В регулярной рубрике «Афиши» — торжественный манифест Бориса Гребенщикова, подсмотренный им у Патти Смит.
Классический состав «Аквариума» 1980-х: Александр Титов (бас), Дюша Романов (флейта), БГ, Всеволод Гаккель (виолончель). Курехина и Ляпина, сыгравших ключевые роли в записи альбома «Радио Африка», на этой фотографии нет
В августе 1982-го, когда «Аквариум» записывал пятый «естественный» альбом «Табу», Борис Гребенщиков существовал между гитаристом Александром Ляпиным и клавишником Сергеем Курехиным. Оба хотели сыграть как можно больше, а в итоге каждый заполнял собой все звуковое пространство. Гребенщиков хотел жить дружно «и еще — чтобы альбом получился фантастически хорошим». Таким он и получился, но дружно жить в студии, Доме юного техника на Охте, было невозможно. От курехино-ляпинских «творческих споров» БГ, как признался восемнадцать лет спустя, «спасался на балконе». Там он и придумал, когда «было тяжело», свое самое знаменитое противопоставление — сочинил текст, начинавшийся со слов «Какие нервные лица, быть беде».
Играть «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет» БГ начал в том же 1982-м — см. акустическую версию из бутлега «Рыбный завтрак». После «Табу», однако, «Аквариум» почти полгода нигде не выступал — и электрическая версия песни (уже с хрестоматийным ляпинским соло) стала главным концертным номером группы уже в 1983-м. Это было еще до ее выхода на альбоме «Радио Африка».
Возможно, хронологически первая версия «Рок-н-ролл мертв» из записанных — из бутлега «Рыбный завтрак».
Выход этот, как ни странно, провалился. Шестой трек (пятый — на мелодиевской пластинке, где почему-то нет «Ваны Хойа») оказался совершенно лишним. После благостных экспериментов с перкуссиями, клавишами и духовыми вдруг сетует трагедийная гитара. Никаких дудок — сплошная патетика последнего героя. «Мы до сих пор поем, но нам уже недолго ждать», «Никто из нас не выйдет отсюда живым» — это строчки с предыдущего «Табу», где констатация летального исхода была бы весьма к месту. На «Радио Африке» же даже «Еще один упавший вниз» исполнен так, что гибели сопутствует сплошное просветление. А «Рок-н-ролл мертв» — это все, конец эфира, тьма безвременная и окончательная. «В этом есть что-то не то».
«Радио Африка» — «гобелен», куда БГ с Курехиным хотели «воткнуть все, что знают о звуке». Хоть они и слабо представляли, что из него получится, пластинка мыслилась БГ как «альбом радостной музыки». Только в финале на ней начали появляться песни, которые «встали на место и попросить их выйти уже не было никакой возможности». Одной из них, по словам БГ, был «Рок-н-ролл мертв».
Каноническая версия песни с альбома «Радио Африка».
Записывали ее будто из-под палки. Мешали в том числе препятствия чисто технического характера. Ляпин говорил, что сыграл «самое ужасное соло» в жизни. Виолончелист Гаккель в своей книге отмечал, что бэк-вокал тоже получился криво — записан «с разной динамикой», «демонстрация полной художественной самодеятельности». Переделывать все было решительно некогда: в прибывшей из Москвы передвижной мелодиевской студии MCI, роскошно оборудованной для начала 1980-х, работать можно было только одиннадцать дней. Да и то только ночью, тайком от «Мелодии» и милиции, — предназначалась студия для записи живой классической музыки. Ночь, спешка, похмелье — несмотря на все это, не повезло именно песне «Рок-н-ролл мертв». Впрочем, единственный студийный вариант все равно стал каноническим, многим полюбился и впоследствии вошел на несколько сборников лучших вещей «Аквариума».
«Возможно, там и от Патти Смит что-то было, но КАКАЯ РАЗНИЦА?», — говорил много позже Александр Ляпин, придумавший, кстати, аранжировку. По словам Ляпина, на одной из репетиций у Гаккеля он «всего лишь наиграл последовательность известных аккордов» — а БГ «подхватил». Последовательность эта, как общеизвестно, чрезвычайно схожа с патти-смитовской «Ghost Dance». Текст «Ghost Dance» намекает на ритуальный индейский танец, направленный на воссоединение с умершими и предположительно связанный с пейотлем. В припеве поется «Мы снова будем жить» — что поется у БГ, известно. Он и сам отмечает сходство мелодий, но при этом утверждает, что так вышло «подсознательно»: услышал задолго до того и через несколько лет сочинил свое, даже и не думая, что в чем-то могут упрекнуть. К этой версии примыкает и более туманная формулировка: «Рок-н-ролл — это фольклор со всеми вытекающими, и каждый волен исполнять то, что считает нужным для себя».
БГ исполняет «Рок-н-ролл мертв» вместе с Джоанной Стингрей на английском; вообще существует несколько переводов текста на английский, а еще — перевод Максима Леонидова на иврит.
Чемпион России по интервью, БГ не мог не придумать массу остроумных ответов на новый любимый вопрос поклонников и журналистов: «А вот вы поете, что рок-н-ролл мертв — это правда?» — «Всегда есть люди, которым хочется взять в руки гитару или синтезатор, или что-то еще и — выдать» (1999), «Да, рок как стиль умер лет 20 назад. И хорошо, что умер!» (2006), «Это песня не про 82 год, эта песня про сегодня. Каждое слово попадает на удивление точно» (2007), «Приблизительно с 1959 года :-)» (2008), «Для меня музыка жива. А как она называется, мне, в общем, совершенно до лампы» (2008), «Рок-н-ролл исчез в конце 50-х — то, что было дальше, уже не рок — совсем иное» (2011). В недавнем «последнем» — одном из многих последних, как водится, — интервью он выделил новый «очень симпатичный альбом» Эрика Клэптона. Тут бы и в самом деле спросить у создателя, а почему, собственно, все так и как оно на самом деле. Но он давно сказал: «Я, конечно, могу объяснить эту песню вплоть до единого слова, до каждой строчки, но это не имеет смысла, так как когда есть противоречия, тогда возникает возможность жизни».
Эта «возможность жизни» провоцирующего лозунга в самых разных обстоятельствах возникает уже больше тридцати лет. Не только в сотнях заголовков и текстов и не только на концертах «Аквариума», где «Рок-н-ролл мертв» сегодня звучит довольно часто. 6 мая 2012 года песня, а именно ее первая строчка, довольно неожиданно стала пророческой: стремясь, видимо, пробудить в людях чувство гордости, ее включили на митинге на Болотной площади. С тех пор время и правда течет по прямой — хотя, возможно, и не по той, о которой мечталось лирическому герою.
«Если бы провести сейчас опрос на тему «Какая из советских рок-песен подошла бы вам в качестве гимна?» — большинство, я думаю, назвало бы «Рок-н-ролл мертв», — написал в 1987 году Артемий Троицкий. Вопрос не в том, подошла бы она в качестве гимна кому-нибудь сегодня, и если да, должен ли этот человек быть связан с рок-музыкой, а в том, соответствует ли она самому Гребенщикову. И какую эмоцию выражает «а я еще нет». Примерно в середине 1980-х БГ говорил, что «Рок-н-ролл мертв» нравится ему больше других — он «в ней сумел сказать все, что долго и мучительно формулировал внутри себя». А через двадцать примерно лет заявил: «Я попросил железнодорожной воды, и с тех пор я 16 лет нахожусь на железной дороге. Поэтому к словам нужно относиться очень внимательно. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется! Вот — отзывается теперь».
От собственного слова на балконе уже не спасешься.