Сейчас по Интернету гуляет статья о том, что якобы вовсе не «Битлз» писали песни, а за них это делал некий Тавистокский институт, расположенный где-то на крайнем юго-западе Великобритании. Но на самом деле это - фейк, придуманный британскими спецслужбами, чтобы дискредитировать рок-музыку. Причина проста: рок-музыка давала ощущение свободы, а кроме того уводила молодежь в сторону от общества потребления, и этого очень не хотелось корпорациям, которые больше не могли впаривать людям ненужные товары. Они прекрасно понимали, что убить (дискредитировать) «Битлз» означает убить мечту многих людей о справедливом и счастливом мире.
Первым, кто написал, что музыку Битлов сочинили вовсе не Битлы, был некто Джон Коулман, американский публицист, по его собственным словам — бывший сотрудник британских спецслужб. В книге «Комитет трехсот» он декларирует, что популярность «Битлз» — спланированная акция мировой закулисы, точнее - Тавистокского института, который действовал в интересах практически всех темных сил планеты. По уверениям Коулмена, песни для «Битлз» сочинял композитор и теоретик музыки Теодор Адорно. Через эти песни Тавистокский институт планировал держать под контролем молодежные движения Америки и всего мира.
В качестве главного доказательства Коулмен приводит факт, что вскоре после смерти Теодора Адорно «Битлз» тоже прекратили свое существование. Джона Коулмена совершенно не смущает, что после распада группы Джон Леннон, Пол Маккартни и Джордж Харрисон написали немало хитов, которые завоевали сердца поклонников по всему миру. За активное сочинительство взялся даже Ринго Старр и тоже добился определенных успехов. Может быть, раньше ему мешал Теодор Адорно?
Нет, если бы «Битлз» были проектом искусственным, собранным ради тех целей, что декларирует Коулман, то такой проект сгинул бы вместе со всеми участниками, как только его цели были бы достигнуты. Но песни «Битлз» живы и вызывают отклик юных сердец и теперь, спустя много лет после своего первого выхода в свет. Это есть главное доказательство того, что не какой-то Адорно, а сами «битласы» сочиняли эти песни, поскольку сложно вот так продержаться десятилетия на высокой волне, если нет таланта.
Теодор Адорно не мог быть автором «битловских» песен еще и потому, что он являлся фанатичным адептом симфонической музыки, которая изначально была придумана для того, чтобы скрыть от жителей Земли ту древнюю музыку, что существовала когда-то в счастливые времена и вновь пробудилась в звуках блюза, джаза, а также - биг-бита, который как раз и исполняли «Битлз». Доминанта музыковедческих работ Теодора Адорно – это испуг перед новой музыкальной эрой, которая началась в 1961 году. Кстати, в начале 1961 года Адорно читал лекции во Франкфуртском университете, которые в дальнейшем стали основой его «Социологии музыки». Знаменитый музыковед, видимо, уже тогда почувствовал вибрацию каких-то новых и важных перемен, но еще не мог понять, что происходит. Да, новая эра уже началась, и Гагарин уже произнес свое знаменитое "Поехали!", но зимой 1961 – 1962 годов еще ничего как бы не случилось. Впрочем, кое-что все же произошло: рок-н-ролл уже дал толчок биг-биту, мистическим образом превратившись из «фишки» для экстремалов в музыку космического поколения, многие продвинутые композиторы (и первым среди них был наш Эдуард Артемьев) уже начали эксперименты с электроникой, появившийся в это же время «свободный джаз» (free jazz) совершил резкий поворот в сторону от всего основного пути развития джаза, уже взошла звезда чудесной музыки соул… Но чтобы увидеть новые векторы развития музыкальной культуры, надо было не ругать музыку нового поколения и «делать некоторые выводы о ее фатальной судьбе», а, как и подобает социологу, присмотреться к тем процессам, которые только-только начали происходить.
Если бы Адорно читал свои лекции годом позже, скажем, зимой 1962 – 1963 годов, то все события, которые определяли бы векторы новой эпохи, уже произошли бы - и все было бы уже понятно. А той зимой уже зазвучала какая-то новая музыка, но ничего было еще не ясно, и поэтому жуткий страх перед неведомым будущим наполнил «Социологию музыки»: «Массовая реакция испуга при слушании современной музыки предельно далека от того, что в действительности, чисто музыкально, происходит в музыке, но эта реакция совершенно точно регистрирует различие между той новой, теперь уже принадлежащей прошлому, музыкой, где страдающий субъект отбрасывает привычные условности жизнеутверждения, и той новой музыкой, где едва ли еще есть место для субъекта с его страданиями. Страх сменяется беспредельным ужасом…»
Вскоре новая музыкальная эра распустилась мириадой диковинных цветов, а «Социологи музыки» Теодора Адорно устарела, еще не выйдя из типографии. Он страшно боялся новой музыки. Где уж тут силы взять, чтобы хиты для «битлов» писать! А притянули его в создатели «битловских» шедевров, видимо, из-за того, что он утверждал, что «музыка — это не идеология вообще, но она постольку идеологична, поскольку она — ложное сознание».
До наших дней сохранились некоторые музыкальные творения Теодора Адорно, в том числе, например, «Six Studies for String Quartet». Адорно был последователем экспрессионизма и сочинял атональную музыку, стремясь не столько к воспроизведению действительности, сколько к выражению собственных гипертрофированных эмоций. Его музыка настолько аритмична, что, слушая ее, невозможно вообразить, что Адорно был способен придумать вообще какую-то мелодию, тем более - шлягер. Он в принципе отвергал музыкальные шаблоны и стандарты, о чем написал в книге «Музыкальная социология». Даже джаз для него — слишком прост и пошл. Нет, Адорно никогда не смог бы сочинить песни, которые стали бы популярны у подростков во всем мире. Скорее всего, информационный вброс про Тавистокский институт и про зомбирование молодежи через песни был нужен Джону Колумену и тем, кто стоял у него за спиной, для того, чтобы заретушировать факт, что в песнях «Битлз» и их последователей вдруг зазвучали ритмы, которые призывали создать мир, в котором царили бы счастье, справедливость и изобилие. Это был бы мир, противоположный капитализму.
Впрочем, есть в фильме «Hard Days Nights» эпизод, о котором можно сказать, что он оказал «зомбирующее» воздействие на зрителей: толпа девчонок-поклонниц там бежит по улицам Лондона за «битлами», буквально сметая все на своем пути. При этом они, похоже, совершенно не представляют, что будут делать, если все-таки догонят своих любимцев. Это была ирония по поводу разлетающейся по миру «битломании», шутка, которая, однако, после показа фильма вошла в повседневную жизнь и стала матрицей поведения для рок-фанатов. Но так уж устроена психика подростков, что в юном возрасте им обязательно нужен образец для подражания.
А магия «Битлз» проявлялась прежде всего в том, что в своих песня Джон, Пол, Джордж и Ринго вели с подростками разговор о первой любви. Тогдашнему подростку не к кому было обратиться со своими вопросами, со своими проблемами, которые непременно возникают при вступлении во взрослую жизнь. Родителям и учителям такие вопросы задают крайне редко. Вот подростки и обращались к песням «Битлз» за советом. И получали ясный и полный ответ. У психологов этот процесс называется «отзеркаливание». И очень многие подростки строили свою жизнь и свои взаимоотношения согласно песням «Битлз».
Во-вторых, феномен «Битлз» породил в мире не простых подражателей, а прежде всего – национальный рок. В каждой стране, когда до нее добирались звуки биг-бита, появлялись ребята, которые начинали петь на родном языке – на итальянском, французском, японском, русском... Так было по всему миру.
В-третьих, «Битлз» показали, что собрать группу может каждый – были бы талант, гитара и верные друзья.
Кстати, «битловская» песня «Can’t Buy Me Love» некоторое время служила маяком для самолетов, которые заходили на посадку в Шереметьево. Вскоре на той же волне была организована радиостанция «Маяк», в основу вещания которой были положены новости, звучавшие каждые полчаса, и современная музыка.
И все же: есть ли магия в песнях «Битлз»?
Конечно, есть.
Между прочим, до сих пор не разгадана тайна первого аккорда из песни «A Hard Day's Night». А ведь этот аккорд создает настроение всему альбому. Он прорывается в наш мир будто солнечный луч сквозь пелену облаков. Но ни один гитарист не может его в точности воспроизвести, потому что непонятно, на каком инструменте он исполнен. Профессор факультета информатики Джейсон Браун из университета Дэлхауса (Канада) для того, чтобы попытаться разгадать этот секрет, прибег к методу преобразования Фурье, позволяющего построить спектрограмму для поступающего на вход звукового сигнала. В результате он пришёл к выводу, что в аккорде имеются частоты, не принадлежащие ни 12-струнной гитаре Харрисона, ни 6-струнной гитаре Леннона, ни бас-гитаре Маккартни. По его мнению, недостающий инструмент - это фортепьяно, на котором сыграл присутствовавший при записи Джордж Мартин. А сами «битлы» молчат, оберегая тайну этого аккорда…
Владимир Марочкин