Так исторически сложилось, что книга была не только духовной, сколько вполне себе материальной ценностью. Поэтому с самого зарождения переписывания книг многие не желали их распространения (люди вообще часто выступают за неравенство, если оно в их пользу).
В позднее средневековье даже появился первый вид защиты от копирования - проклятие, вписанное в книгу, на всякого кто ее скопирует. Впрочем, потом появился печатный станок и несмотря на накал борьбы информация стала распространятся. Сегодня у нас обратная ситуация: копирайт оставляет потребителю лишь проклинать всю эту систему алчных посредников между ним и автором.
Потому что копирайт в его современной форме не работает и никогда не будет. Он будет лишь поддерживать неравенство, ничего более.
Я – противник копирайта. При этом я противник и всякой абсолютизации пиратства, просто потому, что с необходимостью существуют виды информации, не подлежащие всеобщему доступу (приватная информация, военная тайна, экономический инсайд и т.п.). Крайне вредно и глупо упрощать эту проблему. Копирайт относится к тем специфическим проблемам, которые просты и понятны преимущественно на практике, в теории оставаясь довольно-таки сложными.
Сложность эта заключается хотя бы в том, что она связывает воедино целый комплекс социальных, экономических и этических взаимоотношений. Многочисленные споры отчасти связаны с этим же: реальная жизненная практика показывает совершенно очевидную бесполезность, несправедливость и абсурдность авторского права (в нынешнем варианте), но при этом альтернативной позиции, способной разрешить все трудности, тоже нет. И всякая дискуссия о копирайте должна начинаться с признания того, что современная система, приравнивающая информацию к материальной собственности, не только не работает, но и крайне порочна.
Во-первых, копирайт как это ни удивительно почти никак не повлиял на благосостояние творцов: как и прежде есть единицы богатых авторов и тысячи нищих. Нужно ли напоминать, что значительная часть «успешных» производят крайне посредственный продукт, который продается за счет рекламы и массового обыдления? Более того, факты красноречиво говорят в пользу того, что главными бенефициарами авторского права являются издательства и корпорации с огромным штатом патентных юристов (например, в музыке доля автора около 13%).
Даже беглое знакомство с историей копирайта показывает, что копирайт – это инструмент издателей, созданный для защиты своих интересов как от претензий авторов, так и от честной конкуренции. Любой продуктивный творческий процесс связан с отчуждением: после написания, издания, исполнения автор не в силах существенно влиять ни на восприятие произведения, ни на то, как оно будет использовано. Однако это естественное отчуждение результата от творца, в то время как копирайт добавляет к нему еще один уровень искусственного отчуждения: автор и правообладатель – отнюдь не всегда одно лицо.
А это между прочим обесценивает любое моральное осуждение в духе «автор работал, ты пользовался, а ему не платишь». Большинство людей (из тех, кто не низведен до выживания) в принципе согласны заплатить автору, просто в силу симпатии или благодарности, но они же искренне недоумевают почему нужно заплатить большую часть «тому парню», который дал доступ (напечатал книгу, записал диск, выложил на сайт).
Вообще право авторства не отчуждаемо, но для общества оно ценно прежде всего как моральная ценность (например, недопустимость плагиата), а не как имущественное право. И то самое общество должно понимать, что распространение информации – залог его развития. В конечном счете, что важнее: эгоистичные интересы нескольких авторов и/или издателей или развитие, в т.ч. появление новых талантливых авторов? А уж тем более непонятно какое отношение к произведениям человека имеют его наследники? Я все-таки считаю, что любое общество имеет право изымать в свое распоряжение интеллектуальную собственность, и не через 50 лет после смерти автора, а через максимум 10 лет после публикации (обмен информацией ускоряется, так что даже 10 лет – чудовищно много). Свежий пример того, что общество ради своих интересов может подвинуть частные права, в т.ч. поддерживая желание авторов, произошел в Новой Зеландии – там отменено право патента на любую софтверную продукцию.
Во-вторых, сложно считать установившейся правовой нормой то, что нарушается подавляющей частью населения. Криминализация широко распространенного явления ничего хорошего ни обществу, ни государству не несет. Пиратство также не обнаруживает никакой прямой зависимости от благосостояния страны, поэтому причины его отнюдь не в жадности или любви к халяве. Зато пиратство коррелирует с уровнем образования: чем более образовано общество, тем в большей степени доступ к нужной информации преобладает над нелегальностью этого действия (посмотрите например, в каких странах популярны пиратские партии). В этом плане скорее компании, которые выбивают из людей деньги (принуждая к покупке лицензий, к внутриигровым тратам или благодаря нечестной рекламе) ведут себя как криминальные организации, которым потакают государства. Меж тем уже десятки исследований показывают, что люди гораздо больше и охотнее тратят из чувства благодарности.
В-третьих, сторонники копирайта часто не понимают на чью мельницу воду льют? У нас почему-то часто такие люди называют себя либералами. Поясню: стандартный ответ копирастов на повсеместность пиратства заключается в том, что нужно усилить санкции и контроль. То есть ради чьих-то имущественных интересов мы все должны отказываться от своих прав и свобод. И видимо до тех пор пока эта ерунда не заработает.
Вы хотите иметь чип в голове, который проверяет лицензии на все, что вы читаете/смотрите/слушаете? Может быть существуют патентованные психотехники, гарантированно делающие человека фанатом копирайта в короткий срок и против его воли? Или нужны публичные казни пиратов для устрашения масс? Как они вообще представляют, что это заработает – без тотального контроля и массы ограничений в коммуникации? Я не думаю, что большинство творческих людей хотят таких изменений в мире, а вот корпорации и элиты частенько задумываются над более контролируемым миром. Так что если, согласно давней шутке, скачивая нелицензионный виндоус, ты помогаешь коммунистам, то защищая копирайт – ты приближаешь всех нас к чудесной утопии в духе Оруэлла.
В-четвертых, никакого особого развития копирайт не дает. Вопреки чуши о том, что заработанные деньги дадут средства и возможности для новых проектов и творений, все чаще обнаруживается прямая связь между интересами корпораций и сдерживанием развития (хоть технологического, хоть гуманитарного). Для тех, кто еще не заметил: развитие современных средств коммуникации идет не по пути творчества и активного участия, а по пути формирования пассивного потребителя, выбирающего из предложенных опций. Это хорошо видно на эволюции смартфонов и им подобных гаджетов: все программное обеспечение надежно защищено от изменения, если вам что-то нужно – ступайте на фирменный интернет-магазин качать приложение.
Вообще в отношении копирайта хорошо прочищает ум - знание истории. Википедия, как и многие другие статьи на тему, обычно ссылаются на Статут королевы Анны как начало авторского права. Это неверно, потому как он был призван хоть как-то пресечь беспредел, продолжавшийся почти два столетия до этого. В эпоху Северного Возрождения книга перестала быть просто редкой ценностью, но стала весьма востребованным товаром. Появился книжный пресс, и появились люди, желающие читать (благодаря мыслителям Возрождения и раннего Просвещения знать стало почетно и модно). Это была большая удача для немногочисленных издательств, организованных еще по средневековой цеховой модели. Но развитие и распространение технологий очень быстро привело к тому, что крупные богатые издательства потеряли монополию: теперь нужно было не только конкурировать с мелкими (порой домашними) издательствами, но и бороться за автора (который прежде получал лишь разовую и небольшую выплату за рукопись).
Первоначально борьба толстосумов с мелкими конкурентами (понижавшими цены) шла традиционными способами: проклятия, угрозы, насилие и поджоги. Однако в середине XVI века английским издателям выпала большая удача. Мария Тюдор по прозвищу Католичка решила ограничить книгопечатание, в т.ч. дабы остановить распространение протестантских идей. «Привилегию» (т.е. монополию) получила гильдия книгопечатников, объединявшая толстосумов, ну а всех прочих любителей поиздавать книги, как и водится – в тюрьму или на виселицу. Нелегально изданные книги жгли, видимо из большой любви к авторскому праву. Последующие правители, хотя и ненавидели Марию, от хорошо контролируемого книгоиздания отказываться не спешили. И плевать, что авторы были вынуждены продавать свои работы за гроши, лишаясь всякого права навсегда. Так что Статут королевы Анны – это первая попытка ограничения копирайта, но в дальнейшем права издателей снова увеличивались (например, рос срок правообладания). Схожая история происходила во Франции и в США.
После знакомства с историей, меня терзают вот какие соображения. Что если бы еще в XVI (а не в XVIII) веке появилось огромное количество дешевых книг? Заметьте в этот период уже достаточно грамотных людей (в это время высокий уровень грамотности был уже не только у аристократии, но и у йоменов и горожан). При этом нет еще желтой и низкопробной прессы, нет эффективных средств цензуры и идеологического воздействия у государства, а литература довольно высокого уровня, в массе своей просветительская. Вот тогда бы мы и увидели что такое настоящее Просвещение, без судорог религиозных войн и вслепую используемой черни.
Изменилось ли что-то сегодня? Конечно, теперь у корпораций гораздо больше возможностей дрессировать авторов, прятать в стол патенты и переформатировать мозги тем, кто не осознает своей информационной обездоленности. Последние особо удивительны в нашей стране: они даже не заморачиваются на риторику о легальности или экономических выгодах копирайта (копирайт создает свой сектор торговых обменов, включенных в ВВП). Они просто бубнят как мантру «быть нищебродом стыдно», «автор не должен попрошайничать», «бедность ничего не производит, сидит на шее у других». Дорогие мои, быть нищебродом в ограбленной стране не стыдно, совсем наоборот. А вот быть бесплатной подстилкой крупного капитала – отнюдь не комильфо. И если вы не способны придумать иного способа отблагодарить автора, кроме отчислений по копирайту, то с таким умом не то, что в креативный класс, даже в обслугу вы не годитесь.
Вообще главным нервом любой аргументации сторнников копирайта остается весьма неочевидный тезис «нарушение авторского права – это воровство». Но ни интуитивно, ни этически, ни даже с позиции объективного (научного) описания реальности этот тезис не находит ни единого подтверждения.
Интуитивный резон: если кто-то читает или публикует мой текст, не платя мне за это, то это в первую очередь факт востребованности моего творения. И если мой текст не искажен, то интуиция подсказывает, что я скорее оказался ближе к своей цели, нежели дальше (если это не была цель только получить деньги). Следовательно, я точно ничего не лишился, а приобрел, а посему это не воровство.
Этический резон: если кто-то используя мои результаты, не платит мне, то в этом нет несправедливости, потому что моральность поступка оценивается по мотивам, а не последствиям. Следовательно, если человек хотел донести мое послание – он поступил честно по отношению ко мне, если же он хотел получить какие-то выгоды моим текстом – то его поступок не является моральным, он просто вне морали (а вовсе не нечестен ко мне, что имеет место в ситуации лжи, подтасовок, плагиата).
Объективистский резон (самый известный, восходящий к высказыванию Бернарда Шоу): информация – предмет нематериальный, поэтому если ее кто-то получил, у вас ее не становится меньше.
Если делиться информацией – это воровство, тогда любая Реkлама, на которую вы не давали разрешения – это изнасилование (visual rape) или как минимум харасмент. Тогда любые неудобные условия (на работе, в магазине), вещи и даже события нужно квалифицировать как дискриминацию и повод к взысканию морального ущерба. А как насчет невыполненных обещаний реклам и политиков или публичных выступлений поп-звезд и прочего гламура, разве это как минимум не мошенничество? Может стоит также рассматривать деятельность биржевиков и банкиров как преступную халатность (они ведь рискуют благосостоянием многих вообще не понимая, что и как работает)? А деятельность крупных корпораций как гено- и экоцид, поскольку они отнимают будущее у неродившихся людей и прочих живых существ?
Я ничуть не передергиваю, потому что логика, говорящих о воровстве, строится на странных предположениях и виртуальных результатах. Если можно говорить, что скачанный файл – это непроданная книга, а значит, неполученная (украденная) прибыль, а значит ощутимый имущественный (а может и моральный) ущерб автора, то почему нельзя сказать, что реально воздействующие на меня рекламные образы влияют на мою психику, формируя ее вопреки моим целям и ценностям, пользуясь моей беззащитностью от суггестивного воздействия на бессознательное и поэтому производят реальное и символическое насилие надо мной? Тем более, что в моей формуле работают доказанные эмпирически и статистически закономерности, а в формуле сторнников копирайта логические разрывы (их следствия носят вероятный характер и не доказаны).
Все это не снимает трудностей, возникающих тогда, когда мы пытаемся помыслить отношения без копирайта. Автор нуждается, особенно в рамках наших реалий, в монетизации своих достижений. И для того, чтобы достойно жить, и для того, чтобы получать социальное подтверждение признания. Деньги, а точнее, их количество есть мера смысла для того, кто вступает в коммуникацию, причем, мы всегда имеем дело с мерой других. Говоря просто, любой кто за что-то платит – платит за то, что он в этом находит для себя (пусть даже и по чужим лекалам).
Здесь много сложностей. У разных творцов совершенно разные возможности для монетизации своих достижений. Люди по-разному пользуются информацией (а делать деньги на чудом произведении, к которому ты никакого отношения не имеешь – это свинство). Права автора и производителя должны и могут быть защищены законом и без системы копирайта. Тем более что в большинстве случаев обладание контентом не мешает его платному потреблению: сходить в кинотеатр, оперу или на концерт – совсем иной жанр, нежели приватный просмотр/прослушивание. Хотя не всех эта логика устроит.
Причем, несмотря на все сложности и недостатки критиков, ярые защитники копирайта (все эти MPAA, RIAA, IIPA, наше РАО и пр.) однозначно являются злом. Всего лишь по одной причине – они предлагают универсальное решение для крайне многозначной и разнообразной сферы деятельности. Интеллектуальная деятельность очень и очень разнообразна: создание одних произведений не требует никаких посредников, другие нуждаются в исполнители, третьи – в особом носителе. Никаких общих рецептов здесь быть не может. Тем более применяющих логику материальных предметов на нематериальные объекты, вроде информации.
Я бы и согласился с какой-то мягкой и продуманной версией копирайта, но нынешний вариант – черт знает что. Поэтому единственным решением является создание множества решений и поиск своего. И чем больше альтернатив, тем лучше для развития общества. Кому-то подходит краудфандинг и донат, кому-то идеологически близки открытый доступ и открытые лицензии, кто-то вообще признает только безвозмездное и альтруистическое творчество, кто-то привык работать сугубо в рамках договора и гарантированной оплаты. Какие-то проекты никогда не смогут быть рентабельны и нуждаются в спонсорах или даже гос.поддержке, другие – легко соберут кассу (например, абсолютно невозможно смотреть мюзикл или театральную постановку не вживую), третьи – компенсируют затраты рекламой и косвенными доходами. Внести в эту сложную систему один, причем крайне пошлый критерий доступа, а именно уровень доходов – это не решение, это усугубление всех негативных последствий. Ведь нематериальный продукт (будь то программа, чертеж, книга или картина) так или иначе призван менять людей и их жизнь к лучшему. В связи с этим не совсем понятно к каким улучшениям ведет информационная сегрегация, кроме явного улучшения жизни одних за счет других.