История классического западного искусства — это история мужского взгляда.
С этих слов обязательно начнётся любой текст про женщин в искусстве.
Джон Бергер, известный критик традиционной власти канона в своей каноничной (будем уж честны) книге об исследовании взгляда «Искусство видеть» писал: «Возьмите любое классическое произведение, изображающее обнаженную женщину. Попробуйте представить себе вместо женщины мужчину и подумайте, как это будет выглядеть».
Под гендерные перекосы в изобразительном искусстве последнюю сотню лет с разной степенью агрессии копают многие культурные и социальные исследователи и активисты. Но гендерное неравенство существует и сохраняется не только во внутреннем пространстве картин (с которым уже ничего не сделаешь, автора не заставишь удалить твиттер или сделать рекаст актрисы на главную роль — остается только жонглировать ретроспективными анализами и переводить стрелки), но и во внешней реальности, в жизни художников и художниц.
Линда Нохлин в своём ещё более, пожалуй, чем текст Бергера, классическом эссе «Почему не было великих художниц» обстреливает этот вопрос с нескольких ракурсов. Например: «Почему не было великих художниц?» Этот вопрос укоризненным рефреном звучит на заднем плане большинства дискуссий по так называемому женскому вопросу. Однако, как и многие другие вопросы, задействованные в феминистской «полемике», он подменяет суть дела, ибо сам этот вопрос исподволь навязывает уже заложенный в него ответ: «Среди женщин не было великих художниц, потому что женщины неспособны к величию».
Менее заумный пример: в биографическом фильме Тима Бёртона «Большие глаза» про американскую художницу Маргарет Кин её муж убеждает героиню, что картины, подписанные мужчиной, будут лучше продаваться — и, в общем, оказывается прав.
Это классическая история из 50-х годов прошлого века, но на самом деле стереотипы живы до сих пор. Так, несколько лет назад немецкий художник Георг Базелиц высказался ещё агрессивнее: «Женщины рисуют и пишут не очень хорошо. Это факт». И более того: женщины, считает Базелиц, не имеют фундаментального характера, чтобы стать великими художниками — «женщины-художницы не проходят проверку рынком, а рынок всегда прав». Чудесный товарищ!
Британские ученые в Оксфорде проверили этот тезис в исследовании с бодрым заголовком «Гендер — в глазах смотрящего?». Фокус-группы сначала смотрели на выборку неподписанных картин, предполагали, кто её нарисовал (мужчина или женщина) и оценивали их — оказалось, что предположительно женские работы получают более низкие оценки, чем предположительно мужские. Потом они оценивали картины со случайным образом перепутанным авторством. Картины (якобы) художниц снова оценивали ниже, чем картины (якобы) художников, хотя никакой корреляции с действительным полом авторов не было. Оказалось, что на художественную ценность картин гендер автора не влияет, а вот социально-экономические последствия есть. Перефразируя известную шутку, «не жили без патриархата — нечего и начинать».
Однако результаты трудов многих исследователей искусства говорят нам, что аргументы типа «у женщин не было доступа к образованию, поэтому они объективно хуже рисуют», или «женские сюжеты отличаются от мужских», или «женский стиль отличается от мужского» попросту не проходят проверку действительностью. Напротив: несмотря на огромные социальные перекосы, многим женщинам удалось достичь больших успехов там, как вся система поддерживала белых образованных мужчин из среднего класса.
Вся разница — в социальных установках человека, который смотрит на любой кусок культуры и относится к нему определенным образом. А вот с этим уже можно работать. Искусство — очень удобное пространство to call bullshit. Оно прикрыто флёром таинственных материй: гениальности, таланта, избранности, величия, абсолютной эстетики. Искусство, особенно классическое западное искусство, романтизировано и элитарно до зубной боли. При этом оно тесно связано с рыночными законами и властными системами: искусство всегда там, где есть влияние и деньги.
Ну и что мы тут делаем?
Действительно, редкая женщина становится хорошей художницей. Равно как и редкий мужчина становится хорошим художником. Но последние — герои мифа о Великом Художнике (в терминах Нохлин), а про женщин никакого мифа не удосужились создать, ведь великих художниц как бы не было.
Я хочу поговорить про историю искусства через истории женщин-художниц: мы посмотрим на их картины, поговорим о стилях, в которых они работали, и про художников, которые их окружали, и о том, благодаря чему они стали художницами, которые смогли (тм).
Делаю я это из чистого любопытства, а не ради перераспределения символического капитала или попытки доказать, что женщины могут рисовать и быть великими. И даже не ради создания противовеса мужскому мифу, потому что это значит снова брать мужскую перспективу за отправную точку. По-быстрому вписать женские имена в искусствоведческий канон значит лишь подтвердить главенство канона, а так в 2018 году себя уже никто не ведёт.
У меня нет ревизионистских идей — я просто хочу рассказать интересные истории и показать, почему убежденность в связи гендера, искусства и таланта обманчива. Я думаю, что они сами по себе подчеркивают системы неравенства, которые до сих пор существуют в нашем обществе, и помогают шатать устоявшийся взгляд на художественный канон.