Бывают на свете люди, которые, появившись даже в незнакомой компании, очень быстро становятся неформальным центром притяжения. В чем секрет их обаяния – в высокой компетентности или особой человечности, или в активной созидательной энергии, которая словно водоворот затягивает всех в свою орбиту, поднимая на свершения? Трудно выделить что-то одно, скорее всего, дело в гармоничном сочетании ярких человеческих качеств, которые заметны всем и сразу.
Неудивительно, что члены профессионального сообщества Главных экологов нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятий уже на второй своей встрече признали неформальным лидером и единогласно избрали Председателем Совета Марину Геннадьевну Серейчикас, Начальника отдела охраны окружающей среды Департамента труда, промышленной безопасности и экологии по переработке и коммерции ПАО АНК «Башнефть», профессиональный и личный девиз которой: «Мы не унаследовали Землю от наших предков, а берем ее взаймы у наших потомков!»
- Марина Геннадьевна, поделитесь, какие пути привели Вас в нефтепереработку, в экологическую сферу НПЗ?
Родилась я и выросла в Казахстане, в городе Уральске, в семье рабочего и учительницы. Я была старшей, кроме меня еще сестренка и брат. Школу закончила с отличием, и химия мне давалась легко, но вообще-то моя мечта была – стать юристом, адвокатом. Хотя наша семья по маминой линии – учительская: сама мама – учитель начальных классов; ее дядя – директор школы, преподавал историю; тетя – учитель литературы и завуч; другие родственники тоже были преподавателями, в основном, историками и литераторами. И я до 8 класса склонялась к этой стезе, но потом, глядя как мама каждый день сидит над тетрадками, передумала, решила пойти на юридический. И даже на выпускном вечере в фотоальбом одноклассники написали мне пожелание: «… пусть все жулики, которых ты будешь судить, перевоспитаются!»
Однако в то время для поступления на юрфак обязательно требовался двухлетний стаж. А тут к нам в Уральск Свердловска приехала приемная комиссия из Уральского лесотехнического института, пошла по школам с рассказами о вузе, о специальностях. К маме моей попала газета «Инженер леса», и она стала агитировать меня поступать туда: мол, за два года все забудешь, а то и замуж выйдешь… Конечно, я поплакала немножко по своей мечте, но как девочка послушная пошла на вступительные экзамены, тем более, что их можно было сдавать прямо в Уральске. Тогда профессии эколога как таковой не было, я выбрала кафедру технологии защиты биосферы, специальность «технология рекуперации вторичных материалов в промышленности». И хотя аттестат у меня был отличный, пришлось сдавать все экзамены, но я успешно выдержала высокий конкурс. И только на зачислении в Свердловске мама осознала происшедшее: «Что же я наделала, своими руками своего ребенка, домашнюю девочку, отправила так далеко от дома...»
Впрочем, я была вовсе не кисейная барышня, а, наоборот, все три школьных года – комсорг класса, потом – комсорг в институте, «боец за правое дело». Помнится, пробивала общежитие несправедливо обиженным, а потом мне в отместку их селили в нашу комнату. Кстати, так мы познакомились с моей подругой, с которой дружим с тех пор и всегда встречаемся, когда я бываю в Екатеринбурге.
По окончанию вуза я получила специальность «инженер химик-технолог» и по направлению попала на Троицкий завод газоочистной аппаратуры, который только что был построен. Но к тому времени я была уже замужем, и мой муж – уроженец Саратовской области мечтал вернуться на родину. На удачу, в Троицком общежитии не оказалось возможности селить семейных, и мне легко дали открепление.
Приехав в Саратов, мы с мужем начали самостоятельно искать работу, но вначале нам не везло. И вот однажды на остановке, где останавливались два трамвая – один маршрутом на Оргсинтез, другой на Саратовский НПЗ – мы загадали: который первым придет, на том и едем. Первым пришел трамвай, идущий до НПЗ.
В отделе кадров мне предложили работу лаборанта, а мужу – электрика. Это было 15 августа 1988 года. Так я устроилась лаборантом на очистные сооружения Саратовского НПЗ, где проработала вплоть до рождения сына. Впрочем, перед декретным отпуском на период «легкого труда» я перешла в отдел кадров, и после выхода из декретного отпуска меня пригласили вернуться. В отделе кадров за 5 лет я прошла должности «мастер производственного обучения», «инженер по подготовке кадров», а потом опять ушла в декрет.
Тем временем на заводе был создан отдел Охраны природы, и в 1997 году мне позвонили, пригласили работать по специальности. И, хотя моей дочке был всего лишь годик, пришлось оставить ее с нянями: ввели штатную единицу, и я не могла не выйти. Теперь думаю, что, наверное, недодала своей девочке материнской любви, но такая была ситуация, и, как говорит мой муж, «на первом месте у тебя – работа». Так с 1997 года по 2013 я проработала в отделе Охраны окружающей среды, сначала инженером 3, потом 2, потом 1 категории, а с 2009 года стала начальником отдела.
А потом меня пригласили в компанию Башнефть, где вначале два года я была ведущим инженером, а потом, в процессе реорганизации структуры нашей службы, мне предложили возглавить отдел Охраны окружающей среды Департамента охраны труда, промышленной безопасности и экологии по переработке и коммерции.
- Вы переехали в Уфу всей семьей?
Нет, семья осталась в Саратове, и в выходные-праздники я приезжаю к ним, или они гостят у меня в Уфе. Кстати, старший сын Артем воплотил мою мечту – закончил Академию права, но, к сожалению, профессионально состояться в этой сфере ему не удалось. После учебы ушел в армию, а когда вернулся, не смог найти работу по юридической специальности, чтобы содержать свою молодую семью. Устроился оператором на наш Саратовский НПЗ, сейчас работает машинистом установки, растит двух прекрасных дочек. Конечно, мы с мужем помогаем им, как можем.
Моей младшей дочери Маше сегодня уже 21 год, она закончила с отличием Саратовский государственный университет, факультета иностранных языков. Она пошла по семейной стезе, будет, как и моя мама учителем. Но если моя мама была учителем начальных классов, то дочка - учитель английского языка. Я очень горжусь своими детьми, мы с мужем вырастили их добрыми, порядочными и очень ответственными людьми. В этом году мы с мужем отметили жемчужную свадьбу – 30 лет совместной жизни.
- С точки зрения эколога-практика, знакомого с различными отраслевыми технологиями и особенностями заводов, какие экологические проблемы сегодня стоят наиболее остро?
Период 2016-2022г.г. – это период поэтапного вступления в силу новых требований природоохранного законодательства, который требует от природопользователей реализации мероприятий и принятия мер, направленных на отказ от использования устаревших и неэффективных технологий, переход на принципы наилучших доступных технологий и внедрение современных технологий.
Общие экологические проблемы отечественной нефтепереработки и нефтехимии мои коллеги озвучили на прошедшем совещании.
Во-первых, это требование, обязывающее предприятия, отнесенные к объектам I категории (а это, практически все наши крупные нефтеперерабатывающие и нефтехимические предприятия) с 01.01.2019г. оснастить стационарные источники автоматическими средствами измерения и учета объема или массы выбросов и сбросов загрязняющих веществ, а также техническими средствами фиксации и передачи результатов измерений в государственный фонд данных государственного экологического мониторинга. Но проблема состоит в том, что, перечень стационарных источников, подлежащих оборудованию средствами измерений, а также требования к автоматическим средствам измерения и учета объема или массы выбросов, сбросов загрязняющих веществ, к техническим средствам фиксации и передачи информации на настоящее время не установлены. Мы ожидаем, что до конца 2018г. будут внесены изменения в федеральные законы, будут подготовлены и вступят в силу необходимые подзаконные акты, дающие возможность природопользователям поэтапно реализовывать мероприятия по оснащению источников выбросов и сбросов загрязняющих веществ автоматическими средствами контроля выбросов и сбросов. А также предприятиям будет предоставлено время на разработку соответствующих проектов и закупку необходимого оборудования.
Кроме того, что указанные системы автоматического контроля сами по себе «недешевое удовольствие», их установка позволит контролирующим органам получать информацию в «он-лайн» режиме, держать на контроле уровень негативного влияния предприятия на окружающую среду и в случае установления фактов превышения установленных нормативов, привлекать предприятия к административной ответственности. Мы, в свою очередь, должны строго поддерживать технологический режим в параметрах, предусмотренных утвержденными регламентами, отклонение от которых может повлечь увеличение выбросов и сбросов загрязняющих веществ. Федеральным законодательством установлены требования о необходимости предприятиями – природопользователями планировать и реализовывать мероприятия по снижению негативного воздействия на окружающую среду и внедрению наилучших доступных технологий (НДТ), показатели воздействия на окружающую среду, которых не должны превышать установленные технологические показатели НДТ.
Во-вторых, проблема утилизации и обезвреживания нефтесодержащих отходов. Это актуально практически для всех НПЗ. К сожалению, как показывает практика, на рынке недостаточно организаций, которым можно доверить эту работу. И дело не столько в технологических возможностях по переработке и обезвреживанию нефтешламов, сколько в добросовестности подрядчика. Ведь именно мы как природопользователи и собственники отходов несем ответственность за них. Не дай Бог, из-за некачественного, нечестного выполнения работ по утилизации или обезвреживанию они неожиданно где-то «всплывут», создадут отрицательный информационный резонанс среди общественности, СМИ. На нас лежит ответственность за выбор надежной организации, которая выполнит работы с полной гарантией соблюдения всех требований природоохранного и санитарно-эпидемиологического законодательства. И процесс утилизации мы обязаны досконально контролировать, со всех сторон проверять все шаги и этапы действий подрядчика.
Передавая партию отходов, мы продолжаем контролировать ее судьбу: действительно ли она обезврежена? Но тогда получился вторичный отход, который должны разместить на полигоне. А есть ли у подрядчика договор с этим полигоном, есть ли паспорт на отход? Или другой пример: в процессе утилизации отходов получается какой-то продукт, тогда на него нужно ТУ, где прописано, на что и в каких целях его можно использовать – на дорожное строительство, на рекультивацию полигонов и пр. Это тоже внимательно необходимо смотреть. Например, выходит на тендер подрядчик, по предоставленным документам которого, полученный продукт пойдет на рекультивацию полигона, а на самом деле этому полигону не нужно ничего рекультивировать… Эколог должен четко отследить всю судьбу отхода до самого конечного пункта, чтобы быть уверенным – он не ушел «на сторону» и не нанес вред окружающей среде. И проблема не вернется на предприятие бумерангом.
К сожалению, сегодня на рынке услуг по утилизации и обезвреживанию нефтесодержащих отходов недостаточно компаний, отвечающих всем требованиям законодательства. Это подчас видно сразу, достаточно прочитать их технический регламент или документы, предоставленные на тендер: что обезвреживание, что утилизация – они не видят разницы. Тогда о чем с ними говорить? Или наоборот: смотришь документы – все чисто и красиво написано, а выезжаешь на место – а там несоответствие проектной документации или заключению экологической экспертизы. Поэтому некоторые предприятия принимают решение о необходимости закупки собственных установок по утилизации или обезвреживанию, чтобы все было четко и прозрачно…
Это большая проблема сегодня – выбрать подрядчика, который может обеспечить выполнение работ, полностью соответствующих современным экологическим стандартам. Неудивительно, что многие мои коллеги с разных НПЗ на совещании обращались друг к другу с просьбой далее
Понравилась статья? Подписывайтесь на наш журнал «ХИМАГРЕГАТЫ» в Яндекс ДЗЕН и получайте интересные и познавательные статьи у себя в ленте!