Вопрос вообще довольно сложный для меня. Несмотря на это, я решила освещать эту тему из-за жажды откровений или исповеди, плюс кому-то возможно будет полезно.
Иногда хочется некрасивым событиям придать оттенок художественности для того, чтобы всё стало таким далёким, нереальным... Вывернул кишочки наизнанку и уже не так болезненно, будто не про тебя. Итак, это ещё один опус в цикле "Узнай меня получше". Пришлось разбить на 2 части, история длинная.
Дело в том, что я обычная девушка, как все — со своими комплексами, обидами, гештальтами и страхами, некоторые тянутся с самого детства (радость для психолога), а другие мне самой удалось преодолеть.
Кому-то они со стороны могут показаться абсурдными, надуманными и вообще, кто со мной был поверхностно знаком, могут сказать:
"Да как так! Это же энергичная, боевая Надечкина! Пффф, 100 лет тебя знаю, никогда такого не было!"
Я скажу было. И было много чего, что мне не хотелось бы показывать, а лучше навсегда запаять в ящичке памяти. Но сейчас буду потрошить, потому что это челендж для самой себя, прежде всего, и возможность для вас узнать меня другую.
Начну.
Если говорить конкретно про боязнь мужчин, то началось это ещё задолго до пубертата, с самого раннего детства. Для многих не секрет, что я единственный ребёнок в семье и воспитывалась мамой и бабушкой с 2-х лет. По сути безотцовщина. Образ мужчины в голове не остался. И, со слов моих родителей, после переезда в военный городок, со мной начала происходить какая-то дичь. Знаете, как в классических фильмах про изгнание демонов).
Ну, во-первых, я впала в кому и чуть не умерла от отравления в эти же 2 года. Там история очень мутная и хорошо, что миновало, как говорится.
После чего я стала чересчур закрытым и тихим ребёнком.
Во-вторых, детские фотографии.
"Что с ними не так?" — спросите вы.
Всё!
На всех тех фотках я либо в слезах или почти, либо просто на лице отражена вся скорбь еврейского народа. Почему?
Всё просто! Ведь все фотографы были мужчины. Один фотосет на территории детского сада мне особенно запомнился.
Мне года 3-4, я умею полностью членораздельно разговаривать, многое понимаю.
Лето. Скульптурки крокодила Гены и Чебурашки зазывающе смотрят на меня, а я с интересом на них, предвкушаю хорошее. На мне красное платье, яркий лиловый бант, белые босоножки и носочки. Мама и бабуля нежно обнимают и вкрадчиво сообщают: "Сейчас подойдёт дядя."
И клянусь вам! Уже тогда я испытала дикий страх, безмятежности пришёл конец. Фразы страшнее для меня не было. Их слова вызвали странную реакцию... Сердце ушло в пятки, дыхание перехватило, личико скривилось... И дядя подошёл.
Миловидный мужик средних лет, светлокожий, с непослушными кудряшками на голове и большими усищами — типичная мода 90-х. Серая рубашка бережно заправленная в брюки, сандалии по размеру и приличных размеров фотоаппарат на ремне через плечо. Резкий запах одеколона ударил мне в нос, дядя склонился надо мной и попытался поздороваться. Я мгновенно разревелась. Да так горько и громко, словно меня резали бензопилой на части, как минимум. До сих пор помню шок у своих — ребёнок в истерике, прячется, убегает. Дядька вообще сквозь землю провалился. Он видимо себя реально почувствовал виноватым и хотел сбежать.
— Да она просто стесняется! — вторили мои и больше себя убеждали.
— Наденька, иди сюда, — бабушка ласково звала меня.
Но Наденька и не думала. Деньги были уплачены, а семейная съёмка была на грани срыва.
Вы можете логично возразить: "Тю! Да все дети боятся взрослых!" Но в том и дело, я не боялась взрослых, всё понимала. Да, была робким ребёнком, но с любой тётей я шла на контакт, даже с врачами. А как дядька — пиши пропало.
В общем, парочку фотографий моему "мучителю" тогда-таки удалось заснять. И на всех снимках в альбоме — статные мама, бабушка и я за их юбками с жуткой гримасой и в слезах. Красота — слов нет.
Каждый раз всё повторялось... Даже в более позднем возрасте.
Или вот другая история... Кодовое название "Дядя Дима".
Мне около 12. Намечается крупное семейное застолье с размахом и приглашёнными дальними родственниками. Все в экзальтации и ожидании, кроме меня. Ведь приезжает моя тётя, а вместе с ней... её муж дядя Дима. Он был военным, тогда ещё в звании капитана. Максимально брутальный белорусский мужик, с громким голосом и бесконечной харизмой. Всё, что ценилось нашими — меня вводило ступор и в тихий ужас: я терялась, не знала, что ему сказать, как и куда сесть, отводила глаза. Он ещё любил меня (о боже!) потрепать за макушку.
Как правило, я просто забивалась в самый дальний угол своей комнаты, где меня накрывали настоящие панические атаки, причиной которых был "классный дядька Дима". Я избегала любого минимального физического контакта.
Я чувствовала буквально нутром, что мужчины хотят высмеять меня, обидеть, показать свою силу и власть. Абсолютно везде чудилась угроза. Мои родители были убеждены, что всё потому, что я росла исключительно в женской среде (мама на тот момент отдавалась работе и не устраивала личную жизнь, отчима у меня не было), и потому диковатая, но так ли это на самом деле? Ведь многие девочки растут также, не испытывая страха и враждебности?
Но задолго до того, как я начала разбираться и открыто смотреть в глаза своей фобии, случилось ещё кое-что...
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...