«С Востока свет, с Востока силы!»
Советский человек 1930 – 40-х гг. должен был знать Россию как полную противоположность Советскому Союзу. Такое видение навязывала пропаганда, где все еще заправляли выученики Льва Троцкого и, особенно, Леопольд Авербах.
К слову «Россия» официоз прикрепил массу негативных эпитетов: отсталая, лапотная, тюрьма народов. Народу мало что оставили русского, например, Есенина, но оставили так, как сейчас оставили Ленина.
Книги поэта издавались редко, небольшими тиражами и сопровождались разгромной критикой.
«Нездоровая церковно-мистическая закваска первого периода есенинской поэзии была сама по себе гибельна. Идиллические образы вымышленной деревни и поповщины не могли вывести его поэзию на настоящую плодотворную дорогу...»; «по содержанию и по психоидеологии "Радуница" - творчество религиозного кулака на отдыхе». – писал критик А. Крученых, сделавший народного поэта постоянным объектом своих выпадов.
Травля Есенина возмущала В. Маяковского и М. Горького, но в советской иерархии они стояли неизмеримо ниже литературных вождей ВАППа и политвоенчинов – словечко той эпохи, замененное позже на «искусствовед в штатском».
Не прошло и года после трагической гибели поэта, как агитпроп разразился злобной книжонкой для молодежи «Против упадничества, против есенинщины». Особенно неистовствовал критик Л. Сосновский: «В этом жутком логове, - писал он о «Москве кабацкой», - формируется идеология Есенина, которого (не с похмелья ли?) нарекли «великим национальным поэтом...». – отсюда
В отличие от двух других национальных святынь Серебряного века – Маяковского и Блока, заступников в верхах у Есенина не было. Требовалась немалая смелость, чтобы в такой атмосфере издавать его произведения.
В начале 1940-х гг. молодой критик Александр Дымшиц, лишь недавно получивший первую «человеческую» должность заместителя директора «Пушкинского Дома», решился на такой поступок.
Александр Львович обладал хорошим вкусом, чутьем издателя и любил Есенина. Он также мог рассчитывать на заступничество красного графа Алексея Толстого, имевшего некоторое влияние на Сталина. Жена Толстого приходилась Дымшицу родной тёткой. Хотя это не спасло бы в случае крупного скандала. И не такие летели головы!
Поэтому критик дополнительно подстраховался вступительной статьей в духе одиозных «авторитетов» Крученых и Сосновского.
Его биограф В. В. Огрызко пишет:
«Сегодня видно, – всё, что Дымшиц написал в своем предисловии о Есенине – полная чушь. Но будем справедливы: не было бы этой чуши, вряд ли власть дозволила бы в 1940 году переиздать Есенина». – В. В. Огрызко, «Держусь на одной идеологии»: Драматическая судьба советского критика Александра Дымшица как отражение литературных борений самого кровавого века. – М.: Литературная Россия, 2017 г.
За Есениным выстраивались километровые очереди, а Дымшиц всю жизнь очень гордился своим поступком.
В условиях начавшейся войны советский эталон во многих местах дал трещины. Оказавшись в окопах, прежние блюстители классовой морали это заметили.
А. Дымшиц, путешествуя вместе с армией «по Европам», теперь повсюду искал русские культурные корни (порой, без веских оснований) и с восторгом сообщал о таких находках своей жене.
«Словом – взглянешь вокруг и еще и еще раз поймешь, как культурен советский человек и что для Европы (в полном соответствии с законами природы) свет идет с Востока. Людей этой так называемой европейской так называемой цивилизации надо не только духовно перестроить, но нужно прежде всего просто вымыть. Вспоминается ленинское замечание о роли мыла в культурной революции.
Я спрашивал иных из них о классической их живописи, литературе, музыке. Выяснилось: музыка была, но обывателями забыта, живопись в музеях, литературы не было, кроме Юргиса Балтрушайтиса, который ведь был русским символистом и писал по-русски.
Вот такие дела, Котенька».
Цит. по В. В. Огрызко, «Держусь на одной идеологии».
Ссылка на Ленина здесь соседствует с русским символизмом, и эта комбинация оказывается частью понятия «свет с Востока».
Понятия, которое по его значению для русской общественной мысли конца XIX – начала XX вв. равняется, пожалуй, только большевизму. С философской точки зрения, «свет с Востока» шел в Европу не в силу веления природы, а по воле философа-славянофила Владимира Соловьева. Мысль Соловьева была, как полагал Н. Бердяев, спрятана в большевизм и затенена большевизмом.
«Пало старое священное русское царство и образовалось новое, тоже священное царство, обратная теократия. Произошло удивительное превращение. Марксизм, столь не русского происхождения и не русского характера, приобретает русский стиль, стиль восточный, почти приближающийся к славянофильству. Русский коммунизм вновь провозглашает старую идею славянофилов и Достоевского – “ex Oriente lux”. Из Москвы, из Кремля исходит свет, который должен просветить буржуазную тьму Запада». – Н. Бердяев, Истоки и смысл русского коммунизма.
Направление происходившего в СССР в 1930-х гг. культурно-исторического переворота Н. Бердяев уловил верно, но поспешил объявить этот переворот состоявшимся. Мы только что видели, какое серьезное влияние на ход событий сохраняли вплоть до начала войны «деятели культуры», руководствовавшиеся лозунгом «Мы старый мир разрушим!»
Официальная идеология 1930 – 40-х гг., конечно, не использовала систему образов, характерную для славянофилов.
Вот почему столь свеж и замечателен Дымшиц, говорящий языком Соловьева.
Эталонный Дымшиц заклеймил бы Соловьева как буржуазного философа и черносотенца, но теневой Дымшиц извлекает Соловьева из большевизма, а затем помещает большевизм в его Свет, ставит Свет с Востока выше Ленина, – как это следует из логической конструкции его письма.
В коммунизм неожиданно (хотя и вполне заслуженно!) вливаются поэты Серебряного века, славянофилы и многое другое из прежнего культурного наследия, а доминантой становится понятие русской культуры.
Позже это назовут «оттепелью».
И слово вещее не ложно,
И свет с Востока засиял,
И то, что было невозможно,
Он возвестил и обещал.
И, разливаяся широко,
Исполнен знамений и сил,
Тот свет, исшедший из Востока,
С Востоком Запад примирил.
О, Русь! в предвиденье высоком
Ты мыслью гордой занята;
Каким же хочешь быть Востоком:
Востоком Ксеркса иль Христа?
В. Соловьев, 1890
В статье использованы фрагменты лекций о русской и советской истории, которые я читаю раз в неделю по скайпу. По поводу лекций пишите мне сюда: milutinev@rambler.ru
Об авторе: Евгений Владимирович Милютин, российский дипломат (в прошлом), историк, писатель, автор книги «Психоистория. Экспедиции в неведомое известное». Вы можете комментировать эту и другие мои статьи в группе любителей психоистории «Зеленая Лампа» в Фейсбук. Для этого нужно присоединиться к группе.