Феликс Дзержинский, ни одного дня не служивший в органах сыска, с нуля создал политическую полицию.
Мечта юношества Феликса Дзержинского — построить общество свободного труда так и не сбылась. Но создать репрессивные органы, на долгие десятилетия ставшие гарантом существования неэффективной экономической системы, он смог.
Нервный счастливчик
Будущий председатель ВЧК появился на свет в 1877 году, в имении Дзержиново Виленской губернии (сейчас — Минская область), в семье мелкого шляхтича Эдмунда-Руфина Дзержинского. Роды оказались остросюжетными: беременная пани Хелена упала в погреб, но родила благополучно. Мальчик получил двойное, перекликающееся имя: Феликс Щенсны — «счастливец» на латыни и по-польски.
Других удач в судьбе Феликса не предвиделось. Его отец умер от туберкулёза, когда Феликсу было 5 лет. Детей было 9, а доход от имения был всего около 42 рублей в месяц. Повзрослев, Дзержинский ел почти всё, но старался не есть овсянку: это была безальтернативная пища детства. Из последних писем сестре Альдоне известно, что праздничной едой считалась свежая булка с кусочком сахара.
В 1887 году Феликс приехал в Вильно и сдал вступительный экзамен в Первую гимназию.
Будущий председатель ВЧК учился плохо, однажды был оставлен на второй год, а в свидетельстве об окончании семи классов гимназии значились двойки по русскому и греческому языкам, четвёрка по Закону Божьему, тройки — по всем остальным предметам. Юный Дзержинский шалил на уроках, передразнивал преподавателей, а покинул гимназию, недоучившись, потому что изругал учителя.
Апологеты Дзержинского утверждают, что причиной его возмущения в школе стало притеснение польского языка в гимназии. Уже позже соратник Винцас Мицкявичус-Капсукас запишет воспоминания Дзержинского о том, что в детстве тот мечтал о шапке-невидамке, чтобы в ней уничтожать «москалей». Однако мечта оставалась мечтой, в кружки польских националистов гимназист Дзержинский не вступал.
Любопытна была и религиозная эволюция. Мальчик был набожным до фанатизма. Феликс заставлял молиться братьев и сестёр. Некоторое время мечтал даже стать ксёндзом. Но очень скоро вчерашний неофит будет убеждать родню, что «Бога нет».
Ещё не расставшись с гимназией, Дзержинский выбрал политическое мировоззрение, исключавшее и национализм, и религию, — социал-демократию. Выбор объяснялся и модой на марксизму не в последнюю очередь полунищим детством Феликса.
Тюрьмы, ссылки, побеги
Покинув гимназию, Дзержинский навсегда забыл о продолжении образования и с головой окунулся в нелегальную борьбу. С соратниками по партии он расклеивал листовки и создавал подпольные кружки. Для удобства агитации освоил переплётное ремесло, что дало ему одну из партийных кличек — Переплётчик.
Род Дзержинских известен с 1632 года в связи с избранием короля Владислава IV. Именно тогда впервые упоминается имя шляхтича Станислава Дзержинского. Дедом Железного Феликса был Юзеф-Ян Дзержинский из рода Сулима, женившийся на Антонине Озембловской из рода Радвана
Литературного Дон Кихота избили освобождённые им каторжники.
С Дзержинским произошла похожая история: Феликса с товарищем однажды побили рабочие кожевенного завода и ранили ножом. Было ли это вопиющим примером отсталости, или нападавшие прозрели будущие беды, которые принесёт большевизм рабочему классу, судить трудно. Оправившись, Дзержинский примется за агитацию с удвоенной энергией.
В 1897 году Переплётчик перебрался в Ковно (Каунас). Там опять подгадил пролетариат: агитатора выдал фабричный ученик за премию в 10 рублей. Дзержинский получил три года ссылки в городе Нолинске Вятской губернии. Устроился на махорочную фабрику, но вскоре заразился трахомой. Болезнь оказалась небесполезной: она исключила призыв на военную службу. Но так как ссыльный агитировал и на фабрике, местные власти сослали его в село Ка й городе кое, откуда Дзержинский сбежал в августе 1899 года.
Вернувшись в западные губернии России, Феликс немедленно приступил к борьбе. Причём не столько с самодержавием, сколько с соратниками. Как пишет в автобиографии Дзержинский, этот конфликт закончился тем, что «меня к рабочим не пустили, а поспешили сплавить за границу». Вместо заграницы Феликс отправился в Варшаву, чтобы начать агитационно-забастовочную борьбу. Теперь у него появились новые клички — Франк и Астроном, а позже основная — Юзеф.
В феврале 1900 года — новый арест. После двухлетнего пребывания в тюрьме следует ссылка на пять лет в Сибирь, в Вилюйск. Ссылка оказалась короче предыдущей, зато наполненной приключениями. По дороге Дзержинский стал лидером бунта в Александровской пересылке. Ссыльные разоружили охрану и подняли над тюрьмой красный флаг с надписью «свобода». Начальство решило не применять силу. Требования бунтарей — поскорее отправить их к месту ссылки — были удовлетворены. Сам Дзержинский с товарищем на этапе бежал по реке Лене на украденной лодке.
На этот раз Дзержинский сразу отправился в Берлин.Там он встретился с социал-демократами Польши и Литвы и познакомился с их лидером Розой Люксембург. В конце 1904 года Дзержинский опять появился в Варшаве. Тогда же он повстречал Софью Мушкат, будущую жену.
Третий арест летом 1905 года не успел закончиться ни судом, ни ссылкой. Дзержинского, как и остальных политзаключённых, освободили благодаря Манифесту 17 октября.
До следующего ареста в конце 1906 года Дзержинский успел побывать в Стокгольме, где встретился с Лениным.
В июне 1907 года он выходит под залог, а в 1908 году следует приговор к поселению в Сибири и новый побег.
Советская историография любила живописать мучения, которые Дзержинский терпел в тюрьмах. Однако если судить по «Тюремному дневнику», будущий председатель ВЧК говорил с тюремщиками как власть имущий.Однажды жандарм в коридоре обозвал девушку-заключённую «стервой». Дзержинский крикнул ему: «Жандарм!», и когда тот подошёл к камере, отчитал его как лакея, угрожая донести начальству.
От узника до тюремщика
После очередного побега Дзержинский гостил на острове Капри у Максима Горького. Личное знакомство великого писателя с великим революционером спасёт в будущем десятки жизней. В 1910 году Дзержинский женился на Софье Мушкат. Медовый месяц молодожёны отметили очередной нелегальной поездкой из австрийского Кракова в русскую Польшу для проверки канала поставок партийной литературы.
В 1912 году Дзержинский арестован опять. Его судили в Варшаве в 1914 году и приговорили к трём годам каторги. При перевозке заключённых в Орловский централ — каторжную тюрьму — Феликс вступил в конфликт с конвоем из-за плохого питания, и когда офицер пригрозил оружием, разорвал рубаху на груди с криком: «Стреляйте, если хотите быть палачами!».
Позже, «в связи с открывшимися обстоятельствами», Дзержинский получил ещё шесть лет каторги в Бутырской тюрьме. Режим был строг, новыми дерзостями Дзержинский не отметился, даже заслужил положительную характеристику. А 27 февраля 1917 года в камеры к узникам вошли вооружённые люди и сообщили, что произошла революция и все свободны.
Если бы революция закончилась весной 1917 года, гражданина Дзержинского можно было только пожалеть: отсутствие образования, профессии, подорванное здоровье и полный отрыв от повседневных реалий. Но революция продолжалась. Товарищ Дзержинский был членом партии, в которой оказались особо востребованы такие качества, как фанатизм, энергичность, бескомпромиссность и готовность не считаться с реальностью. Что же касается здоровья, то его Дзержинский поправил в мае — июле. Сначала в подмосковном санатории, потом на кумысолечебнице в Оренбургской губернии.
С большевиками у Дзержинского разногласий не было, кроме права наций на самоопределение: удивительным образом великоросс Ленин не возражал, а поляк Дзержинский противился. Это не помешало ему активно помогать большевикам, включая участие в захвате телеграфа и главпочтамта в дни Октября.
Победители столкнулись с несколькими проблемами. Одна из них — забастовка служащих прежнего правительственного аппарата, а также — железнодорожников. Согласно идеологии большевизма, забастовка не против власти буржуазии, а против «власти рабочих и крестьян» — это серьёзное преступление. Борьбой с саботажем должна была заняться Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности. Возглавить её Ленин предложил Дзержинскому.
«Но настанет время, когда буду на юле, а тогда они заплатят за всё», — писал Дзержинский своей сестре из ссылки за десять лет до того. Теперь он получил пост, на котором обещание было реализовано.
Вор - лучший сторож
К февралю 1918 года большевики были партией-узурпатором: они не только свергли Временное правительство, но и разогнали Учредительное собрание. Этот произвол привёл к тому, что остальные партии, особенно социалистического толка, продолжили борьбу за власть революционными методами, в том числе с помощью индивидуального террора и восстаний. Но благодаря ВЧК Феликса Дзержинского все эти покушения на монополию большевистской власти оказались безрезультатны.
Новая организация комплектовалась методом полной люстрации: сама мысль о службе в ЧК агентов охранки исключалась. Основным поставщиком кадров центрального аппарата были партии большевиков и левых эсеров. Именно это определило успех покушения на германского посла графа Мирбаха чекистов-эсеров. Что же касается провинции, то там в органах мог оказаться кто угодно: от цирковых борцов до уголовников.
До сентября 1918 года ВЧК скорее декларировала кровожадность, чем практиковала, хотя и тогда большевистские вожди подчёркивали, что в борьбе с контрреволюцией необходимо применять не юридический, а классовый подход. Кровавой межой стало Постановление Совнаркома «О красном терроре» в сентябре 1918 года и одномоментный расстрел в Петрограде сотен заложников. Жуткий парадокс заключался в том, что в ответ на убийство Моисея Урицкого и ранение Ленина, осуществлённые эсерами, были казнены представители дореволюционной элиты, то есть те люди, которых до 1917 года сознательно убивали те же эсеровские боевики.
Сущность ВЧК состояла в том, что она уничтожала и тех, кто был бы повешен за теракты и разбой в прежней царской России, и тех, кто, подобно юному Дзержинскому, отделался бы тремя годами ссылки за более мирные методы борьбы: антиправительственную агитацию и призыв к забастовкам. И уничтожались даже те, кто в прежние времена не был бы привлечён к суду ни при каких обстоятельствах, будучи виновным лишь в чуждом классовом происхождении.
Впрочем, чекистам, кроме массовых расправ с заложниками, приходилось поначалу раскрывать и реальные заговоры. Здесь очень пригодился прежний опыт подпольной работы руководителей организации. Дзержинский, сохранивший при обысках свой тюремный дневник, не оставлял шансов заговорщикам-дилетантам, когда лично принимал участие в обысках. Так вор, разбогатевший и оставивший прежние занятия, никогда не даст обокрасть себя другому уголовнику. Вот только когда с реальной оппозицией было покончено, в ЧК началась фабрикация дел о выдуманных заговорщиках.
Баллада о выброшенных пирожках
Отличительной чертой Железного Феликса был фантастический аскетизм, выделявший его на фоне не особенно сибаритствовавшей большевистской верхушки. Председатель ВЧК ел то же, что и рядовые сотрудники, а когда однажды сестра испекла пирожки из муки, купленной у спекулянтов, Дзержинский выкинул их в окно. Перед вступлением солдат Пилсудского в Дзержиново родственники успели вывезти оттуда фамильное золото. И Дзержинский лично сдал в соответствующие органы те предметы, которые полагалось изъять в декретном порядке.
Инструкция, изданная Дзержинским для сотрудников, требовала максимальной деликатности при обысках и дознании: вынимать оружие только в случае опасности, избегать криков и нравоучений и вообще обращаться с «арестуемым и обыскиваемым вежливее, чем с близким человеком».
Однако когда политзаключённые, в первую очередь эсеры, устроили в тюрьме ВЧК массовый протест и были за это избиты, старый политкаторжанин встал на сторону тюремщика Дукиса. При транспортировке заключённых регулярно случались расправы, и уже никто из них не рисковал рвать рубашку на груди и кричать: «Стреляйте, палачи!».
В тогдашней деятельности Дзержинского выделялись две поездки. Первая на Восточный фронт, после так называемой пермской катастрофы — прорыва белых под Пермью в декабре 1919 года. Расследовать случившееся и купировать проблемы были командированы Дзержинский и Сталин. Эта совместная командировка повлияет на позицию ГПУ во время позднейшего конфликта Сталина и Троцкого.
Вторая поездка, на Западный фронт в 1920 году, вряд ли обрадовала революционного шляхтича.
«Странные чувства рождаются во мне при приближении Варшавы — опасение, что Варшава уже не та, что раньше, и, быть может, встретит нас не так, как мы бы желали». Опасения сбылись с лихвой: Варшава не пустила большевиков.
Финальный аккорд
«Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний жизнь отмирает во всех общественных учреждениях. Это несомненная диктатура, но не пролетариата, а кучки политиканов» — так незадолго до своей гибели Роза Люксембург прокомментировала происходящее в России.
Пророчества своей бывшей соратницы Дзержинский успешно воплощал на практике.
В 1921 году, после подавления Кронштадтского восстания, он скажет: «Наша революция вступает в трагический период, приходится карать не только классовых врагов, а и трудящихся — рабочих и крестьян».
К НЭПу он отнёсся благожелательно, поддерживал частную торговлю.
По своему менталитету, мировоззрению, биографии Дзержинский был гораздо ближе к Сталину, чем к Троцкому. Поэтому его позиция во время внутрипартийной схватки в начале 1920-х годов была предопределена. Ещё при жизни Железного Феликса Сталин знал, что в борьбе с троцкистами (настоящими, а не выдуманными позднее в годы Большого террора) поддержка ОГПУ обеспечена.
Феликс Дзержинский скоропостижно умер в 1926 году, произнеся крайне пессимистичную речь на экономическом пленуме ЦК. Из его слов можно было понять и печальный взгляд на хозяйственную практику страны Советов, и признание в собственной полной непригодности для работы в новых условиях.
Михаил Логинов
