Комментарии юриста «Трансперенси Интернешнл - Россия» Григория Машанова
Госдума приняла во втором чтении законопроект, который призван запретить НКО-«инагентам», а также иностранным и международным организациями принимать участие в независимых антикоррупционных экспертизах. Согласно пояснительной записке, ограничения предлагается ввести с целью не допустить «влияния указанных юрлиц на социальные и политические институты российского общества». Как скажется этот закон на деятельности антикоррупционных организаций, выполняющих функции «иностранного агента», узнали у юриста «Трансперенси Интернешнл — Россия» Григория Машанова.
____________________________________________________________________________
Григорий Машанов — юрист «Трансперенси Интернешнл — Россия» («ТИ-Р»):
Антикоррупционная экспертиза в нынешнем виде это абсолютно мертвый институт. Даже если проводится экспертиза какого-нибудь нормативного акта или приказа, то органы власти могут вообще на него не реагировать. «То, что мертво, умереть не может», и мы не испытываем особых эмоций по поводу этого законопроекта.
Центр «Трансперенси Интернешнл — Россия» давно не участвует в антикоррупционной экспертизе, уже несколько лет. Однако в декабре прошлого года независимый эксперт проводил по нашей просьбе экспертизу законопроекта о закрытии информации госзакупок компаний, угодивших под санкции. Согласно выводам, там присутствуют коррупционные риски. Однако никакой реакции все равно не было, закон не предусматривает обязанность органов власти реагировать на антикоррупционную экспертизу, ее результаты могут принять к сведению или не принять. Это имеет такой же эффект, как обращение гражданина. По сути получается так, хотя это, конечно, не правильно.
При этом законопроект в очередной раз демонстрирует дискриминационный характер закона об «иностранных агентах». Хотя Министерство юстиции в своих возражениях по делу об «инагентах» в ЕСПЧ утверждает обратное, этот закон наглядно показывает, что статус «инагента» дискриминирует организации, лишает их участия даже в таких декларативных институтах. До этого самый яркий пример был — запрет на участие «иностранных агентов» в любой форме в выборах. И то, что сейчас такие НКО отлучают от антикоррупционной экспертизы, это очередное доказательство дискриминации.
Мы не отрицаем, мы действительно стремимся на что-то повлиять. Мы хотим, чтобы в России было меньше коррупционных явлений, чтобы было меньше коррупции — в этом смысл нашей деятельности. Я сам пояснительную записку не читал, но хорошо, что вы мне сказали [про цель законопроекта — не допустить влияния на социальные и политические институты]. Потому что получается, что влияние «иностранных агентов» оценивается как негативное. Конституционный суд в свое время написал — то, что какую-то организацию называют «инагентом», не значит, что органы власти негативно оценивают ее деятельность. Формально так, а на самом деле мы видим еще одно доказательство лицемерного отношения.
Я вам честно скажу, я не знаю НКО-«инагентов», которые были бы аккредитованы Минюстом как антикоррупционные эксперты. В России, насколько понимаю, есть две большие организации, которые занимаются борьбой с коррупцией. Кроме нашей, это Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального, но ФБК все-таки расследовательская организация, она занимается политикой, а не научной работой и аналитикой, как мы. Возможно, закон [о запрете НКО-«инагентам» проводить антикоррупционную экспертизу] был написан с расчетом на нас, но на практике на нас это никак не влияет. Такая вот история.
Больше материалов на SALT.ZONE