До домика свекрови добрались как раз вовремя, члены комиссии только что заполнили все свободное пространство и втиснуться в эту тесноту было трудно. Лидия Васильевна кашляла, не особо стараясь прикрыть рот и люди брезгливо отодвигались, прячась друг за друга.
- Смотрите, какая теснота, - сквозь кашель сипела Лидия Васильевна, - скоро и стоять негде будет, а если они второго родят, куда его, мне в кровать?
- Покажите документы на жилье, - обратилась к ней одна из женщин комиссии.
Лидия Васильевна протянула ей заранее приготовленную бумажную папку. В ней хранились все важные документы.
Папка по очереди переходила из рук в руки всех членов комиссии, которые по долгу и внимательно прочитывали каждую строчку. Сесть было некуда, а долго стоять чиновники, видимо, не привыкли и поэтому перешептывались, и поторапливали друг друга. Лидия Васильевна, почуяв, что визит может вновь закончиться ничем пустила в ход тяжелую артиллерию.
Еще в детстве она научилась мастерски изображать приступы и обмороки, когда ее, девчонку, заставали за воровством. Вот и сейчас, корчась в судорогах, исходя на кашель она рухнула под ноги главе комиссии. Та от неожиданности выронила папку с документами, и они разлетелись по всей комнатушке. Начавшаяся с их сбором суматоха произвела бОльшее впечатление, чем все остальные попытки показать тесноту и невыносимые условия.
Тут Оленька, до сего момента сидевшая тихо на руках у Люси внесла свою лепту в это дикое собрание и заорала из-всех сил. Она не привыкла к тесному помещению и большому скоплению народа и решила напомнить о том, что пора бы отсюда выбираться. Комиссия, во главе с пожилой чиновницей поспешно вышла в тесный дворик и обнаружила там соседей, что проживали во второй половинке домика.
Как звали соседей никто не знал, это была нелюдимая пожилая семейная пара, они ни с кем не общались и в гости к ним никто не приходил. Все называли их просто Сосед и Соседка. Сами того не подозревая, они пришли на помощь Лидии Васильевне и наперебой стали рассказывать членам комиссии как им надоел вечный шум за стеной, плачь ребенка и вообще, домик не резиновый, и сколько еще можно вселять сюда народа.
Когда комиссия наконец-то покинула домик, воцарилась тишина. Собравшиеся с ненавистью смотрели друг на друга, и Люся с мужем поспешно засобирались домой.
- А что подарки наши не носишь? - вдруг спросила Эмма.
Люся вспомнила, как получила на день рождения шляпку с шарфиком. Все попытки носить их заканчивались плачевно. Шарфик душил, а от шляпки начиналась мигрень. Сначала Люся не поверила в эти совпадения, но после третьей или четвертой попытки надеть обновки поняла, что что-то в этом было не то. Как-то на работе в разговоре с пожилой поварихой Люся поделилась своими наблюдениями. Та попросила принести вещи.
- Девка, да ведь тебя извести хотят, - ужаснулась она, взглянув на шарф и шляпку.
- Как это, извести, - ужас сказанного передался Люсе.
- Да обыкновенно, порчу на тебя навели, хочешь верь, не хочешь, не верь.
- Такое бывает?
- Еще как бывает, снимать ее надо. Только как снимать, я не знаю. Ты в церковь сходи, хуже не станет. А вещи сожги.
Этот диалог и вспомнила Люся, когда золовка спросила про подарки. В церковь Люся никогда не ходила, ее мать в Бога не верила, а отец, будучи коммунистом сносил церкви по заданию партии. К вере ее никто не принуждал, даже бабка в деревне, у которой Люся гостила пока училась, не брала ее с собой на молебны, хотя сама регулярно ходила в храм, находившийся в соседнем селе.
Подарки Люся жечь не стала, решив, что всегда успеет и поэтому соврала, что носит их время от времени. Она устала от конфликтов и тянула Родиона поскорее уйти домой. Свекровь удовлетворенно хмыкнула и пожелала носить их не снимая. Прозвучало это как-то зловеще, но Люся не обратила на тон внимания, и они с мужем почти бегом покинули негостеприимный дом.
Позже на имя Лидии Васильевны пришло письмо с очередным сообщением, что ее заявление отправлено на рассмотрение, и о результатах ей будет объявлено, как только это рассмотрение произойдет. Таких отписок у нее накопилось очень много, но опускать руки она не собиралась и приготовилась штурмовать очередную инстанцию.
НАЧАЛО ТУТ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ
На сей раз она собрала невесть откуда взявшиеся документы о заслугах умершего мужа. А заслуги, были. Даже во время болезни Иван Евгеньевич, будучи искренне идейным выступал на собраниях, ездил по комсомольским стройкам, организовывал рабочие бригады. Работал он с большим энтузиазмом, который передавался людям, за ним шли, работа кипела, и он был на хорошем счету у начальства. Еще тогда Лидия уговаривала его позаботится о приличном жилье, но Иван на отрез отказался, мотивируя тем, что у них есть крыша над головой, а у других и этого нет.
Захватив с собой толстую папку с отписками многочисленных комиссий и все имеющиеся документы о заслугах мужа, а также свои справки о неизлечимой болезни Лидия Васильевна пришла на прием в городскую администрацию. Устраивать истерики и изображать приступы было неуместно, и Лидия надела на себя приличную одежду и терпеливо ждала, пока ее пригласят в кабинет.
Результатом этого посещения было решение: выделить двухкомнатную квартиру и ответственным квартиросъемщиком назначить Лидию Васильевну. Правда дом пока еще строился, но это уже были мелочи, судьбоносное решение было на руках, а это главное.