Легкий луч света касался её лица. Сентябрьское вечернее солнце, нежным светом, освещало её грациозные черты. Её длинные пальчики, нежно обхватывали тонкую сигарету, от которой исходил приятный, вишневый запах. На ней был одет красный свитер, с большим вырезом, оголяющий её плечи, шею, острые ключицы. Мочки её ушей были проколоты лишь недавно, даже такому не разбирающимся человеку как я, это было понятно. Каштановые волосы, были заплетены в улей, а кудрявые пряди спадали на её лицо. Её носик был чуть острым, губы тонкие, похожие на две тонкие, но в тоже время очень изящные линии, подчеркнутые яркой красной помадой. Она заказала кофе. Черный, крепкий кофе, от которого исходил душистый дымок. А ещё кусок шоколадного пирога.
На её шеи, подобно ожерелью, «красовался» шрам. Он был довольно заметным. Будто бы капелька краски, потекла уже на законченной картине. Капелька уродства, на шедевре. В ней было, что то такое притягательное. То как она брала в руки кружку с кофе, отпивала из нее, оставляя на краю след, от помады. То как горели её зеленовато – голубые глаза. В них была страсть, смех, вызов. Нечто детское, но в тоже время порочное. Её маленькая черная сумочка, свисала с высокого стула. Изредка она нащупывала её рукой, доставала из неё какие - то безделушки или зеркальце, в которое она могла пристально смотреть, будто бы выискивала недостатки. И хотя я уже сорок минут сидел напротив неё, она совершенно не видела меня. Будто бы мы были не за соседними столиками, а на соседних планетах. Её взгляд никогда не останавливался на мне, будто бы меня и вообще не было. Она и не подозревает, что я сижу здесь, напротив неё и думаю, до чего же божественно она улыбается. Быть может мне стоит к ней подойти?! Но что сказать? Как я начну диалог? Быть может, стоит начать просто, как все «девушка, давайте познакомимся»? Нет! Это как то банально. Может, стоит, что то спросить? Спросить про время, или как пройти? Но что, если она ответить. Что дальше? Мои ладони вспотели. В пальцах появилась дрожь. Я нервничал. А она улыбалась. Боже, как же она улыбалась. Я смотрел на её улыбку и таял. Так, стоп – кому она улыбалась? Кто же был этот молодой пижон рядом с ней? Парень? Любовник? А быть может жених? Я не знал этого. Также как не знал и того, кем была моя Богиня. Быть может, она уже занята. А быть может, она была стороннице свободной любви. Или шлюхой, продающей свою красоту за деньги. Я не знал этого, но некое чувство, некая примесь отвращения проскальзывала во мне. Я видел, как она приподнялась, приобняла пижона и улыбаясь, поцеловала его в щеку. Они так мило попрощались, что меня казалось вот - вот начнет выворачивать наружу. Она смотрела в окно, как он уходит, под легким осенним дождем. Все они одинаковые. Все кто были в прошлом. Мария, Анна, Лора. Все они не видели во мне мужчину. Они не видели во мне даже человека. Но я научил их уважать себя. Я показал им, что они ошибались во мне. Солнечные лучи скрылись, и небо заволокло тучами. Она докурила сигарету и стала собираться. Мне было нужно проследить за ней, остаться с ней наедине и сказать, о своих чувствах. Сказать, что со мной она сможет жить по - иному. Быть порядочной. Для неё то я готов на все. Она накинула темно – зеленое пальто и укутавшись в красный шарф, вышла из кафе. Я вышел за ней. Ветер дул в лицо, срывая жёлтые и красные листья, поднимая их высоко в воздух. Там они кружились, будто бы танцоры на карнавале. Она шла в сторону реки, в парк. В это время года, там было мало людей, из – за сильного ветра. Я шел за ней. Мои ладони сильно вспотели. Весь мир казалось, клонился в сторону парка. Все было как во сне, некая дымка упала мне на глаза. Будто бы я выкурил трубку опиума, и ещё не отошел от её воздействия. Весь мир стал таким сюрреалистичным, тянущимся, не реальным. Она же вошла в парк, и медленно шла по аллеи, подняв воротник. Я натянул по ниже фетровую шляпу и тоже поднял воротник, своего пальто. Она сбавила шаг, и собирала листья. Остановившись у клена, она набрала целую охапку листьев. Я подошел к ней, пересилив смущение. Она не ожидала, что я подойду к ней. Её глаза, такие большие, глубокие, смотрели на меня очень пристально, слегка испуганно. Мой взгляд был прикован к её глазам. Её губы шевелились, но я не слышал ни слова. Кажется, она, что то спрашивала. Я не могу быть уверен. Я не слышал её слов, даже когда она закричала. Мои руки, они были на её горле. Её шея была такой теплой, красивой. Я чувствовал, как под ней струиться кровь. Также как сок, струиться по стволу клёна. Сжимая руки все сильнее, и сильнее я наблюдал, как е лицо бледнеет. Румянец уходил с её щек. Её глаза наливались красным. Из последних своих сил, она ударила меня по щеке, оставив царапины на ней. Моя хватка ослабла и она упала в листву. Благо я успел схватить её, схватить за концы шарфа и сильно его натянуть. Время в такие моменты становятся мигом, или же тянется вечно. Вы никогда не думали об этом? Почему убивая того или иного человека, время меняет свой ход. Быть может, мы властны не только над материальным миром, но и над временем? Теперь мир стал для меня таким реальным. А все чувства так сильно обострились. Я чувствовал все. Я слышал шелест листвы и чуял запах прелых листьев. А ещё я чуял запах крови и её пряных духов. Через пару мгновений она ослабла и упала на листву. Я перевернул её на спину. Её шарф и свитер очень хорошо сочетались с красной листвой, на которой она лежала. Медленно наклонившись, я поцеловал её, в ещё теплый и такие нежные губы. Мои губы расплылись в улыбке. Она была идеальна. Достав сигарету, я медленно закурил и втянул едкий дымок в свои легкие. Я сумел сохранить её красоту. Теперь она навсегда останется красивой. Мама всегда говорила, что жалеет только о том, что ей приходиться стареть. И что для женщины не может быть ничего больнее, чем смотреть в зеркало на свое увядание. Мама, прости, что я не успел сохранить твою красоту. Но она навсегда останется красивой. Лежа здесь, на красных листьях, она сохранит свой ангельский лик. И хотя я был влюблен в тебя всего час, я подарю тебе вечность. Сделав её снимок, я медленно пошел домой. Выкурив дома ещё пару сигарет, я откупорил бутылочку бренди, налил себе половину стакана, разбавив его дистиллированной водой. Я ждал пока проявиться сделанные мною фотографии. Сев в кресло – качалку, я смотрел на фото – фреску, куря сигару, дымок которой щекотал мой язык. Я смог сохранить их красоту. Запереть их красоту, как маг запирает джина в бутылку. Я подарил им вечность.