноги. Но тут взгляд его зацепил номерок на конце пояска, он улыбнулся и, подняв глаза, сказал уже весьма благодушно: ― Только между нами говоря, сударыня, выигрышный билет уже продан.
― Но это ведь нечестно! ― воскликнула герцогиня. ― Вы лишаете нас удовольствия играть!
― Главное ― не выигрыш, главное ― участие, ― промолвил Кастер, вынимая кошелек. ― Но раз билеты не выиграют, я буду платить только половиную цену, молодой человек, ― предупредил он.
― Да чего уж, ― согласился подросток. Он взял двенадцать империалов за два билетика, кинул их в объемистую амфору-копилку, которую тащил за собой на колесиках, и открыл блокнот: ― Только дамы почему-то предпочитают садовников, а господа поваров, так что садовников и поваров уже не осталось. Вам кого? ― смотрел он при этом исключительно на даму
У Кастера было искушение назвать младшего помощника ассенизатора, но при Прекрасной Герцогине он не осмелился.
― Даже не знаю, ― пробормотал он, потом вспомнил давешнюю даму с «сумочкой» и спросил: ― А на чиновника, который принимал нас в Мытне, уже поставили?
― Одним из первых, ― улыбнувшись, словно понимая, ответил мальчик и тут же вновь обернулся к герцогине: ― А вот не угодно ли сударыне выбрать трубочиста? Великолепно подойдет к вашему платью. Черное и белое, а, сударыня?
― Почему бы и нет! - согласилась юная дама. ― У вас, юноша, отличный вкус.
Юноша со всеми признаками дамского угодника даже чуть зарделся от похвалы.
― А вам, сударь, я могу порекомендовать кого-нибудь из музыкантов. Искусство сейчас в моде. Хотите арфиста?
― О нет, только не это! ― Кастер даже передернул плечами. ― Куда я арфу дену, если он мне ее подарит?! Мне бы подошло что-нибудь поближе к науке. Нет ли у вас какого завалящего алхимика?
― Алхимиков не держим. А что до химии… ― он полистал блокнот. ― Не хотите ли «грибного человека»?
― А он здесь есть? ― искренне удивился Кастер.
― Как же! ― не менее искренне ответил подросток.
― Мне его воистину жаль, ― сказал Кастер, припомнив недавний завтрак, который «грибной человек» обязан был отведывать. ― Но какое же отношение он имеет к химии?
Подросток с сожалением посмотрел на непонятливого господина:
― Но ведь яды ― это же химия!
― Логично, ― допустил Кастер. ― Хорошо, давай «грибного человека»!
― Прекрасный выбор! Товар первый сорт, сударь и сударыня, не пожалеете! ― подросток с серьезной миной отметил что-то в своем блокноте и, вырвав две квитанции, протянул Кастеру: ― Прошу вас: трубочист для дамы, отведыватель пищи для кавалера.
Герцогиня рассмеялась.
― Спасибо, юноша, вы оказали нам услугу. ― Она открыла сумочку, достала монету и протянула подростку: ― Это лично для вас, за любезность.
Подросток чуть смутился.
― Вообще-то не полагается,― произнес он, принимая монету, ― но вы ведь не взятку мне даете, правда?
― Разумеется, молодой человек, ― подтвердил Кастер. ― Кстати, кем вы сами собираетесь стать через четыре года, если не секрет?
― Помощником эконома, сударь, если не будет лучшей вакансии, ― ответил подросток и, отвесив легкий поклон, потащил свою амфору дальше.
― Станет, ― убежденно сказал Кастер.
полностью роман можно прочитать здесь