Не трогай! Это на Новый год!

Посвящается родителям.

***

До Но­вого го­да ос­та­валось не боль­ше не­дели. Ма­гази­ны ло­мились по­дар­ка­ми а-ля «вос­крес­ный па­па» и де­шёвых на­боров для взрос­лых. Нап­ри­мер, баль­зам пос­ле бритья для муж­чин и шам­пу­ни для жен­щин. Ку­пить та­кую де­шёв­ку мог толь­ко ни­щеб­род, в пос­ледний мо­мент уз­навший о приг­ла­шении на праз­днич­ный ужин. По­лез­но, не с пус­ты­ми ру­ками. Сре­ди бес­ко­неч­ных стел­ла­жей тор­го­вого цен­тра ша­гал Маль­чик и дер­жал за ру­ки ро­дите­лей. Взрос­лые ожив­лённо об­сужда­ли, сто­ит ли приг­ла­шать на праз­дник кол­лег или от­де­лать­ся ма­лой кровью — поз­вать толь­ко тё­щу и свек­ровь, сколь­ко по­купать са­лата и бу­дет ли кто-то его есть?
Маль­чик мол­чал. Раз­го­воры взрос­лых бы­ли скуч­ны­ми, как и по­ход в ма­газин. Стел­ла­жи с же­лей­ны­ми миш­ка­ми под зап­ре­том, а ми­мо лав­ки с иг­рушка­ми семья про­лете­ла, ед­ва Маль­чик про­из­нёс хо­тя бы один звук. По­это­му он и не лю­бил Но­вый год. Вмес­то то­го, что­бы про­водить зим­ние ка­нику­лы ве­село, при­ходи­лось бро­дить вдоль стел­ла­жей, а единс­твен­ным раз­вле­чени­ем бы­ло най­ти мор­ковку де­шев­ле.

На вто­ром уров­не этой не­затей­ли­вой иг­ры — не гни­лую.

Да и по­дар­ка­ми Маль­чи­ка то­же не ба­лова­ли. В прош­лом го­ду ро­дите­ли вру­чили упа­ков­ку ле­ден­цов без са­хара.

Та­кое бы­ва­ет, ког­да па­па — сто­мато­лог. Маль­чик съ­ел од­ну, что­бы ни­кого не оби­деть и удос­то­верить­ся — ле­ден­цы прос­то от­вра­титель­ные. В этот раз то­же не ждал ни­чего та­кого от праз­дни­ка.

Нет, ро­дите­ли не бед­ные. Вкла­дыва­ли сво­бод­ные день­ги в бла­го­ус­трой­ство се­мей­но­го особ­ня­ка и лу­жа­ек вок­руг. Ма­ма тра­тила на платья, па­па — на кос­тю­мы и каж­дый год по­купал но­вую ма­шину. Зи­мой вдво­ём от­ды­хали в тёп­лых стра­нах.

— В кон­це кон­цов, мо­жем се­бе это поз­во­лить. — каж­дый раз пов­то­рял па­па, по­купая би­леты на са­молет.

Уле­тая, ос­тавля­ли Маль­чи­ка на ба­буш­ку. Он лю­бил эту ста­руш­ку по нес­коль­ким при­чинам. Во-пер­вых, она по­купа­ла столь­ко слад­ко­го, сколь­ко по­меща­лось в кар­ма­ны. Да и к то­му же нор­маль­ные кон­фе­ты, а не «sugar free». Ещё он мог сколь­ко угод­но смот­реть лю­бимые муль­тфиль­мы.

— Те­леви­дение уби­ва­ет мозг. Рек­ла­ма по ящи­ку зас­тавля­ет по­купать то, что уби­ва­ет и те­ло. Все бе­ды от этой ко­роб­ки. — за­ботил­ся па­па, от­би­рал пульт и вклю­чал ко­медий­ные се­ри­алы, а во вре­мя рек­ла­мы хо­дил на кух­ню за бан­кой пи­ва. — В алю­мини­евой све­жее. Ни­каких хи­мика­тов. — да­вал со­веты он.

Каж­дый год Маль­чик ждал счас­тли­вых двух не­дель, что­бы наб­рать пол­ную та­рел­ку поп­корна и не от­хо­дить от те­леви­зора.

— Се­рафим, а что ты хо­чешь на Но­вый год? — па­па вы­вел Маль­чи­ка из слад­ких грёз. Его имя — то, че­го он стес­нялся боль­ше все­го. Да­же боль­ше, чем стран­ных ро­дите­лей.

— Ни­чего. — от­ве­тил Маль­чик.

— Как же так? — уди­вил­ся па­па. — Но ведь ты был хо­рошим маль­чи­ком весь год. Зас­лу­жил то, че­го дав­но хо­тел.

— Хо­чу со­баку. — от­ве­тил Маль­чик.

— Нет-нет-нет! — воз­ра­зил па­па. — Она ис­портит наш но­вый пар­кет, ме­бель и пер­сид­ский ко­вёр. Мо­жет, что-то дру­гое? — на­рочи­то ве­село спро­сил он, под­талки­вая Маль­чи­ка к стел­ла­жу с веч­но зе­лёны­ми как­ту­сами.

— Нет. Боль­ше ни­чего не хо­чу. — от­ве­тил Маль­чик.

Но ро­дите­ли уже не слу­шали. Спо­рили, ка­кие све­чи ку­пить для но­вогод­не­го сто­ла. Ма­ма хо­тела жёл­тые, а па­па пос­то­ян­но шу­тил про ал­лергию на этот цвет.

***

В ка­нун Но­вого го­да Маль­чик чувс­тво­вал се­бя оди­ноко. Ма­ма во­зилась на кух­не, а па­па пе­реме­рил каж­дый гал­сту­ки из гар­де­роба, но так и не на­шёл под­хо­дящий.

— Бо­же, по­чему та­кие от­вра­титель­ные? — воз­му­щал­ся он, а за­тем по­вер­нулся к сы­ну. — За­пом­ни, Се­рафим: гал­стук для муж­чи­ны — это как крас­ная по­мада для жен­щи­ны, по­нима­ешь? По­дой­дёт не каж­до­му, но ес­ли уме­ешь по­доб­рать, то сор­вёшь джек­пот!

Маль­чик не по­нимал, что зна­чит «сор­вать джек­пот» и за­чем но­сить гал­сту­ки. Тем бо­лее до­ма. К то­му же, воз­вра­ща­ясь с ра­боты, па­па пос­то­ян­но го­ворил, что тер­петь не мо­жет эту удав­ку. Но со стран­ной улыб­кой вы­бирал меж­ду крас­ным в зе­лёную по­лос­ку и жёл­тым.

— Нет, не жёл­тый. У ме­ня ал­лергия на этот цвет.

***

Бли­же к ве­черу у ро­дите­лей на­чалась па­ника. Бе­гали по до­му с вы­тара­щен­ны­ми гла­зами. Маль­чик уже ус­пел про­голо­дать­ся, но ма­ма зап­ре­тила при­касать­ся к со­дер­жи­мому хо­лодиль­ни­ка. — Не тро­гай! Это на Но­вый год. — Стран­но. — по­думал Маль­чик. — Ка­кой смысл в еде, ес­ли нель­зя тро­гать? Да и к то­му же про­дук­тов так мно­го, а гос­тей бу­дет па­ру че­ловек. За­чем го­товить так мно­го?

Но ро­дите­ли ду­мали, что и это­го не хва­тит. — Бо­же, Алекс! Мы за­были кон­серви­рован­ные ана­насы! Твой босс их обо­жа­ет. — ис­пу­ган­ным шё­потом про­из­несла ма­ма. — Что бы я без те­бя де­лал? — улыб­нулся па­па и по­вер­нулся к Маль­чи­ку. — Мы ско­ро вер­нёмся, Се­рафим. Будь хо­рошим маль­чи­ком, до­гово­рились? — Ко­неч­но, па. — от­ве­тил Маль­чик.

Как же он всё-та­ки не лю­бил своё имя.

***

Ка­жет­ся, ро­дите­ли у­еха­ли веч­ность на­зад. Маль­чик про­голо­дал­ся и заг­ля­нул в хо­лодиль­ник, но ни­чего съ­едоб­но­го «не на Но­вый год» не на­шёл. Па­пины таб­летки для пе­чени, бан­ки с пи­вом и ле­карс­тва для дё­сен, ко­торые отец ук­рал из кли­ники, но за­был спря­тать от бос­са. За ку­чей ам­пул ле­жала ма­лень­кая упа­ков­ка сы­ра. Маль­чик ре­шил при­гото­вить бу­тер­бро­ды. Выс­та­вил бан­ки-склян­ки на стол, до­тянул­ся до сы­ра, но тот ока­зал­ся с пле­сенью.

— Фу! — по­думал Маль­чик. — И как мож­но это есть?!

Приш­лось выб­ро­сить сыр в ур­ну. Же­вать хлеб ка­залось так се­бе за­те­ей, Маль­чик ре­шил за­пить па­пиным пи­вом. Отец пос­то­ян­но го­ворил — «на­питок, дос­той­ный нас­то­яще­го муж­чи­ны». Маль­чик чи­тал на па­кетах со­ка, что нуж­но встря­хивать, по­это­му уве­рен­но пот­ряс алю­мини­евую бан­ку. С неё сте­кали хо­лод­ные кап­ли. За­тем от­ре­зал па­ру лом­ти­ков хле­ба и по­удоб­нее усел­ся за стол.

Пив­ная струя уда­рила та­ким по­током, что бан­ка вы­лете­ла из рук и ра­кетой про­нес­лась по кух­не, по­ливая ме­бель и тех­ни­ку пен­ным со­дер­жи­мым.

Маль­чик сра­зу вспом­нил, че­му учи­ли на уро­ках бе­зопас­ности в шко­ле. Ес­ли на элек­троп­ри­боры по­пала во­да, пер­вым де­лом нуж­но вык­лю­чить свет, что­бы не бы­ло ко­рот­ко­го за­мыка­ния. Так он и сде­лал. По­вер­нул ру­биль­ни­ки, дом пог­ло­тила тем­но­та.

— А пи­во вы­сох­нет до при­хода ро­дите­лей. — по­думал он.

У Маль­чи­ка за­ур­ча­ло в жи­воте — он до сих пор хо­тел есть. Заг­ля­нул в хо­лодиль­ник ещё раз — точ­но ли там не ос­та­лось ни­чего пе­реку­сить? Жа­реная ку­роч­ка ап­пе­тит­но пах­ла чес­но­ком, от­че­го жи­вот не­годо­вал ещё силь­нее. Блю­до сто­яло вы­соко, Маль­чик изо всех сих тя­нул­ся до не­го.

— Ещё нем­но­го! — и вот он дот­ро­нул­ся кон­чи­ком паль­цев до ку­роч­ки. И вот но­га сколь­зит по мок­ро­му от пи­ва по­лу. И вот пол­ки хо­лодиль­ни­ка с жут­ким гро­хотом об­ва­лива­ют­ся. И вот аро­мат­ная ку­роч­ка и вся­кие вкус­ности ле­жат в лу­же пи­ва.

— Да, про­ходи­те в на­ше скром­ное бун­га­ло! — пос­лы­шал­ся из ко­ридо­ра па­пин го­лос. Маль­чик сра­зу уз­нал его ин­то­нацию — он раз­го­вари­вал на по­вышен­ных то­нах. Это оз­на­чало толь­ко од­но — па­па при­шёл до­мой вмес­те с на­чаль­ни­ком.

— А по­чему свет не вклю­ча­ет­ся? — Маль­чик ус­лы­шал, как ма­ма в тем­но­те щёл­ка­ла вык­лю­чате­лем.

— Дол­жно быть, прос­то вы­било проб­ки. Не проб­ле­ма! — от­ве­тил па­па с те­ми же ис­те­рич­ны­ми нот­ка­ми в го­лосе.

Щёл­кнул ру­биль­ник, элек­три­чес­кий свет оза­рил бед­лам на кух­не.

— Хо­рошо, что мы ус­пе­ли при­гото­вить… — на­чал бы­ло па­па, но обор­вался на се­реди­не фра­зы, уви­дев, что ос­та­лось от праз­днич­но­го ужи­на. —

Я… я… я… — мям­лил па­па. Он мол­ча смот­рел на Маль­чи­ка и вы­давил толь­ко. — Мы же го­вори­ли… Не тро­гай, это на Но­вый год.

— Но я хо­тел есть, па! — со сле­зами вос­клик­нул Маль­чик.

— И для это­го ис­портил ужин?! — зак­ри­чал па­па, и Маль­чик вздрог­нул. Отец ни­ког­да не по­вышал го­лос. — Из­ви­ните, босс. — по­вер­нулся он к на­чаль­ни­ку. — Он у нас нем­но­го проб­лемный.

— Ни­чего, Алекс. — ска­зал босс без­различ­ным то­ном. — Я то­же это про­ходил. Уве­рен, хо­рошая пор­ка выбь­ет из не­го это дерь­мо.

— Ты на­казан, Се­рафим! Не смей вы­ходить из ком­на­ты до кон­ца праз­дни­ков!

Маль­чик мол­ча поб­рёл в ком­на­ту. Иг­рушки ку­чей ле­жали на кро­вати. Он ски­нул их на пол и улёг­ся, ук­рывшись с го­ловой. Ещё ни­ког­да в жиз­ни не бы­ло так обид­но. Це­лый день хо­тел есть, а за это лишь по­лучил на­каза­ние.

— Так стыд­но, босс… — пос­лы­шал­ся ви­нова­тый го­лос па­пы за сте­ной.

— Кух­ня про­воня­лась пи­вом! — при­чита­ла ма­ма. — А за­чем он вы­кинул фран­цуз­ский сыр? Бо­же, Алекс! Что на не­го наш­ло?!

— На­вер­ное, пе­реход­ный воз­раст. — за­дум­чи­во от­ве­тил па­па.

— Ему все­го семь!

Маль­чик боль­ше не хо­тел слу­шать раз­го­воры за сте­ной. Плот­но зак­рыл дверь, рас­пахнул ок­но. Ком­на­ту на­пол­ни­ли за­пахи и зву­ки приб­ли­жа­юще­гося Но­вого го­да. Све­жий мо­роз­ный воз­дух при­ят­но гла­дил ли­цо, а свет гир­лянд сме­шивал­ся со вспыш­ка­ми ран­них са­лютов, прев­ра­ща­ясь в фан­тасма­горию пос­ледних мгно­вений го­да.

Маль­чик ре­шил, что встре­тит праз­дник в оди­ночес­тве — так спо­кой­нее. Сел на по­докон­ник и при­нял­ся рас­смат­ри­вать про­хожих.

Ка­кие же уди­витель­ные соз­да­ния эти взрос­лые! Они мо­гут поз­во­лить се­бе лю­бую вещь. Мо­гут пой­ти, ку­да за­хотят и за­нимать­ся лю­бимы­ми де­лами. Но вмес­то это­го тра­тят вре­мя и день­ги на ни­кому не нуж­ный мас­ка­рад. На­дева­ют гал­сту­ки, ко­торые тер­петь не мо­гут. Об­ща­ют­ся не с те­ми людь­ми, с ко­торы­ми прос­то при­ят­но про­водить вре­мя, а с те­ми, от ко­го мож­но по­лучить вы­году. А од­нажды на­чина­ют го­ворить, что им нра­вят­ся эти от­вра­титель­ные гал­сту­ки. И лю­ди, пе­ред ко­торы­ми сто­ит пля­сать хо­ровод и выг­ля­деть цир­ко­вым миш­кой. А ра­ди че­го? Ра­ди кро­шеч­ной при­бав­ки к зар­пла­те. Да и то — ес­ли по­везёт. Маль­чик по­обе­щал се­бе, что ни­ког­да не бу­дет де­лать то, что ему не нра­вит­ся. В кон­це кон­цов, как мож­но не по­ужи­нать, ког­да хо­чет­ся есть?

Не­понят­но.

За эти­ми мыс­ля­ми Маль­чик не за­метил, как ча­сы про­били пол­ночь. Нас­ту­пил Но­вый год. Пов­сю­ду ста­ли раз­да­вать­ся хлоп­ки от са­лютов и бу­тылок шам­пан­ско­го. Из окон до­мов лил­ся свет, слы­шались поз­драв­ле­ния. Лю­ди вы­ходи­ли на ули­цу, сно­ва и сно­ва зап­ре­щая се­бе лю­бимые ве­щи и на­чиная то, что всем сер­дцем не­нави­дели — бе­гать по ут­рам, есть брок­ко­ли вмес­то пиц­цы и по­мень­ше смот­реть те­леви­зор. Оче­ред­ные глу­пос­ти, ко­торые не вы­пол­нят.

Нап­ри­мер, тот дя­день­ка из до­ма нап­ро­тив еже­год­но обе­ща­ет, что у не­го бу­дет от­личная семья. Но каж­дый раз, воз­вра­ща­ясь до­мой от мо­лодой не­замуж­ней со­сед­ки, он на­пива­ет­ся и бь­ёт же­ну. По­доз­ре­ва­ет в из­ме­не. Луч­шая за­щита — на­паде­ние, как го­ворит­ся. А же­на все­го-то раз по­сиде­ла в ма­шине с мо­лодым и сим­па­тич­ным кол­ле­гой, ко­торый под­бро­сил пос­ле ра­боты.

Из ком­на­ты Маль­чи­ка от­кры­вал­ся от­личный вид на всю ули­цу. Он бы мог заг­ля­нуть в каж­дый дом, уз­нать каж­дую тай­ну, ко­торую скры­вали што­ры. Но ему бы­ло не­ин­те­рес­но. Он прос­то раз­гля­дывал стран­ных и глу­пых взрос­лых в на­деж­де, что все ско­ро пой­дут спать и на­конец-то он смо­жет по­быть на­еди­не со све­жим воз­ду­хом и сво­ими мыс­ля­ми.

— Бог мой, вот это са­лют! — раз­дался крик из кон­ца ули­цы. И дей­стви­тель­но. Са­лют в этом го­ду кра­сивый. Вспыш­ки всех от­тенков крас­но­го, зе­лёно­го и си­него про­реза­ли ноч­ное не­бо и рас­па­дались на ми­ри­ады свет­лячков.

— От­личный Но­вый год! — по­думал Маль­чик. Всё, как он меч­тал. На­казан­ный, в сво­ей ком­на­те, без по­дар­ков и до сих пор го­лод­ный. Хо­телось зап­ла­кать, но он дер­жался. Силь­нее выг­ля­нул в ок­но, что­бы как сле­ду­ет вдох­нуть све­жего воз­ду­ха и прог­ло­тить слё­зы.

И тут он за­метил ше­веле­ние в кус­тах воз­ле до­ма нап­ро­тив. Прис­мотрев­шись, уви­дел ма­лень­ко­го щен­ка, ко­торый спря­тал­ся от стра­ха. Бы­ло вид­но, что его пу­га­ют хлоп­ки са­люта. Но го­лод­ны­ми гла­зами ще­нок смот­рел на му­сор­ный бак поб­ли­зос­ти, из ко­торо­го ма­нили за­пахом аро­мат­ные шкур­ки от кол­ба­сы и ос­татки ин­дей­ки. Бы­ло страш­но вы­пол­зать, по­тому что эти взры­ва­ющие шту­ки и шум­ные лю­ди не вну­шали до­верия.

И бы­ло не­понят­но кто из них опас­нее.

Ще­нок не выг­ля­дел без­домным. По­хоже, он по­терял­ся и уже как ми­нимум ме­сяц про­вёл на ули­це. На шее да­же сох­ра­нил­ся ошей­ник. Ма­лыш выг­ля­дел од­новре­мен­но на­пуган­ным и слов­но уве­рен­ным в се­бе. Выж­дал, по­ка утих­нут пос­ледние вспыш­ки са­люта, а пос­ледние лю­ди зай­дут в до­ма, он вы­бежал из ук­ры­тия, схва­тил что-то из му­сор­но­го ба­ка и вер­нулся. Ту­да, где его ви­дел толь­ко Маль­чик.

Те­рять бы­ло не­чего, по­думал он и вы­лез в ок­но. Хо­рошо, что пер­вый этаж. За ок­ном на кух­не уже вов­сю от­ме­чали праз­дник. Па­пин на­чаль­ник ожив­лённо об­щался с ма­мой, а сам отец под­ли­вал шам­пан­ское же­не бос­са. В ком­на­те не бы­ло ни те­ни от не­дав­не­го кон­фу­за. Ка­залось, они уже за­были о су­щес­тво­вании Маль­чи­ка. А тот уже пе­ребе­гал ули­цу, приб­ли­жа­ясь к ук­ры­тию щен­ка.

Жи­вот­ное за­мети­ло приб­ли­жение пос­то­рон­не­го и бро­силось на­утёк. Ще­нок убе­гал не ха­отич­но, а слов­но дви­гал­ся к ка­кой-то це­ли. Слов­но знал каж­дый по­ворот это­го го­рода и ори­ен­ти­ровал­ся да­же в по­луноч­ной тем­но­те. Маль­чик по­терял счёт вре­мени, сколь­ко бе­жал за со­бакой.

Ще­нок при­вёл его к ок­ра­ине го­рода, к мос­ту, за ко­торым на­чинал­ся ме­гапо­лис. В ноч­ной га­вани спа­ли ко­раб­ли, глад­кая по­вер­хность во­ды от­ра­жала ноч­ное не­бо. Единс­твен­ным зву­ком, на­рушав­шим ти­шину, был шум этой мол­ча­ливой по­гони. Ще­нок за­бежал под мост. Маль­чик за­метил свет, слов­но от кос­тра и не ошиб­ся. Там сто­яла ме­тал­ли­чес­кая боч­ка, в ко­торой го­рели ка­кие-то щеп­ки и не­ког­да мод­ные жур­на­лы ти­па «Esquire» и «Rolling Stone». А воз­ле боч­ки, прис­ло­нив­шись спи­ной и за­вёр­ну­тый в ка­кие-то тряп­ки, си­дел че­ловек. К не­му и под­бе­жал ще­нок.

— При­вет, Рок­си. Что здесь у нас? — раз­дался глу­хой го­лос из-под тря­пок и че­ловек про­тянул ру­ку к со­баке. На шее у жи­вот­но­го ви­сел ме­шочек. Не­из­вес­тный дос­тал еду — прос­ро­чен­ные со­сис­ки и па­ру рас­та­яв­ших сни­кер­сов. — Здо­рово, дру­жок! Се­год­ня у нас нас­то­ящий праз­днич­ный ужин. Эй! А ты кто? — спро­сил че­ловек, уви­дев Маль­чи­ка.

— Я ду­мал, он по­терял­ся. — от­ве­тил Маль­чик. Стран­но, но по­чему-то он не бо­ял­ся это­го че­лове­ка. Он не был по­хож на без­домно­го и не выг­ля­дел ста­рым — ед­ва ли на де­сять лет стар­ше Маль­чи­ка.

— Как те­бя зо­вут? — спро­сил че­ловек.

— Я не очень люб­лю, ког­да ме­ня на­зыва­ют по име­ни. — от­ве­тил Маль­чик.

— Но оно же у те­бя есть? — улыб­нулся че­ловек.

— Се… Се­рафим. Там ме­ня наз­ва­ли ро­дите­ли. Но я не­нави­жу это имя.

— По­чему же? — уди­вил­ся че­ловек.

— Из-за не­го ме­ня драз­нят в шко­ле. Да и во­об­ще, оно ка­кое-то стран­ное. — от­ве­тил Маль­чик.

— Дей­стви­тель­но. Ес­ли бы я вы­бирал се­бе имя, то на тво­ём ос­та­новил­ся бы в пред­послед­нюю оче­редь. Ху­же мо­жет быть толь­ко моё. Ро­дите­ли наз­ва­ли ме­ня Ри­чард, а все ста­ли на­зывать ме­ня Дик. Но мы же не вы­бира­ем се­бе имя. Да и к то­му же, его мож­но по­менять, ког­да ты ста­нешь взрос­лым.

— Вы из-за это­го жи­вёте на ули­це? Из-за сво­его име­ни? — уди­вил­ся Маль­чик.

— Нет. — ус­мехнул­ся Дик. — Есть мно­го при­чин, по ко­торым лю­ди ухо­дят из до­ма. Имя не в их чис­ле.

— А по­чему же тог­да вы уш­ли? — не уни­мал­ся Маль­чик.

— Я не люб­лю рас­ска­зывать об этом. — от­вёл гла­за Дик. — Это не осо­бо важ­но. Да и во­об­ще, — сно­ва с улыб­кой ска­зал Дик, — ты — Се­рафим, я — Дик, а это — Рок­си. Не­чего нам здесь «вы­кать». И по­чему бы нам не на­чать праз­дно­вать? Но­вый год всё-та­ки.

Маль­чик толь­ко сей­час по­нял, как же силь­но он был го­лоден и с жад­ностью на­кинул­ся на со­сис­ки. Под­жа­рен­ные на кос­тре, они ка­зались са­мыми вкус­ны­ми, что он ког­да-ли­бо ел.

— Чем боль­ше у че­лове­ка де­нег, тем боль­ше у не­го проб­лем с го­ловой. — с на­битым ртом ска­зал Дик. — У этих со­сисок толь­ко вче­ра вы­шел срок год­ности, а их уже выб­ро­сили. А ведь ни­чего страш­но­го с ни­ми не про­изой­дёт. Раз­ве что прев­ра­тят­ся в пол­ночь в тык­ву. Ну, тог­да и гар­нир был бы. — по­шутил Дик.

Се­рафим рас­сме­ял­ся. Ему дав­но не бы­ло так лег­ко и ве­село. Он мог раз­го­вари­вать с на­битым ртом и не бо­ять­ся, что за это ос­та­нет­ся без ужи­на.

— А как ты на­учил Рок­си при­носить те­бе еду? — спро­сил он у Ди­ка.

— А я и не учил. Он уже жил здесь, ког­да я на­шёл это мес­то. — от­ве­тил Дик. Ка­жет­ся, его сби­ла ма­шина, ког­да я на­шёл его. Я вы­ходил его, при­носил ему еду. А ког­да он встал на… ла­пы, то сам на­чал при­носить про­дук­ты. Прав­да, приш­лось со­об­ра­зить вот та­кую су­моч­ку и на­учить его скла­дывать про­дук­ты в неё. Мне не очень пон­ра­вилось поп­ро­бовать со­ус со вку­сом со­бачь­их слю­ней. Я не очень люб­лю «Мак­До­наль­дс».

Маль­чик сно­ва зас­ме­ял­ся. Рок­си по­ложил го­лову ему на ко­лени и пус­тил слю­ни, от­че­го Дик ре­шил пе­ре­име­новать пса в «Биг Тей­сти», ес­ли тот не на­учит­ся хо­рошим ма­нерам. Маль­чик не пе­рес­та­вал хи­хикать над шут­ка­ми Ди­ка и не за­метил, как ус­нул.

***

Про­шёл год с той но­чи, ког­да Се­рафим поз­на­комил­ся с Ди­ком. Они про­води­ли всё вре­мя вмес­те — жи­ли под мос­том, нес­коль­ко раз в не­делю вы­ходи­ли в го­род, что­бы най­ти на му­сор­ках или ута­щить из ма­гази­нов еды. Бы­ло ве­село, а глав­ное, у Се­рафи­ма по­явил­ся друг, о ко­тором он дав­но меч­тал. А ещё со­бака. Рок­си мно­го вре­мени про­водил с Се­рафи­мом — Дик да­же на­чал в шут­ку рев­но­вать.

— Смот­ри, уве­дёшь у ме­ня со­баку. — на­иг­ранно вор­чал он.

— Со­бака вы­бира­ет че­лове­ка. Те­бе ли не знать? — от­ве­чал Се­рафим.

Жизнь ста­ла лёг­кой и без­за­бот­ной. Се­рафим не за­метил, как про­летел год. Он не вспо­минал о ро­дите­лях. — Се­год­ня ров­но год с тех пор, как мы поз­на­коми­лись. — ска­зал Дик. Двой­ной праз­дник. Ещё и Но­вый год. По­чему бы не от­ме­тить это де­ло по­ходом по ма­гази­нам? — Пог­на­ли! — под­ско­чил Се­рафим. Ему нра­вились по­ходы по ма­гази­нам. Он мог взять всё, что хо­тел и не пла­тить за это. Се­год­ня он твёр­до ре­шил наб­рать в кар­ма­ны столь­ко кон­фет, сколь­ко смо­жет унес­ти. А ещё пос­та­ра­ет­ся най­ти ёл­ку. Или хо­тя бы ве­точ­ку и на­рядить её иг­рушка­ми — для праз­днич­но­го ан­ту­ража.

***

В ма­гази­не бы­ло мно­го лю­дей, по­это­му ник­то не за­метил про­пажи па­ры кон­фет. Се­рафим обул ог­ромные ре­зино­вые са­поги, ко­торые бы­ли на де­сять раз­ме­ров боль­ше, чем нуж­но и ук­радкой ки­дал в них сла­дос­ти. Наб­рав столь­ко, что ед­ва мог ид­ти, он нап­ра­вил­ся к вы­ходу.

— Бо­же, Алекс! Это он! — пос­лы­шал­ся за спи­ной зна­комый жен­ский го­лос.

— Се­рафим, сы­ночек… — вто­рил ему муж­ской.

Ро­дите­ли под­бе­жали к маль­чи­ку и зак­лю­чили его в объ­ятия. Ма­ма пла­кала, па­па це­ловал сы­на в гряз­ные во­лосы, а по­сети­тели ма­гази­на с не­до­уме­ни­ем наб­лю­дали, как из ог­ромных са­пог сы­пят­ся кон­фе­ты.

— Ка­кая идил­лия. А пла­тить кто бу­дет? — спро­сил пры­щавый кас­сир, жес­том ука­зывая на слад­кое бе­зоб­ра­зие.

— Возь­ми! — па­па швыр­нул ему тол­стую пач­ку де­нег, от­че­го у бе­дола­ги ок­ругли­лись гла­за.

— Ско­рее до­мой! — пи­щала ма­ма. — На­до бы пос­ко­рее от­мыть и на­кор­мить те­бя, как сле­ду­ет. Ко­жа да кос­ти!
Пос­леднее, что уви­дел Се­рафим, вы­ходя из ма­гази­на — улы­ба­юще­гося Ди­ка и Рок­си, ко­торый ко­пал­ся в му­сор­ном ба­ке.

***

В но­вогод­нее ут­ро Се­рафим прос­нулся поз­дно. На­кану­не его па­ру ча­сов про­дер­жа­ли в ван­ной, подс­триг­ли во­лосы, ног­ти, оде­ли в чис­тую одеж­ду и на­кор­ми­ли. Он спал так креп­ко, что не слы­шал ни са­лютов, ни то­го, как ро­дите­ли у­еха­ли ку­да-то ра­но ут­ром. На кух­не бы­ло чис­то и пус­то. Па­па боль­ше не приг­ла­шал до­мой на­чаль­ни­ка с тех пор, как то­го стош­ни­ло пря­мо на ма­му. Маль­чик заг­ля­нул в хо­лодиль­ник. Ни­како­го пи­ва и сы­ра с пле­сенью не бы­ло, а вот кон­фет — сколь­ко угод­но. А ещё жа­реная ку­роч­ка, ко­торую он так лю­бил. — Ему точ­но пон­ра­вит­ся. — раз­дался ти­хий шё­пот из ко­ридо­ра. — Глав­ное — не раз­бу­дить. На кух­ню вош­ли ро­дите­ли, с го­ловы до ног усы­пан­ные сне­гом, а в ру­ках… — С но­вым го­дом, сы­нок. — ска­зал па­па. Из его рук вып­рыгнул ще­нок и на­чал кру­тить го­ловой, что­бы от­ряхнуть снег с ог­ромных ушей. — На­де­юсь, мы ког­да-ни­будь заг­ла­дим свою ви­ну. — ска­зала ма­ма. — Мы бы­ли от­вра­титель­ны­ми ро­дите­лями. — Неп­ло­хо для на­чала. — с на­битым ку­ряти­ной ртом ска­зал маль­чик, дер­жа в ру­ках щен­ка. Все зас­ме­ялись. — Как ты его на­зовёшь? — спро­сил па­па. — Рок­си. — ни се­кун­ды не ду­мая от­ве­тил Се­рафим. — По­чему имен­но так? — Так зо­вут мо­его дру­га. Од­нажды он не дал мне уме­реть от го­лода. — Ты же его не съ­ел? — зас­ме­ял­ся па­па. — Нет! Это же на Но­вый год!
И все сно­ва зас­ме­ялись. Те­перь Се­рафим чувс­тво­вал се­бя до­ма. А Рок­си пос­то­ян­но ла­ял на со­баку, ко­торая ры­лась в му­сор­ных ба­ках со­седей нап­ро­тив.

***