В истории Англии есть такое понятие: "овцы съели людей". Означает оно вовсе не пробуждение у милых барашков инстинктов хищника, а последствия перехода от натурального хозяйства к товарному производству. Проще говоря, с развитием суконной промышленности и увеличением потребности в шерсти, как её исходном сырье, стало выгоднее не держать земли под пашни, а пасти на них овец, покупая зерно где-нибудь за границей. Из-за этого землевладельцы забирали землю у фермеров, после чего некоторых из них нанимали. Но так как овцеводство требует меньше рабочих рук, чем землепашество, многие остались не у дел, пополнив ряды нищих, бродяг, криминальных элементов и перебивающихся нерегулярными заработками представителей городского дна. Социальные последствия этого, думаю, представить себе нетрудно.
Англия, однако, отнюдь не была первооткрывателем этого сомнительного дела. Задолго до того, как она вообще появилась на политической карте мира, подобное произошло в республиканском Риме - только там людей "съели" оливки.
С этими событиями неразрывно связаны имена Тиберия и Гая Гракхов. Ныне братья Гракхи среди тех, кто что-то запомнил из уроков истории древнего мира, имеют очень сильно обросший легендами статус - как одни из первых борцов за счастье народное, сказавшие "ша!" ненасытности патрициев. Прямо как бы не идейные первопредки французских революционеров и Дедушки Октябрят.
На самом деле, ничего настолько пафосного там не было. Гракхов обеднение плебеев-земледельцев волновало скорее в том ключе, что именно из них набирали железные римские легионы - а снаряжались на войну легионеры тогда за свой счёт. Как следствие, с набором пополнения в армию могли возникнуть проблемы, чем не преминули бы воспользоваться многочисленные враги Рима. Проще говоря, Гракхи были скорее милитаристами, хоть при этом и несомненными республиканцами. А учитывая, что старший Гракх, Тиберий, был отставным боевым офицером и героическим ветераном Третьей Пунической - оно и не слишком удивительно. Иное дело, что своей деятельностью братья задели денежные интересы весьма влиятельных патрициев, что привело сначала к ожесточённой политической борьбе без правил и приличий, а под конец - и вовсе к физическому устранению Гракхов.
Суть же проблемы была вот в чём.
После окончательного разгрома Карфагена римское влияние в Сицилии стало абсолютным и ничем не ограниченным. При этом, пшеница на острове росла намного охотнее, чем в Аппенинах, и урожайность давала такую, что можно было без проблем прокормить всю Италию. Из-за этого итальянские земледельческие хозяйства стали неконкурентоспособными. Зато получила развитие другая отрасль - выращивание оливок и производства из них масла, что всю Античность приносило очень неплохую прибыль. Оливковые плантации и давильни принадлежали, разумеется, патрициям. И вот те, желая развить и укрупнить свой бизнес, стали активно приобретать земли плебеев-пахарей. Иногда - по-честному, за нормальные деньги. Но намного чаще - или под давлением за бесценок, или вовсе забесплатно через какие-нибудь мутные схемы. К примеру, отслужил плебей легионером, вернулся - а его ферма уже и не его.
На это Гракхи изначально и обратили внимание. Но из-за чувствительности затронутой темы их борьба быстро вышла за пределы сенатских прений, а потом и вовсе привела к кровопролитию. И на этом ничего не закончилось.
Из противников Гракхов, заинтересованных в том, чтобы плебеи более никогда ничего подобного не устраивали, сформировалась партия оптиматов. По факту, патрициев-олигархов, желавших укрепить и расширить своё влияние. К таковым относились, например, Луций Корнелий Сулла и Гней Помпей Магн.
Те же, кто мысли Гракхов в целом разделял, составили партию популяров. По факту, республиканцев-милитаристов. Их представителями были Гай Марий, между прочим - сослуживец Тиберия Гракха, и, вы, наверное, удивитесь, но Гай Юлий Цезарь.
Антагонизм этих партий и непримиримость их вражды привели к целой серии гражданских войн, с перерывами длившихся на протяжении жизни двух поколений.
Когда же борьба завершилась победой популяров, на пепелище политических баталий остался такой бардак, что ради осуществления нормального контроля за государственной машиной представителю третьего поколения Октавиану Августу - заметьте, популяру и республиканцу, - пришлось сделать республиканские институты фактически декоративными и стать монархом во всём, кроме титула. А при последующих императорах и за титулами не заржавело.
Вот так вот история учит нас ценности умеренных аппетитов и компромисса. А то может так выйти, что даже после формальной победы сохранить то, за что изначально боролся, не получится.