«Скорость распада принято характеризовать периодом полураспада: это время, за которое число радиоактивных ядер определённого типа уменьшится в 2 раза...
Цезий – 137. Период полураспада составляет 30 лет…»
#####
Это она раньше думала. Что ошибки можно исправить. Практически любые. Надо только захотеть и постараться. Проявить, так сказать, политическую волю. Но, жизнь. Неумолимо доказала, поставив перед фактом. Не любые. Не всегда. Не все…
За окнами. Выло, билось в стёкла, куражилось. Вьюга терзала город уже который день. Неустанная, злая, колючая и многоснежная.
Люди попрятались по квартиркам. Задерживались в офисах. Отменяли поездки и встречи. Стихия ломала планы, портила настроение.
Лишь её настроение от погоды. Не зависело.
Она вставала по утрам. Пила кофе. Садилась к компьютеру.
Выполняла заказы. Договаривалась о новых. Часы отсчитывали траченное время. Календарь напоминал о прошедших днях. Кумачёвил праздничные цифири. Тренькал о приближающихся рождениях, юбилеях, памятных датах.
Это было не её время. Её время остановилось. Шесть лет назад. Да, там и осталось…
Тогда. Шесть лет назад. Случилось непостижимое.
И если бы предательство в чём-то измерялось. Она бы предложила свою единицу – «смерть».
И оценила бы совершённое в отношении неё. В тысячу «смертей».
Почему так дорого? Обманули самые родные. Муж и подруга.
Не просто родные. Единственные люди в её жизни. Которым она верила. Которых подпустила неосмотрительно, непростительно близко. К себе. К своим тайнам, слабостям, секретикам…
Многие годы, она давила себя сомнениями – могла ли она этого избежать? Угадать и предвидеть. Разрушить злой замысел до. Того, как он разрушил её. И всегда отвечала – нет. Это было невозможно. Сверх всяких сил и чудес…
Впустив, когда-то, этих двоих. В своё подбрюшье. Она заложила мину. Замедленного действия. Любимые и оберегаемые. Они проросли в её душу. Глубинно, цепко, намертво.
А, получив её бескрайнее доверие. Замкнули цепь. И, изменили. Историю жизни…
Каждый раз, возвращаясь из супермаркета. Она вспоминала. Как ровно также делала. Прежде… Ставила сумки на кухонный стул. Выкладывала покупки на столешницу. Улыбалась, размышляя, что и как приготовит из принесённого. Представляла, как вечером, за нарядным, всегда красиво сервированным столом. Они будут ужинать. Вкусно и неспешно. Иногда, втроём. Чаще, она и муж.
На этом месте. Глотку привычно перехватывало. Спазмы рвоты гнали её в туалетную комнату. Склонясь над вазоном, она выворачивала всё, что имелось. Врачи сказали - не болезнь, нервное. Пока пережитое не выветрится – так и будет. Она и сама понимала это. И старалась память. Глушить.
Первые полтора года. Она вообще ни о чём не думала. Всё случилось так быстро. Что она не смогла должным образом осознать. Факт обмана и измены. И просто замерла. Как замирает эмбрион в матке женщины. По каким-то причинам передумавший расти дальше.
И если с подругой она перестала общаться в тот же миг – как всё обнаружилось. То, с мужем разговаривала и даже обсуждала что-то. Ещё месяц, или два. Он уже собрал чемоданы и ушёл. Он уже успел поставить новый штамп в паспорте и прописаться. А она, встречая его на улице, здоровалась. И интересовалась делами.
Не потому, что ей действительно было интересно. Хороши ли его дела. А, потому, что в её мозгу. В её мироустройстве. Он всё ещё был любимым. Не мужем. Но, любимым.
Она знала, что они – самые её родные – поженились. Вскоре, просочились слухи. О беременности бывшей. Потом, она родила.
И только тогда. Осознание состоялось. Она встретила их – лёгких, беззаботных, довольных жизнью и друг другом. Встретила – лоб в лоб. И отшатнулась. Так крамольно и преступно выглядело их счастье.
И с этого момента. Начались долгие размышления. Как? Почему? Насколько долго?
Ей вдруг захотелось понять и разобраться. В истоках и причинах.
Были подняты все фотографические и видео архивы. Крутила, перебирала в пальцах. Всматривалась в них - молодых, бесшабашных. Искала мизерные предтечи будущей драмы. И, не находила.
Вспоминала какие-то особые события. Разговоры, взгляды. Примеривала на дальнейшее. И всё равно – не стыковалось.
Единственное, что не стала делать. Не смогла.
Не расспрашивала общих знакомых. Хотя, знала – уж, они-то, могут пролить свет. Окружающие всегда замечают больше. Чем участники.
Но, обсуждать с кем бы то ни было. Такое чудовищно больное и стыдное. Нет, нет и нет.
Она и вовсе вычеркнула всех этих свидетелей позора. Из своей жизни. Перестала встречаться, отвечать на звонки. И они растворились. Во времени.
Взамен. Вспомнила и нашла тех. Кого знала. До замужества. Кто не был знаком с супругом и их недолгой совместной. Они остались. И были несколько удивлены. Ей так казалось. Впрочем, это было совсем не важно. Она звонила им. Редко и коротко. Чтобы убедиться. Что ещё жива. Что происходит что-то. Пусть не у неё. Но, где-то и с кем-то. Известным и понятным. Ей.
За долгие месяцы изучения измен и предательств. Она стала гуру и профи. В этом вопросе. И могла бы, написать пятитомный трактат. Но, зачем? Если – и в этом она была теперь глубоко убеждена – все измены и предательства штучны и уникальны. Никто нигде ничего не повторяет. Хоть со стороны, всё до ужаса пошло и заезжено. Муж, жена и подруга…
Была ли она зла? На них. Источников и первопричин её горя и тоски. Скорее, нет. Ярость иногда вспыхивала - лютая и неудержимая. И тогда. Она крушила всё вокруг. Била об пол посуду, рвала фотографии, кричала и рыдала. Но, приступы кончались быстро – выдыхались. И она снова погружалась в апатию. Знакомый доктор сказал – «злись… надо выплеснуть». Но, для этого. Следовало разжижить спрессовавшееся и закаменевшее. А, это было. Не просто. Обида и страх сжались в ледяной ком и рухнули на дно. И лежали там. И мучали. И тащили в тёмное.
В какой-то момент. Богатое, от рождения, воображение. Полюбило рисовать картины измены. Независимо от места и часа. Независимо от её желания. Оно внезапно включалось. И широкоэкранным снопом подсвечивало бывшее и произошедшее.
Вот разлучница – красива и сексапильна. В своей раскованности и нахальстве - удержу не знающая. А, вот, муж. Такой падкий на запретные ласки. А, вот и подробности. Скабрезные и грязные.
И её снова сметало в приступе тошноты. А, потом, снова вялость и безразличие…
Время шло. Память начала давать сбои. Переключалась на текущее. На недавнее. На прогнозы о будущем. Доктор диагностировал – «хорошо…всё-таки, выздоравливаешь…»
Ха. Не тут-то было. Прошлое никуда и не собиралось исчезать. Оно стало приходить хапками и эпизодово. Вдруг, ниоткуда, выплывала - ярко и ясно – до изнеможения. Их - общая с любимым - жизнь. Знакомство. До женитьбы. Свадьба. После свадьбы.
Она вспоминала его голос и запах. Манеру двигаться, смех, жесты, прикосновения.
И каждый раз. Умирала. Потому что, после. Непременно, шла измена. Сколько раз вспомнила – столько раз умерла. Набралось изрядно. На тысячу «смертей»…
Когда минуло четыре года. Она решительно сказала – «хватит!»
И напросилась в командировку. Длительную и опасную. Но, и там. Ежеминутно помнила – отчего она оказалась. В таком Богом забытом захолустье…
Вернувшись две недели назад. Она ввалилась в зиму и прежнюю жизнь. Будто, и не уезжала. Довольно скоро обнаружились новости. Произошедшее в её отсутствие, никак не отозвалось в ней. Хотя, оно было – из ряда вон.
Выяснилось. Бывшие развелись. Она ему изменила. С его другом. «Любимый» зафрахтовался на торговое судно. Не по специальности. А, от пережитого удара. Или, не. Пережитого...
Ребёнок умер. Что-то врождённое. «Подруга» пустилась во все тяжкие. Видели в таких местах. Что приличный человек и произнести. Не решается. Поговаривают, подсела на кокс…
«Есть ли у преступления. Период полураспада?» - думала она, глядя в окно. Вьюга мутила свою круговерть. Снежинки сталкиваясь друг с другом, лепились в комья. Падали, отяжелевшие. Приклеивались к стеклу – прекрасные и удивительные. В своей неповторимости.
«И, если есть. То, сколько?... Сколько лет должно пройти. Чтобы содеянное распалось на атомы… И ушло. С лица земли…» - ответа не было. Ветер бренчал и гудел в дымоходах. На город опускалась очередная февральская ночь.
Ей не стало легче. От свершившегося возмездия. Период полураспада её беды. Был слишком большим. Да, и там. На финише благословенного полураспада. Боль станет. Лишь вдвое слабее. Освободив пространство. Как ей хотелось верить. Для чего-то нового. Живого.
Но. Стало спокойнее. На чуть. На краешек.
И она знала точно. Придёт время. Она всё забудет. Всё когда-нибудь распадается…
Уж, ей ли было не знать об этом. Ведь, она работала редактором, переводчиком и корректором. В одном узко-научном журнале. По радиологии…»