Найти тему

Истории ведьминого дома. Монета цыганки

Тамара стояла над ларем с мукой и тяжело вздыхала – того, что там оставалось даже на один замес не хватит. Чем кормить троих мальчишек она не знала. Весна – самое тяжелое время в деревне, когда за зиму подъели все запасы, жалкие два ведра сморщенной картошки надо сохранить для посадки. А на огороде даже крапива не вылезла.

Особых ценностей в доме и раньше не водилось, а после смерти мужа даже его вещи были постепенно отнесены в городок на базар и обменены на крупу и муку. Последнее, на что рассчитывала Тома – свои почти неношеные полусапожки, да большая пуховая шаль. Шалёнка была слегка потертой, но все еще теплой и мягкой, может, кто за нее хоть миску муки даст. А уж она ее постарается растянуть подольше – желудей натолчет, да остатки отрубей подмешает, а коза пока на камыше с крыши продержится. Все одно молока до окота не будет.

Базар в городке был маленький и полупустой – тут тоже жили неважно. Поношенные вещи покупателей не привлекали, время шло, а Тамаре еще предстояло добираться домой, пешком и на попутках. Погруженная в грустные мысли женщина не заметила, как к ней подошла молодая цыганка, грязная и оборванная.

-2

Предложение погадать Тома грубо отвергла, как и попытку выпросить хоть копеечку. Она даже оттолкнула приставучую девку и та выругавшись по-цыгански ушла. Стоять дальше смысла не было – кучка продавцов постепенно разбредалась. Решила отправляться восвояси и Тома, только нагнулась, чтобы затолкнуть в стоптанный башмак высунувшуюся «стельку» из старой газеты и куска кожи – подошва была дырявой. Тут и попал ей на глаза обрывок замусоленного, когда-то красного шнурка. Веревочка была продернута в отверстие в большой старинной монете.. Быстро оглянувшись, женщина выхватила из подмерзающей грязи находку и потерев рукавом – золото(!!), затолкала за пазуху. Оставалось добраться с монетой домой и продумать, как бы выручить за нее побольше.

Уже за воротами базара ее с криками догнали две цыганки – та девчонка и тощая, скрюченная старуха.

- Стой драгоценная, не уходи! Будь добренька, отдай, что подобрала. А уж я отблагодарю, удачу к тебе приворожу. Вижу, мужа у тебя нет, так самый лучший мужик сватать придет – и собой красавец, и при должности, на руках носить будет! Только отдай.

Тамара смотрела на цыганок зло, решив отбиваться до конца – перед глазами стояли худые личики сынишек и пустой мучной ларь. Монету она не отдаст, пусть хоть драться придется – Фрол Кривой с заречного хутора по слухам приторговывал краденным, за золото полмешка муки отсыплет. А может, и на крупу расщедрится – монетка-то тяжеленькая.

- Знаю я, ты забрала, отдай! Пожалей мою Дашку – это не просто золотой, гальб это - выкуп за невесту и знак, что просватана. Не будет гальба и свадьбе не быть. Не возьмут девку, и вернуть надо уплаченное.

Но слезы молоденькой цыганки и мольбы старухи Тамару не трогали – свои дети дороже. Она развернулась и почти бегом бросилась по улице, там был милицейский участок, и стояли люди. Цыганки остались на месте, похоже, милиции они опасались. Но старуха нагнулась, зачерпнула пригоршню грязи и неожиданно ловко и точно метнула в Тамарину спину, громко прокричав что-то по-своему, похожее на ругательства или проклятия.

-3

Домой Тома летела, как на крыльях, даже несколько километров по раскисшей дороге прошагала не почувствовав холода от давно промокших башмаков. Поздно вечером она сходила за реку. Кривой хуторянин долго крутил в руках монету, пробовал ее на зуб и даже кончиком ножа. Еще дольше торговался и скряжничал, уверяя, что монетка легкая и много за нее не дадут. Но полмешка муки приволок, да еще маленький мешочек старого, чуть плесневелого гороха отсыпал.

Так и дотянула Тома с семейством до весны, а там уже зелень с огорода и из леса, козочка окотилась – хоть немножко молока, но похлебку забелить хватит. Тогда и случилось страшное. Митька – ее старшенький, на мостике рыбу ловил, оттуда и свалился в реку. Да головой о камень, вытащили, а уже поздно…

-4

Похоронила сына, отплакать не успела, и новое горе. С фермы бык племенной вырвался, мальчишки, что на лугу играли врассыпную. Только Санька не успел – зацепил его бык. Хорошо совсем рядом женщины свеклу пололи, спасать побежали. Тамара не помнила, как кинулась отбивать мальчишку, крича в голос и колотя по сбесившейся скотине тяпкой. Бык отбежал. А она подняла на руки легкое худенькое тельце сына и бегом в село, моля чтобы знахарка дома оказалась – в город, в больницу не довезти.

Марию в селе еще знали плохо – двух лет не прошло, как переехала семья издалека, с местными не дружили. Но что знахарка сильная не сомневались – успели кое-чего повидать от нее. Когда та открыла калитку, говорить Тамара не могла, только с воем протягивала ей ребенка, упав на колени.

Видно привычна была к такому Мария, молча взяла на руки Саньку, вошла в дом. Тома потянулась за ней, не смея верить, что это конец. Но знахарка аккуратно положила ребенка на жесткий топчан и принялась доставать с полок горшочки, связки корешков и сухих трав, выставляя на столе.

- Рассказывай, кто его так. Да не трясись, жив он еще. А что без сознания, так даже лучше – боли не почувствует, как кости складывать буду.

Тома кое-как рассказала про быка и с ужасом смотрела, как ловкие руки знахарки вливают ребенку в рот какую-то жидкость, потом срезают тонким черным ножом окровавленные лохмотья одежды. Мария шепотом выговаривала какие-то слова, иногда берясь за пучок веток и прикладывая к больным местам. Вышла она ненадолго, принести чистые дощечки для лубков. Когда с худенького тела была смыта кровь и грязь, несколько широких ран скрепили аккуратные стежки и прикрыли смазанные чем-то пахучим повязки, то Саня казался просто прилегшим отдохнуть. Тома только вздрагивала, когда знахарка переворачивала ребенка или приподнимала.

- А теперь давай его перенесем во двор – там старая калитка, на ней домой мальчишку доставим. Да следи, чтоб не шевелился дома – костей много поломано, иначе криво прирастут.

Выздоровление Саньки было долгим, только в середине зимы знахарка позволила ему вставать. Тогда же она и спросила у матери:

- Что, Томка, о проклятии-то своем знаешь? Ведь если не избавишься, то все одно детишки твои на кладбище скоро будут.

Тамара молчала, глядя на собеседницу огромными испуганными глазами. Ей как-то сразу вспомнилась та старуха-цыганка с базара. Но говорить о золоте не хотелось.

- Да ты молчи, молчи – дело твое. Только чем дольше проклятья висят, тем силы в них больше. А уж цыганские совсем тяжкие..

Еще мгновение женщины сверлили друг друга глазами и Тома решилась. Мария вздохнула:

- Тебя понять можно – когда свои дети с голоду еле ходят, то не до чужого счастья. Только не врала старая – обычай у молдавских цыган такой есть. Просватанной девчонке на шею золотую монету вешают, и если пропадет, то беда. Но если не померла еще та старая цыганка, то помогу я тебе. Если успела преставиться, то не возьмусь, не проси.

Тамара следующей ночью сидела в комнате знахарки и смотрела, как та раскладывает карты. Огоньки тонких свечек отбрасывали страшные тени, но еще страшнее были советы по избавлению от порчи.

-5

Первое, что должна была сделать женщина – отыскать совершенно черного петуха. Это было легко – удалось выменять у соседки. А вот ночью идти по кладбищу к могиле со своим именем.. Там она оставила стопочку блинов, горсть кутьи и рюмку с вином.

Обезглавленного петуха завернули в новый платок и подали попрошайке в городе. Там же Тома пошла в храм, покрестившись с новым именем. Она прошла пешком всю дорогу до каждой из трех церквей, молясь в них и заказывая службу ха здравие и благополучие рабы Божьей Дарьи – той девчонки-цыганки. А сколько всяких трав Тамара запарила в своей бане, обливаясь отварами. Пока знахарка однажды не сказала:

- Ну, все, справились. Последнее осталось – как придут к тебе на Рождество милостыньку просить пришлые, то отдай им обязательно, что есть ценного и не жалей. Жертва только от сердца годится. Тогда и мальчишкам бояться нечего.

Тома согласно кивала, но сомневалась – откуда в их селе пришлые, да еще зимой. Но ведь пришли – молодая цыганка с босыми, красными от холода ногами и замурзанные, тоже замерзшие дети. Тома пропустила их в дом, хоть страшно было. Быстро увязала в кусок холстины хлеб, картошку из чугунка, сунула в руки цыганки те самые полуботинки, шаль сорвала с печки самотканный коврик.

Та с удивлением смотрела на красную, перепуганную хозяйку с трясущимися руками:

- Эй, красавица. А ты потом не начнешь на всю деревню голосить, что обокрала тебя цыганка?

Но Тамара только мотала головой и совала узел в руки. Уже уходя, цыганка обернулась:

- Ну спасибо тебе, хозяюшка. Счастья дому твоему, здоровья детишкам, да мужа хорошего! Ты мне верь, я правду вижу.

Потом женщина вспоминала те слова не раз – ведь все, как та желала, сбылось. И сыновья росли всем на зависть – здоровые, да послушные. И замуж Тома вышла вскоре – на уборочную машины присылали, вот старший у шоферов ее и позвал.

История понравилась? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал.

Другие рассказы из Ведьминого дома ищите тут:

Ограбить мертвеца часть1 и окончание

Страшный подарок - часть 1 и окончание

Цена спасенной любви

Дар по наследству

Не гадай на любимого

Колдовское наказание

Посылочка на тот свет

На проклятом месте

Когда невестка - ведьма

Сестры-соперницы

Приворот до смерти

Наказание из прошлого

Любопытство во вред

Жуть в лесу

Навязанная любовь

Месть знахарки

Комментарии