Мираж вестерна.
1882-й год. Власти городка Аппалуза, Нью-Мексико, нанимают двух вольных стрелков окоротить банду Рэндалла Брэгга (Джереми Айронс), обглодавшую город, как койот — мёртвого буйвола. Миротворцы Коул (Эд Харрис) и Хитч (Вигго Мортенсен) берут банду в оборот, а одну прекрасную вдову (Рене Зеллвегер) — под своё покровительство. Два неучтённых факта осложняют друзьям жизнь: близкое знакомство Брэгга с президентом США и склонность иных дам доставаться лишь вожакам табуна.
Ревизия вестерна в середине нулевых откровенно радовала. Отменные образцы модернизированного жанра, «Три могилы» или «Как трусливый Роберт Форд убил Джесси Джеймса», адаптировали классическую модель к тонким чувствам современного зрителя, почти смирившегося с психологизмом и его патологическими вывертами даже в монолитном вестерне. Но Эду Харрису этот опыт не пригодился. В экранизации романа Роберта Б. Паркера о несовместимости чувств и винчестера он погребает эмоции под рутиной, которую не нарушают ни ирония, ни экспрессия. Это тем более странно, что дебютной постановкой Харриса была биография абстрактного экспрессиониста Джексона Поллока.
«Аппалуза» из той же обоймы модернизированных вестернов, что и «Три могилы» и «Поезд на Юму», но слабее.
Фильм Харриса не является ремейком «Аппалузы» 1966 года с Марлоном Брандо.
В картине 1966 года аппалуза — порода лошадей специфической масти.
Ровное, если не сказать монотонное, течение фильма оживляет лишь Рене Зеллвегер. Отголоски примитивного психологизма есть в разговорах Коула и Хитча о ней и её занавесках, но этот след — ложный. Соткавшись из пара железной дороги и пыли немощёных улиц Аппалузы, эта дама мозолит взгляд своим лоснящимся видом. В какой-то момент может показаться, что Зеллвегер и домик её мечты, который она хотела бы обставить подходящим мужчиной, прочно оккупировали сюжет. Но и этот кислый момент только предваряет ещё более неприятную догадку. Режиссёра Харриса интересует нарастающая динамика стагнации. Служили два товарища в войну между штатами, смиряли индейцев, теперь вот второй десяток лет наводят порядок по глухим углам и читают Эмерсона. Они явно устали, да и порядок тем временем устарел. Рэндалл Брэгг им не по зубам потому, что пришёл из другого, далёкого от романтики жанра. Наши парни наивно охотились на бандита, а столкнулись с дельцом, представителем нового миропорядка, в котором вязнут и чувства, и пули. Теперь он респектабельный член общества, а кто не согласен, волен отправиться «выгуливать душу» на все четыре без компаса. Да ведь где те пастбища? Всюду домики Зеллвегер и друзья президента.
Слишком деликатно для вестерна.
Вероника Хлебникова