За несколько дней до начала Великой Отечественной войны Советскую Балтику покинул пароход «Андрей Калниньш» Латвийского пароходства, за котором третьим механиком плавал молодой в ту пору Саша Сементовский. Судно дошло до Любека, там экипаж его попал в поистине магическое положение.
22 июня 1941 г. палубу неожиданно заполнили вооруженные гитлеровские солдаты. Они заняли машинное отделение, мостик, грубо требовали, чтобы экипаж советского судна собрался в столовой. Офицер, возглавивший отряд фашистов, показывая рукой на развевающийся на корме флаг, что-то кричал переводчику.
— Вы должны спустить свой флаг!
— перевел тот.
— Этому не бывать!
— категорически запротестовал капитан.
Гитлеровец зло усмехнулся. По его команде к флагу бросились нацисты.
С флагштока сползло алое полотнище, и моряки, повернувшись к нему лицом, замерли с руками у козырьков. Горькими были минуты прощания с родным знаменем, но каждый твердо верил, что прощается с ним только временно.
— Пять минут на сборы!
— кричит арестованным фашист.
На оставленном судне сиротливо лопают двери, по палубе разносятся обрывки разорванных при обыске документов. Печальная колонна с пленниками, лишенными в один миг всех прав, трогается в путь. А через несколько часов моряки уже с трудом узнают друг друга. Их одежда и личные вещи «конфискованы», а взамен выдано рваное, грязное платье, снятое с тех, кто уже ни в какой одежде больше не нуждается. У моряков теперь нет даже имен, их окликают по номерам, нашитым на рукав арестантского наряда. Они стали узниками в концентрационном лагере Вюльцбург.
Гитлеровцы приготовились умертвить медленней смертью «этих заносчивых русских моряков». Утром из ворот тюрьмы выезжала «вагенколонна», в которую запрягались оборванные узники. На телеге, нагруженной камнями и инструментами для строительства дороги, сидели охранники — эсэсовцы. Они горланили песни, размахивали плетками. И горе тому, кто не сдержался, попытался усовестить надсмотрщика. Таких вещей тут не прощают: «строптивого» узника немедленно переводят в штрафное отделение, где условия и вовсе ужасны: вместо нар — гнилая солома, которая кишмя кишит насекомыми, вместо пищи — теплая водица с эрзац-крупой, от которой идет запах тления.
«Мы живем,
— записывает в эти первые недели заточения в своем дневнике один из пленников Вюльцбурга,
— оторванные от Родины, оглушенные фашистской пропагандой, которая что ни день, то твердит, что русские армии уничтожены, а гитлеровские войска стоят под Москвой. Мои товарищи переживают страшные муки. Подумать только, ни одного правдивого слова за многие дни. Это очень страшно, ужаснее, чем голод, холод и решетки на окнах. Временами некоторых покидает мужество. На какое-то время начинает казаться, что все потеряно. И все-таки в глубине души все мы лелеем надежду на победу».
Не сдаваться, не падать духом, действовать — такой девиз провозгласила подпольная партийная группа, в которую вместе с другими моряками, пользовавшимися полным доверием товарищей, вошел и судовой механик из Риги Александр Сементовский. Подпольная группа сумела раздобыть маленький приемник — сокровище из сокровищ, которое чудодейственным образом преобразило людей. А потом больным и ослабевшим откуда-то стали приносить двойные порции хлеба, супа, даже медикаменты. Это смельчаки, занятые на кухне, украдкой от унтера Вейфеля с риском для жизни добывают для обессилевших товарищей хоть немного еды, чтобы они могли выстоять в единоборстве с голодом и смертью. Хлеб, картофель, маргарин через надежных людей переправляются также в лазарет и в бараки.
На обороте рекламных листков, попадающих в лагерь, узники находят патриотические, полные веры в будущее, стихи. Каждое слово — точно облитое кровью. Но стихи оптимистичны, призывны, мужественны. Поэт, чье имя известно лишь немногим (им был судовой радист Г. Филиппов), помогал пленникам вновь ощутить в себе силы для борьбы, пробуждал в сердцах неугасимый пламень любви к Отчизне. Весь лагерь знал наизусть бесхитростные слова его песен: «Караван», «Давай закурим», «Пароход».
Множество штрихов лагерной жизни, скрытых от эсэсовцев, давало понять пленникам, что борьбой против палачей руководит крепкая, волевая рука. Она вовремя поддерживала того, кто, не выдержав мучений и голода, готов был упасть, незримо направляла и сплачивала смелых, когда они замышляли рискованный побег, была тут как тут, если кому-нибудь из не склонивших головы грозила опасность. Партийный центр действовал.
Самые опасные и трудные дела партийная группа поручала коммунисту А. Сементовскому, и жизнь его не раз висела на волоске. Самообладание и находчивость выручали механика в опаснейших ситуациях, как это было и при устройстве побегов, и во время передачи продуктов в лазарет, и при тайном слушании Московского радио. Будь у эсэсовцев малейшие доказательства, они немедленно расправились бы с этим несгибаемым человеком. Но Александр Петрович, как и его товарищи по борьбе, соблюдал строжайшую конспирацию.
Однажды лагерное начальство приняло решение изолировать «комиссаров». Вместе с ними в грузовик, уходивший в другой концлагерь, втолкнули и Сементовского. Тяжела была минута расставания с друзьями. Все-таки здесь они представляли собой силу, с которой не могли не считаться даже палачи. А впереди была тревожная неизвестность.
Благодаря стремительному наступлению наших войск гитлеровцы не успели учинить расправу с «особо опасными» пленниками. Группе моряков, увезенных в то утро в грузовике, и в их числе Александру Петровичу посчастливилось дожить до радостного дня Победы.
...1985 г. За все послевоенные годы в трудовой книжке бывшего моряка, а затем бригадира слесарей по ремонту сложных судовых устройств была сделана единственная запись о его месте работы. Почти четыре десятилетия здесь каждое утро поднимался на палубы судов человек с белой, как морская пена, головой, живыми, пытливыми глазами и подкупающей мягкостью улыбкой. Прожитые годы оставили свой след на лице ветерана, но нисколько не угас в нем огонь творчества, не охладел жар души. Даже выйдя недавно на пенсию, он остался таким же деятельным, беспокойным, живущим интересами родного коллектива. Всякий раз, когда Александр Петрович навещает своих учеников, они рады встрече с тем, кого когда-то фашисты называли «особо опасным» и кто для сегодняшней молодежи олицетворяет эталон честности, доброты, мужества...