В 1946 году мы жили в частном доме в городе Иман (ныне - Дальнереченск) Приморского края. Мой отец - военный, кадровый офицер - только что вернулся с войны с Японией. Мы с мамой сидели в кухне: я играла на полу, а мама подшивала подворотничок на форменную гимнастерку отца. Сам папа был на службе. Вдруг резко распахнулась дверь.
На пороге стоял... японец! Он был одет в черно-зеленое грязное полупальто с накладными карманами. Шапка, завязанная под подбородком, очки, щеточка усов. Японец шагнул в комнату, бросился к этажерке, где стояла вазочка с домашним печеньем, и стал сгребать лакомство в карман. Мама, очень выдержанный человек, опустила голову и продолжила шить.
Я же молча поползла за открытую дверь, прижалась к стене и закрыла лицо свисавшей с гвоздя шалью. Потом я услышала, как японец ушел, а мама позвала меня.
Чуть позже я узнала, что это было. Оказывается, пленных японцев везли в лагерь на машине. Стоял мороз, конвойные замерзли и, проезжая мимо Имана, остановились возле части погреться. Японцы же, оставленные без присмотра, разбежались по домам в поисках съестного. Пару из них даже застрелили, приняв за оккупантов, ведь война только закончилась, в Имане было полно военных, многие имели при себе оружие и, не задумываясь, пустили его в ход.