...Глядя издали на минувшую войну, люди сейчас без особого труда делят ее на периоды, на великие сражения, вошедшие в историю как переломные. Но у солдата-фронтовика были еще и свои вехи, которыми отмечена его счастливая судьба, коль довелось дожить ему до Победы.
Чем ближе мы подходили к границам Германии, тем тяжелей и жертвенней становились бои для наших войск. До 1945 года фашисты воевали на чужих землях: сперва они их брали, потом сдавали и мало думали, что война придет к порогу их дома. И вот приспела, настала пора держать ответ перед своими. Фашисты, втянувшие в войну Германию, потребовали от солдат рейха драться до последней капли крови, чтобы остановить советские войска. И они дрались с отчаянием обреченных.
Но порыва советских войск уже нельзя было сдержать, и в начале февраля наша 48-я армия при поддержке 5-й гвардейской танковой армии вышла к заливу Фришес-Хафф и захватила на побережье город Толькемит. Восточная Пруссия оказалась отрезанной от центральных районов Германии. Паника среди немцев еще больше усилилась. Люди вынуждены были искать спасения в полном ужаса бегстве через семикилометровый залив на косу Фрише-Нерунг. Сам Э. Кох, обещавший народу помощь и призывавший его к стойкости, сбежал в Данию на ледоколе, подготовленном для этой цели еще несколько месяцев назад.
Лед в заливе к тому времени уже был подточен оттепелью, местами зияли широкие забереги, однако фашисты, покидая берег, продолжали гнать толпы безоружных, охваченных безысходным отчаянием людей. Вдали, в сизой дымке залива, на глазах наших бойцов уходили под лед кони, люди, повозки, орудия, детские коляски, и погибающим ничем нельзя было помочь.
Дивизии 48-й армии, отбившие у немцев два десятка километров побережья, сами оказались в тисках вражеских войск, как корабль, врезавшийся во льды. Давление на их фланги не ослабевало ни на час, и кусочек земли, занятый нашими бойцами, порой простреливался насквозь. В прорыв были незамедлительно введены наши механизированные и кавалерийские части, которые повели успешное наступление вдоль залива и на юг и на северную группировку фашистов. А седьмого апреля уже вспыхнули кровопролитные бои на улицах горевшего двухмиллионного Кенигсберга.
После сдачи Кенигсберга в начале мая пал Земландский полуостров, и единственным прибежищем разгромленных немецких дивизий и бесчисленных толп беженцев оказалась узкая полоска земли — коса Фрише-Нерунг, через которую местами во время шторма перекатываются волны.
Спасаясь от настигавших их повсюду наших войск, немцы хлынули на косу и с другого ее конца, со стороны Данцига. Это была огромная мышеловка, в которой накрепко были заперты сотни тысяч солдат, беженцев, военнопленных.
Советское командование, чтобы предотвратить ненужное кровопролитие, предложило войскам на косе сложить оружие, но разумное и гуманное предложение фашисты не только не приняли, но даже активизировали боевые действия.
Рано утром 9 мая, когда мы уже знали, что фашистская Германия капитулировала, немцы из тяжелых орудий на косе открыли бешеный огонь по позициям нашего сводного отряда, оборонявшего южную окраину Толькемита.
Население города и советские солдаты не ожидали столь мощного артиллерийского удара — ведь это уже было махание кулаками после драки. В общей сложности по городу был выпущен не один боекомплект тяжелых фугасов. Улицы, с красивыми домиками, мощенные камнем один к одному, были залиты кровью и усеяны трупами.
Звонарь кафедрального собора святого Михаила, пожилой человек, с необыкновенной быстротой для своих лет поднялся на колокольню и ударил «во вся тяжкия», возвещая о часе молитв и духовного смирения. Старый житель Толькемита, он знал, что колокол его хорошо слышен на косе, однако фашисты не отозвались на его призыв. Обстрел города с короткими перерывами продолжался до полудня, будто немцы торопились выпустить все снаряды, оставшиеся от войны.
В районе северного причала занимала огневые позиции батарея наших гаубиц, но майор, командир батареи, отказался открыть ответный огонь, зная, что каждый снаряд унесет на косе десятки невинных жизней. А головорезы фашистские все равно не уйдут от расплаты.
Прибегавшие пехотинцы да и сами артиллеристы требовали от майора «вдарить по немцу», «врезать фрицу», но благоразумие не покинуло офицера.
Много фашистских снарядов упало на территорию паточного завода, где располагался штаб нашего отряда. Остро и приторно пахло жженым сахаром. Прошло много-много лет, но, когда я слышу сладкую пригарь, мне вспоминается последний день войны.
Иван АКУЛОВ — уральский писатель, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького...