Эквилибрист Расул Абакаров на прошлой неделе перешел по канату между зданиями комплекса «Грозный-Сити», а до этого впервые в мире совершил проход между створками разведенного моста в Санкт-Петербурге. «Молодежке» канатоходец рассказал о страхе высоты, небоскребах, раскачиваемых ветром, и о том, почему организовать трюк сложнее, чем пройти по канату.
Пехлеван в пятом поколении
Я родом из села Цовкра Кулинского района. Фамилия Абакаровых входит в Энциклопедию циркового и эстрадного искусства, там она в самом начале, так как с буквы «а» начинается. Цовкринцы Рабадан Абакаров и Яраги Гаджикурбанов выезжали на гастроли по всему миру на заработки, с 1936 года стали работать в киевском и московском цирках. Зажигали харизмой весь зал, танцевали лезгинку на канате, делали акробатику, творили просто чудеса. Потом начались гастроли по всей Европе, по Америке. Даже был случай, когда Расул Гамзатов приехал в Америку и узнал, что он там не первый дагестанец, до него здесь побывали наши канатоходцы. Мой отец приходится Рабадану Абакарову внучатым племянником.
В 1969 году моего деда Шамхала Абакарова пригласили работать в Ленинградский мюзик-холл. Он одним из первых начал работать в ансамбле «Лезгинка» на канате. Так мы перешли на эстраду, поэтому я больше не цирковой, а эстрадный артист. Я родился и вырос в Петербурге, недавно по работе переехал в Москву, но часто бываю в Дагестане. И продолжаю дело деда и отца.
Фото из личного архива.
Исчезающее искусство
Цовкра – единственное село в мире, где хождение по канату – ремесло. В советское время это был способ выехать за границу, прославиться, заработать деньги. К сожалению, это искусство сейчас исчезает. Его, конечно, преподают на базе местной школы, но, как я слышал, детей в нем с каждым годом всё меньше – многие семьи уезжают из высокогорного села в города.
В Дагестане юных пехлеванов готовят в нескольких школах – в Махачкале и Дагестанских Огнях. Но даже эти дети не знают, какие у них есть перспективы, насколько это может быть востребовано. Может быть, своими проходами я вдохновлю их. Канат — это ведь не массовый вид спорта, это надо стимулировать.
У меня есть в планах открыть школу канатоходства. Но это непростой вопрос. Заниматься обычной физкультурой и зарабатывать на этом деньги – не мое, а работать серьезно на профессиональном канате с чужими детьми – пока слишком большая ответственность для меня.
Хобби или работа
Хотя хождение по канату для меня смысл жизни, но пока остается хобби. Я работаю в IT-сфере – директором одной компании по интернет-развитию. Работа канатоходца связана с травмами – кто-то из предков погиб, кто-то остался без работы. Семья не должна зависеть от этого. Я не могу себе позволить жить на пенсию артиста. В новейшей России надо иметь профессию, которая прокормит тебя и твою семью.
45 метров над Невой
Расул Абакаров прошел по натянутому над Невой тросу между разведенными пролетами Дворцового моста в Санкт-Петербурге. В Петербурге длина каната составила 35 метров, высота над водой — 45 метров. В Чечне между башнями комплекса «Грозный-Сити» длина каната почти 60 метров, высота над землей — около 120 метров, 32 этажа. Под ногами у Расула в Петербурге и Чечне был только обычный железный трос толщиной с мизинец. Проходы выполнялись с минимальной страховкой – черный трос диаметром два миллиметра, малозаметный для публики. В подготовке помогал отец – канатоходец Мухтар Абакаров. Следующая цель Расула — небоскребы «Москва-Сити».
Как петербуржец я знаю: не успел проехать на другую сторону, мосты развели — и всё, остался на другом берегу. Однажды я в такой ситуации оказался с товарищами и пошутил: вот бы натянуть канат и пройти. Шутка переросла в мечту, мечта — в желание. Но пройти по канату оказалось проще, чем организовать это. Настоящую эквилибристику и мастерство мне пришлось продемонстрировать, чтобы пройти все инстанции и получить разрешение от города! Готовить все это я начал за год, а сама тренировка началась за три месяца.
В Чечне все было спонтанно
Я знаю, что в Америке крупные небоскребы гуляют от сильного ветра на плюс-минус 15 сантиметров, поэтому мы с отцом продумали этот момент и в Грозном. Единственное, что не рассчитали – погоду. Именно в этот день начался сильный ветер. Первые десять метров ветер бился об здания и создавал вихрь, и меня трясло в разные стороны. Поэтому ветер немного мешал. Мне даже нужно было чуть медленнее идти, но я решил не рисковать и прошел по канату за три минуты. Внизу под ногами были люди, машины. Почти всех уже отвели, но на всякий случай отец привязал мой противовес к руке, чтобы в случае падения я зацепился за канат, а шест весом в 16 килограммов не свалился на людей.
А как же Дагестан?
Два с половиной года назад я участвовал в Дагестане в проекте художницы Таус Махачевой. Перетаскивал большие картины на канате над горной пропастью. За три дня, пока это снимали, я сделал около двухсот проходов без страховки. Чувствовал себя как парусник. Кстати, именно этот проект вдохновил меня на эти проходы. Если я буду делать в Дагестане проход, подобный тому, что был в Питере или Чечне, то нужны высотные здания, которых пока нет. Поэтому, скорее всего, это будет не в Махачкале, а в горах.
Фото из личного архива.
Рисковать жизнью – большой грех
Самое главное — не в преодолении страха, а быть уверенным на сто процентов, что все подготовлено, как надо. Я не могу себе позволить рисковать своей жизнью, это равносильно самоубийству, это большой грех. Накинуть канат и как экстремал пройти, надеясь на авось, этого делать ни в коем случае нельзя. Пока я полностью не уверен, что смогу это сделать, не пойду на это. Даже если мне не жалко себя, я должен помнить, как могут отреагировать организаторы, город. Ни один город не даст разрешения выполнять ни один трюк с риском для жизни, даже если ты профессионал.
Искусство пиара
В Америке, например, есть Ник Валленда. Года два назад он прошел по канату между небоскребами с завязанными глазами. Он не самый выдающийся канатоходец, но гений в смысле умения договориться, собрать команду, красиво подать выступление в СМИ, поэтому на него смотрит вся планета. Сложность не в самом трюке.
В России много канатоходцев, они и до меня делали проходы на высоте, но среди них мало сильных организаторов. Мне отец говорит: «Я всю жизнь выступал, мой дед выступал, а ты одним проходом прославился на всю страну, тысячи людей тебя увидели». Это тонкий момент.
О страхе высоты
На самом деле я боюсь высоты. Каждый раз настраиваю себя. Не боится, наверно, только сумасшедший. В 13 лет отец впервые забрал меня на гастроли в Турцию. А я никогда не выступал до этого на высоком канате — репетировал только на маленьком. И там понял: не то что пройти по нему, а встать не могу. Я просидел там несколько часов, начал привыкать. Сказать, что боюсь, подвести коллектив я не мог. Нужно было встать на канат и начать работать, другого варианта не было. Это был переход из детства во взрослую жизнь.
Дамир Саидгазин