«Будем, во-первых и прежде всего, добры, потом честны, а потом – не будем никогда забывать друг о друге.» - Алексей Карамазов
Эх, как бы наш мир устроился, сколько бы ещё красоты и благодати в нём образовалось, следуй мы словам Алёши Карамазова.
Но мы - натуры широкие, карамазовские способные вмещать всевозможные противоположности и разом созерцать обе бездны, бездну над нами, бездну высших идеалов, и бездну под нами, бездну самого низшего и зловонного падения.
У нас дьявол с Богом борется, а поле битвы – наши сердца.
Первая рецензия такого рода, начинающаяся цитированием из романа. И признаться честно, то интерес меня не посещал ещё о том, как надобно писать рецензии, и каким языком излагать.
Но что поделать, такие мы русские люди – живые и сердечные, со святостью во взгляде и с пороком на руках, живём душою, и так, чтобы в поступках порыв был и сила, сильный, мощный порыв лихой русской удали, правды и искренности с взором к небесам.
Фёдор Михайлович – мастер человеческой души. Как я писал уже раньше: Достоевского не столько стоит понимать, сколько чувствовать, проникаясь его творчеством, ибо чтобы умно поступать, одного ума мало.
Вот и сейчас я пишу и не думаю. Что первое приходит на ум, то и отражается в строках. А потому, не суди меня строго, дорогой читатель. Лучше, правда в глаза, чем лицемерие в сердце. А эти свои слова подкреплю, цитатой из произведения:
«Да где, – отвечаю им, – вам это и познать, когда весь мир давно уже на другую дорогу вышел и когда сущую ложь за правду считаем да и от других такой же лжи требуем. Вот я раз в жизни взял да и поступил искренно, и что же, стал для всех вас точно юродивый: хоть и полюбили меня, а все же надо мной, говорю, смеетесь». – «Да как вас такого не любить?» – смеется мне вслух
хозяйка, а собрание у ней было многолюдное.
Прекрасные слова старца Зосимы, а самое главное очень жизненные, актуальные, что в девятнадцатом веке, что в веке нынешнем.
Творчество Ф.М. Достоевского – это пройти горнило ада, довести себя до припадка, исступления, и на самой грани, пределе – покаяться, пасть на колени в слезах, чувствуя как бьётся душа, и содрогается сердце, от пережитого, пройденного, испытанного, пропущенного через себя романа – зеркала наших судеб. А дальше всё сливается в один поток в романе - наши жизни, а наши жизни – в романе. Роман и жизнь несовместимы, скажите вы? Но тогда посмотрите вокруг, увидьте людей, и посмотрите в них, а потом и к зеркалу подойдите, взглянув на человека, который в нём отражается.
Когда же вы переживёте описанное выше, то в ту же секунду почувствуете небывалую лёгкость, величие жизни и силу воскрешения, ибо безмерна любовь Господа и всё превышает, и нет греха того, раскаявшись в котором, не простил бы нам Господь.
А Любовью все покупается, все спасается. Любовь – учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит.
Карамазовы - это роман о вечных вопросах каждого человека. И что тут добавить, кроме совета – прочитать его всем, и перечитывать каждые лет десять. По крайней мере, мной такой вывод сделан относительно себя.
Многие говорят, что творчество Ф.М.Достоевского трудно, тяжело воспринимается, насыщенно мрачными сценами, но поверьте, ни в чьём другом творчестве я ещё не встречал такой любви к человеку и столь безмерной веры в него. Творчество Ф.М.Достоевского – это не приговор человеку, утопающему в грехах, а ключ к пониманию самого творения Бога по образу его и подобию, и что беда наша в том и заключена, что окромя себя никого видеть то, и не желаем, а если и видим, то применительно к своим личным целям.
Человека не всегда и судить стоит, чаще его нужно постараться понять и пожалеть.
Не во всех случаях уместны чванливые нравоучения, в некоторых стоит просто обнять человека, прижать его к себе и согреть теплотой сердца своего.
Так и в романе. Читаешь, переживаешь за всех героев, разрываясь немою пустотой бессмысленного крика. Вникая в судьбу каждого героя, невольно восклицаешь: «Да как же так, о Боже, упаси меня от кручины такой.» - и никого не осуждаешь, ибо не суди, да не судим будешь.
Да и кто я такой, чтобы судьёй им быть? Разве не терзал меня холодный, циничный рассудок Ивана Карамазова, не съедала боль и злость от судьбы своей по рождению, как Смердякова, не мучила гневливая несдержанность и ярость Дмитрия Карамазова и алчность Души Фёдора Павловича, и не боролись, не сопротивлялись, не восставали ли против этих падших и греховных сторон личности святость, искренность, открытость, доброта, честность и благодушие Алексея Карамазова?
Братья Карамазовы – это мы сами. Братья Карамазовы и есть помазанники на кару, дабы страданием своим, указать нам на грехи наши, чтобы узрели мы их, раскаялись и искупили, и наш человек широкий, слишком даже широкий, сузился бы.
Закончить же хочется словами из романа, коих здесь было уже в достатке, но всё же:
«Любовь такое бесценное сокровище, что на нее весь мир купить можешь, и не только свои, но и чужие грехи еще выкупишь. Ступай и не бойся.»
Любите друг друга, и будьте счастливы, добра вам и благополучия, Дорогие!