Моя подруга смотрела на себя в зеркало и говорила что-то вроде: "Мать твою, как я прекрасна. Да я же чертова Мерлин Монро!"
Я ей завидовала, по-настоящему. Прям по черному. Еще бы, она была "чертовой Мерлин Монро".
Сама я быть Мерлин Монро не хотела. На мой взгляд, она была толстой. И обесцвеченной. И эти жуткие ресницы... Терпеть не могу вот такие наклеенные, покрытые толстым, как штукатурка сталинской трехэтажки, тушью.
Но я хотела вот так смотреть в зеркало и восхищаться собой. А я так не умела.
Вместо этого я умела виртуозно изогнуться, увидеть на боку складку, зажать ее пальцами и, глядя в зеркало, разочароваться в жизни.
Я умела найти тот единственный верный свет, который, падая на мои брюнетистые волосы, придавал им желтоватый оттенок, и расстроиться, что я как продавщица из овощного киоска.
Мои "заросшие ноги" - это те десять волосков, которые медленно вылазят после многолетнего использования депилятора, вгоняли меня в тоску и заставляли отказываться от знакомств с парнями. Мне казалось, что если они подойдут ближе, чем на двадцать шагов, они обязательно это заметят, и их стошнит прямо на меня прямо за чашкой кофе.
Во время секса я не могла позволить себе сосредоточиться на процессе - мне надо было постоянно следить за тем, чтобы поза моя была не менее изящна, чем у Клеопатры в момент знакомства с имератором Антонием,
а лицо выражало долженствующую страсть с фото в глянцевом журнале, не перекашиваясь черти-как.
Девушки вообще умеют себе надумать проблем. Они думают : "Я наращу ресницы - и вот с этими шикарными, беличьими, как кисточка первоклассника, опахалами, я буду неотразима. Именно эта сыворотка для волос изменит всю мою жизнь, я стану так неотразима, что мужчины будут падать вокруг меня, как осенние листья, прямо к моим шикарным ногам в лабутенах".
Мужчины наши потуги не очень замечают. Они живут инстинктами. Вот эта мне нравится, а эта нет. У этой есть сиськи, а у этой нет. Эта точно даст, а эта поломается.
А секущиеся кончики - в этом они разбираются только в двух случаях: когда они парикмахеры и когда у них есть девушка с секущимися кончиками. И тогда они знают о кончиках даже больше, чем парикмахеры.
Ни разу не встречала парня, который "в процессе", раздев меня, возмущенно восклицал: "Это что - грудь? А почему она маленькая и мягкая? Я думал, грудь должна быть другой!"
Грудь мужчины вообще делят на "есть" и "нет". И даже если груди нет, значит, дойдя до постели, они уже нашли для себя что-то другое. Попу, например. Или ключицы. Или ноги.
И эти идеалы - мы для них худеем, худеем, а они: "Ну вот, и подержаться не за что".
Мы качаем пресс, сушимся, а они: "Фу, как мужик, женщина должна быть с животиком".
Мы для них стараемся: ногти, длинные, как трасса Е 95. Ресницы, чтоб одним томным взмахом сразить их наповал. Брови во все лицо, цацки и побрякушки. А они жалуются, что мы стали похожи на трансвеститов.
И найдут одну любимую и курносую, и счастливы всю жизнь. И курносая с ними счастлива. Потому что - любимая. А любимая она - не за шикарные ноги и идеальную талию, а за заразительный смех и умение прощать быстро и без следа.
А то, что иногда любимый обернется на чью-то попу в красной юбке, так то чисто из любопытства, а не с тайным умыслом.
Теперь я с улыбкой вспоминаю подругу: через пять лет после нашего разговора она пошла в клинику и сделала себе новую грудь. И естественный цвет волос не щадя заглушает блондинистыми пигментами. И на фотографиях она всегда только на цыпочках. Тяжело быть Мерлин Монро!
------------
Понравилась История на досуге? Отметь это, и Дзен будет показывать тебе еще больше интересных постов. А еще лучше - подписывайся на канал и получай новые истории каждый день!