Я тут сцепилась с товарищем, с которым ругаться в принципе нельзя. А именно – с заказчиком. Мужик прислал на корректуру внушительный кусок текста, потом спохватился и кинул следом сообщение:
- Извините, это работа для мужчины, вам скинул по ошибке.
А-ага. Открываю текст, а там, о, ужас, описание замены дворников на автомобиле N. Ну, явно не женская работа, куда нам, грешным!
Печальки к ситуации добавило то, что мы с дядечкой и раньше работали. И писал он от моих опусов кипятком, и премии выдавал. А тут – мужика ему, прости Господи, захотелось.
На полном серьёзе поинтересовалась, каким местом требуется работать с текстом, если корректировать его должен непременно мужчина?
Пару минут тишины и невнятное «ну, вы же понимаете, принято считать, женщины и автомобили… оно не особо совместимо, гыы, я вам про дизайн пришлю, или про любовь».
Ёж. Твою. Так. Принято считать у него. Пересчитай!
Беда даже не в том, что я в курсе, как менять дворники. И на автомобиле N, и М и D. А в том, что просто нужно поправить текст, который, судя по изумительным глаголам типа «ложить» и «завертеть» писал настоящий профи-железячник, не дружащий с буквами. И женщина корректуру этого опуса сделать явно не сможет. Потому что – принято считать.
Я вам вот что скажу. На моей левой руке есть внушительный шрам. Он совсем не страшный. Просто две белых полоски, браслетом охватывающие руку выше запястья.
Благодаря ему я узнала много интересного. От способов правильного вскрытия вен – гыы, давай научу, как надо – до причин моей «нескладывающейся» личной жизни: психованная потому что, кто ж руки себе режет?
Потому что – принято считать. В то, что шрам оставили кошачьи клыки, никто не верил, хотя история проста, как веник: хотела погладить соседского сиамца. Сиамец, как оказалось, не хотел. А потому – вцепился в руку, категорически не желая разжимать клыки. Я не придумала ничего лучше, чем схватить котейку за загривок и оторвать от пострадавшей конечности. Зубы он так и не разжал, пропахав ими две борозды. После чего мы с котом взвыли и разбежались в разные стороны, он – жаловаться хозяйке, а я – маме. Сколько мне было, лет четырнадцать?
Если бы я знала, сколько раз мне аукнется эта дурацкая история, я бы разжимала кошачьи зубы со всей доступной бережностью. Потому что, если на твоей руке есть хоть что-то, напоминающее порезы – с тобой всё понятно.
Впрочем, если ты – женщина, с тобой тоже всё понятно. Шрам можно спрятать или замазать тональником. Но не надо превращать половую принадлежность в позорную отметину, которой нужно стыдиться, прятать и ни в коем случае не лезть с ней в «мужские» дела.
P.S. Пока я, полыхая праведным гневом, строчила этот текст, на почту с морем извиняшек снова упала эта чёртова корректура. Видимо, «мужественных» исполнителей на неё не нашлось. Конечно, я сделаю. Но знай, дорогой С.В., что я её сделаю – БЕЗ ЛЮБВИ! (показывает язык)