(Хроника одного уголовного дела)
7. Продолжение.
Лёнькина биография получилась довольно-таки полной, но это… событийная её часть. Не менее важна эволюция психологического портрета, поскольку именно в ней корень понимания всей проблемы в целом.
Начало. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7.
***
Психологическое развитие Лёньки вначале протекало очень неплохо, особенно, если учитывать последствия тяжёлой родовой травмы. Капризность и склонность к истерикам, конечно, никуда не делись, но были в пределах статистической погрешности, как обычно пишут в результатах исследований. С самого раннего возраста мальчик рос любознательным, с горящими глазами слушал рассказы о различной технике, об исторических событиях, о животных. Научился строить почти фантастические города из кубиков и другого подручного материала, населял их игрушечными животными и людьми, увлечённо повелевал своими «подданными». А больше всего, конечно, любил слушать сказки. Особенно ему нравилась сочинённая мной специально для него многосерийная сказка о Весёлом Грузовике, который работал в детском саду, дружил с детьми и привозил им разные игрушки. В общем, ничто не предвещало несчастья.
Беда случилась после моего расставания с Людой. Во время уже описанных событий 1999 года она очень жёстко настраивала его против меня, не гнушаясь и откровенной клеветой[1], заставляла выполнять религиозные обряды, наказывала за каждую провинность. Уже после ареста он как-то сказал мне, что до гроба не забудет шнур от утюга, которым она его лупила…. Разумеется, закончились и сказки – их заменила религиозная литература «для детей». Наказывалось всё – слова, мысли, чувства…. По любому поводу говорилось, что «хорошие дети так не поступают», что его желание быть с отцом порочно, что он вообще плохой. Детство закончилось резко и навсегда.
Когда Лёнька ушёл ко мне, я сразу же столкнулся с целым букетом психологических проблем, самыми сложными из которых были замкнутость, абсолютное недоверие ко всему окружающему миру, сильно заниженная самооценка, боязнь наказания за любую мелкую оплошность и связанная с этим скрытность. Побои дома у матери сменились побоями в школе, о которых он почему-то боялся рассказать даже мне. Добавлю сюда и полное отсутствие женской ласки – Аля, при самом добром к нему отношении, не смогла и не захотела заменить ему мать, и отношения между ними всегда были, в лучшем случае, прохладными. Причиной тому, как мне видится, было её неумение находить общий язык с трудным ребёнком, помноженное на его недоверие ко всем взрослым и соответствующий страх перед ними. Ну и обычное в подобных ситуациях[2] – «она же не мать мне!, кто она вообще такая? По какому праву она мной командует?»….
Постепенно нам удалось в значительной мере нивелировать последствия материнского воспитания, но многое, как оказалось, просто ушло вглубь, проявившись впоследствии самым негативным образом.
***
Кто сейчас не знает понятия «альфа-самец»? Наверное, знают все. Обычно считается, что альфа-самец – самый крутой в стае (в коллективе, в обществе), что он сильнее других и легко может навязывать им свою волю. А потому – он успешный, на него надо равняться[3]. Но это только лицевая сторона медали. Учёные, исследовавшие феномен «альфа», пришли к выводу, что в основе поведения альфа-самцов лежит… страх. Страх собственных недостатков, страх показаться кому-то слабее, страх выглядеть хуже других, страх не занять «своего» места. Казалось бы, какое это имеет значение? Большое. Огромное! Этот страх заставляет альфа-самцов, или тех, кто претендует на это звание-название, постоянно, ежедневно доказывать своё право на «занимаемую должность». Доказывать другим нелегко, но труднее всего это доказывать самому себе, тем более что здесь не бывает выходных, то есть доказывать надо непрерывно – каждый день, каждый час. А ведь себя не обманешь – поэтому альфа-самцы, как бы они это не скрывали, обязательно внутренне нервозны, не уверены в своих силах-возможностях, часто страдают от того, от чего другой не то, что страдать не будет, а часто и вовсе не заметит. Альфа-самец же находится в постоянном напряжении. Его соперники – весь мир, в котором, не дай бог, кто-то может оказаться сильнее его, умнее, успешнее. Соответствующим образом сформировано у альфа-самцов и мировоззрение, которое проще всего выразить ассоциацией: в центре мира я, вокруг все враги, стремящиеся занять моё место. Если я его ещё не занял, я должен сделать всё, показать всем другим, что именно я должен быть в центре.
И ещё одно важное замечание – у альфа-самцов не может быть друзей. С ними кто-то дружить может, но взаимности не будет никогда, поскольку дружба подразумевает равенство, а это нарушит принцип собственной исключительности. Все друзья рассматриваются или как соперники, или как подчинённые. И никак иначе.
Противоположностью альфа-самцу является «самец-омега», изгой, пария, которым все помыкают, чей вес в обществе равен нулю, которым пренебрежёт любая самка. Соответствующая у него и самооценка…. Остаётся сделать простейший вывод: внутри каждого альфа сидит бывший омега, и больше всего альфа боится вернуться к своему прежнему состоянию.
***
Почему я об этом вспомнил? Как Лёнька рассказывал мне ещё до ареста, он долгое время считал себя типичным представителем класса омега, но однажды, прочитав книгу Андрея Кочергина «Мужик с топором», воодушевившись примером, решил преобразовать себя в вариант-альфа. Разумеется, в его понимании «альфа» ассоциировалось только с первым, упрощённым вариантом этого понятия, без оглядки на его оборотную сторону, существование которой он никак не хотел признавать.
Надо сказать, что он всерьёз взялся за это преобразование. Доставшийся ему по наследству небольшой рост (всего 165 сантиметров – тоже повод для комплексов…) Лёнька старался компенсировать физической силой и выносливостью, которые он с завидным упорством развивал различными комплексами упражнений, включая двухпудовую гирю и штангу. Успешно.
***
Пришло время коснуться и женского вопроса. Для Лёньки, как и для любого альфа, этот вопрос был одним из самых важных, чрезвычайно важных, болезненно важных. Доказать себе и другим свою исключительность, не пользуясь абсолютным успехом у женщин, для альфа-самца просто немыслимо, а потому… потому по достижении определённого возраста его интересы заметно сместились в эту сторону.
Первый его сексуальный опыт был в шестнадцатилетнем возрасте с красивой и обаятельной взрослой женщиной, с которой, волей случая, он оказался в одной устойчивой компании. Слово за слово… впрочем, подробности здесь вряд ли нужны, но у них установилась прочная и относительно долговременная – несколько месяцев, любовная связь. Я не знаю, каковы были её чувства, но он влюбился, что называется, по уши. Мне со стороны это было видно очень отчётливо, потому, что я сам всегда влюблялся с полным погружением. В эти дни Лёнька был какой-то особенный, одухотворённый, он искренне радовался жизни, а когда были поводы для огорчений, страдал тоже неподдельно. Опять-таки, не очень важно, как и почему они расстались, важно было само по себе открытие Лёнькой нового для себя мира чувств и ощущений….
После поступления в Академию, благодаря хорошим физическим данным, эрудиции и обаянию, этот новый мир для Лёньки раскрылся во всю ширь. Должен признать, что истинный размах его деятельности на этом поприще[4] мне стал известен только после ареста, поскольку он не особенно делился со мной впечатлениями. Только пару раз обмолвился, что он очень крут в сексуальном плане, и, наверное, достиг в этом значительно больше моего – как бы похвастался, показал своё превосходство…. Я не стал спорить, но и в расследования не ударился, поскольку считал его уже достаточно взрослым, чтобы не вмешиваться в его личную жизнь, тем более что Лёнька очень болезненно реагировал на любую, даже кажущуюся, попытку такого вмешательства.
Потом у него появилась постоянная девушка – Юля Поплавская, с которой он познакомился на каком-то сайте. Вскоре – с моего согласия, они стали жить вместе в нашей квартире, а через пару месяцев Лёнька подарил ей обручальное кольцо. Довольно быстро между моей женой и Юлей возникли трения, иной раз перераставшие в нешуточные скандалы, а потому, после семейного совета, «молодые» переехали на съёмную квартиру в отдалённом от нас районе. По нескольким Лёнькиным обмолвкам я уже тогда понял, что Юля его очень любит, а у него чувства к ней так и не возникло, и что в скором времени они, скорее всего, разбегутся.
Так оно и случилось. Не знаю, нужны ли здесь подробности,… наверное, тоже нет. Важно только то, что Юля затаила на него жестокую обиду, которая, как оказалось впоследствии, сыграла не последнюю роль в их судьбе.
***
Вернёмся к нашим событиям. В первые дни после возвращения Лёньки домой я часто вызывал его на «разговор по душам» – хотел разобраться в ситуации, понять причину происшедшего, выработать какое-то непротиворечивое собственное отношение к событиям. Труднее всего было сжиться с тезисом, что мой сын – преступник. Не убийца, не грабитель, не насильник… но – всё равно – преступник. Ибо он нарушил закон, и его деяние подпадает[5] под санкции Уголовного Кодекса России. Как же это могло получиться? Почему? Много раз я задавал себе и ему эти вопросы, долго, до хрипоты спорил с ним, не находя общности в наших позициях. Лёнька понимал, что закон нарушен, понимал, что за совершённое придётся отвечать, но никак не хотел понять своей в этом вины. Лолита – назовём её так в нашем повествовании, была вполне сформировавшейся девушкой, высокого роста[6], с развитыми формами, а то, что её паспортный возраст равнялся в то время всего четырнадцати годам, он считал лишь досадным недоразумением, не имеющим никакого практического значения. К тому же, по его словам, она оказалась весьма сведущей в вопросах секса, а при первой же встрече показала себя и практически достаточно опытной[7], не отягощённой сомнениями и стыдливостью. Более того – она сама была инициатором практически всех действий, что, как он считал, полностью снимает с него какую бы то ни было вину. Увы, Закон посчитал иначе.
Лёнька пытался доказать мне, что, учитывая сказанное им выше, он имел полное моральное право на интимные отношения с ней и вся его вина состоит только в том, что он нарушил букву Закона, никак не нарушая его дух. Да, как показало расследование, дух Закона нарушен не был, но буква… буква всегда была у нас во главе уголовного права и практики его применения. Я, со своей стороны, соглашаясь, что дух Закона не был нарушен, пытался объяснить ему, что это обстоятельство не даёт права нарушать букву. Ибо нарушение буквы Закона говорит, в первую очередь, не столько о конкретном нарушении конкретной статьи в конкретных обстоятельствах, сколько о неуважении к Закону в принципе, как к таковому. Долго спорили мы как по общим вопросам, по нестыковке его мировоззрения с общими принципами, положенными в основу устройства Общества и законодательства, так и по частностям правоприменения в сложившейся ситуации. Мне ведь тоже не нравятся многие положения существующих законов, но, живя в Обществе, нельзя быть свободным ни от Общества, ни от его законов. Нельзя. А потому, нравятся они или нет, их надо выполнять. К сожалению, истина в этих спорах не родилась, и каждый оставался при своём мнении. Чаще всего наши споры заканчивались приступом стенокардии и выводили меня из строя, как минимум, на несколько часов. Поняв тщетность попыток убедить его, я оставил эти бесплодные потуги. Лишь много позже, уже находясь в СИЗО после суда, Лёнька через адвоката передал мне слова, частично признающие мою правоту в этом споре. Истина всё же вышла на сцену, но… ужасной, непомерно высокой ценой. Впрочем, истина во все времена оценивалась недёшево….
[1] Истории свойственно повторяться. В настоящее время Люда рассорилась и с Инной, узнав, что та активно общается со мной, и стала настраивать против меня Танечку – старшую внучку. Пользуясь любовью девочки, попыталась внушить ей, что если та будет ходить в гости к «отчиму матери», то с ней обязательно будет то же, что и с Лёнькой – она окажется в тюрьме,… как только язык повернулся рассказать об этом, причём со всеми известными ей подробностями, восьмилетней девчушке? У меня это в голове не укладывается,… впрочем, как и многие другие её поступки. Сколько потом было детских слёз, когда ребёнок разрывался между желанием пойти в гости к дедушке и страхом перед ужасным будущим? Только мы с Инной знаем об этом….
[2] Много лет назад моя Мама рассказала мне, что когда-то оказалась в сходной ситуации – после смерти её отца мать снова вышла замуж, и она – моя Мама, в то время восьмилетняя девчонка, никак не могла примириться с тем, что чужой человек вдруг занял место любимого Папы, и всячески старалась ему досаждать, хотя он относился к ней даже лучше, чем к родным дочерям…. Потом, уже после его смерти, она глубоко раскаивалась в этом, но прошлого… не вернуть.
[3] Конечно, это очень утрированное определение, но, в нашем случае, его вполне достаточно. Интересующихся более подробно могу отослать к статье, расположенной в Сети по адресу:
[4] Это было вполне закономерно, поскольку необходимость самодоказательства требовала постоянных «побед», постоянного самоутверждения, максимального разнообразия «побеждённых», свойственную всем представителям альфа. В конечном итоге, именно это расширение и углубление привело к преступлению, поскольку желание «попробовать с мулаткой» пересилило страх возможного уголовного наказания, тем более что Лёнька тогда считал, что значение имеет не паспортный возраст девушки, а её физическое развитие, которым она ни в чём не уступала взрослым. Увы, так было в старой редакции Закона… новая оказалась иной. Более суровой.
[5] Деяние… подпадает…с – вот он – казённый язык во всей его красе, но, к моему великому сожалению, избежать его в нашем повествовании невозможно.
[6] Выше самого Лёньки, причём – заметно.
[7] И то, и другое полностью подтверждается всеми материалами уголовного дела, начиная от заявления её матери в полицию, и кончая протоколами допросов как самой Лолиты, так и её матери. Более того, со всей беспощадностью это зафиксировано в заключении медицинской экспертизы №4825 от 20 декабря 2015 года и в заключении комиссии экспертов №46 от 19 января 2016 года. Более подробно мы остановимся на этих документах позже.