Культура
Александр Градский, певец, мультиинструменталист, автор песен, поэт, композитор
Проект «Голос»
Я бы не сказал, что побеждают всегда самые голосистые и самые талантливые, несмотря на то, что три моих конкурсанта выиграли. Голосуют практически зрители. Это не значит, что он самый талантливый или самый голосистый. Он наиболее интересен. В мою задачу входило сделать так, чтобы им был наиболее интересен тот, кто на мой взгляд хорошо поёт и самый талантливый. Но если что-то такое у меня не получилось, а получилось, например, у Гриши Лепса и у отца Фотия, я отношусь к этому совершенно спокойно, поскольку выбирают люди, в конце концов.
Ответственность в творчестве
Есть такое слово ответственность: сказал – сделал. Это вообще мужское качество, я, прежде всего, это в мужчинах ценю. Но поскольку вокалисты и вокалистки – это не тот пропорциональный состав, как женщины и мужчины. По статистике, на 10 девчонок 9 ребят, здесь примерно на 8 девочек 2 парня.
В работе с женщинами почти исключен такой момент, как неадекватное поведение. Почти не пьют, за редким исключением, потому что пьющую женщину на работу вряд ли возьмут. Это то, что я терпеть не могу в профессиональном отношении.
Я не терплю ни наркотиков, ни алкоголя на сцене, я считаю, что это просто вредит профессии. Ну невозможно сыграть в нетрезвом виде чисто, это исключено. Можно сколько угодно выпендриваться, рассказывать: мы тут напились пива и стали записывать. Пускай попробуют в студии Abbey Road выпить коньяку и потом петь, даже если ты и Маккартни. Просто у тебя не получится. На концерте возможно, концерт – всё-таки шоу, там можно себе позволить всё что угодно, кому угодно, только не мне.
Комплекс недооценённости
Лет в 45 я понял, что неоценённость не должна быть комплексом. Мне пришла в голову простая совершенно мысль: почему меня должны любить миллионы, с чего это вдруг? Главное, может быть, сделать что-то, и в музыке, и поэзии, что на твой взгляд могло быть необходимо какому-то числу людей после того, как ты уходишь из жизни. Вот ты уходишь из жизни, как Велимир Хлебников, совершенно гениальный поэт, но его практически никто из общей массы людей не знает. Знает 50.000 человек, а 10.000 человек считают великим гением, в том числе и я. Но есть хороший способ передачи этой информации своим детям, своим знакомым, своим ученикам. И так получается, человека давным-давно на свете нет, а о нём 50 тысяч, 100 тысяч человек помнят, и он является великим поэтом.
Я работаю очень долгое время с одним и тем же звукорежиссёром – Витей Глазковым. Совершенно замечательный звукорежиссёр, при этом он музыкант, он поёт и сочиняет, исключительно профессиональный человек. Около 40 лет мы вместе работаем.
Саунд-продюсера у меня нет и не было. Мне приходится выходить из образа певца и становиться саунд-продюсером, когда я слушаю себя. В том случае, если я записываю кого-то другого, например, своих конкурсантов на «Голосе», или теперь они уже солисты театра Градский Холл. Это все ребята, которые со мной на «Голосе» работали, некоторые из них побеждали. И все три победителя трёх сезонов – и Воробьёва Саша, и Серёжа Волчков, и Дина Гарипова – они солисты театра Градский Холл.
Так вот, когда я записываю их, естественно, я включаю административный ресурс, прошу сделать так, сяк. Но в силу того, что у них ко мне есть большая степень доверия, они меня слушаются, но потом я обязательно зову их в студию, показываю тот дубль, который им сначала удалось сделать, и тот дубль, который потом. И если они говорят, что да, действительно стало лучше, тогда мы оставляем дубль, который сделали вместе. Это так называемая работа саунд-продюсера, которой у нас практически никто не занимается.
Очень мало людей, которые занимаются именно саунд-продюсированием в высоком смысле этого слова. Потому что саунд-продюсирование – это не только ты чисто спел, не чисто спел, это ещё и манера, и подача. В сложной музыке уровень саунд-продюсера должен быть чрезвычайно профессионально высок.
Раньше поэтическая моя составляющая в песне это было, скорее, литературная необходимость. Я не хотел никого просить, чтобы мне писали текст, потому что понимал, что мне никто не напишет текст, этого не будет.
Последнее время я стал к себе, как к поэту, относиться лучше. Просто стал, наверное, лучше писать. Посему я позволил себе в книжках даже какие-то стихи свои печатать, которые не будут песнями, а просто стихотворения.
Я не сказал бы, что я поэт, потому что я, например, не могу не писать музыку, хотя я это делаю сейчас редко. Я не могу не петь, потому что даже если я делаю это реже, чем раньше, всё равно я не могу не петь. Вот не писать стихи я могу. Это совершенно спокойно делается.
Евгений Додолев, российский журналист, автор программы «Мимонот» на Радио Медиаметрикс
Полный текст интервью на mediametrics.ru