Трансплантация костного мозга (ТКМ), или трансплантация гемопоэтических стволовых клеток, - метод лечения, разработанный для замены неработающего костного мозга у пациента на здоровый от донора. Как войти в регистр, мы описали на главной странице сайта.
Гемопоэтические стволовые клетки – это кроветворные клетки, которые развиваются в лимфоциты, лейкоциты, эритроциты и тромбоциты. В основном они находятся в костном мозге, но их также можно выделить из периферической крови (при определенных условиях) и пуповины.
ТКМ применяют для лечения пациентов с наиболее тяжелыми формами онкогематологических заболеваний (например, лейкозов и лимфом), а также других болезней – апластической анемии, врожденных иммуннодефицитов, наследственных болезней обмена веществ.
«Я жива и это чудо». Кристине Козленко 24 года. Четыре года назад она отпраздновала свой второй день рождения. Кристина победила рак. Помогла ей незнакомая девушка из Германии. Она стала ее донором костного мозга. Теперь Кристина и Карина подруги. А Кристина мечтает, чтобы чудес, подобных тому, что случилось в ее жизни, было как можно больше.
Сама процедура ТКМ не слишком сложна, напоминает переливание крови. Но очень сложным является ведение больного до и после ТКМ, когда он после сильнейшей химиотерапии беззащитен перед любой инфекцией, а кроме того, ему грозит опасное осложнение – реакция «трансплантат против хозяина».
Так как для больного ТКМ сопряжена с большим риском, этот метод применяется тогда, когда другие варианты лечения невозможны. Пересадка костного мозга не дает стопроцентной гарантии, что болезнь не вернется. Но она дает шанс на жизнь. Выживаемость после ТКМ колеблется от 15 до 90%, в зависимости от состояния больного, типа и стадии заболевания.
Существует несколько видов ТКМ:
– аутологичная (аутоиммунная) ТКМ. После специальной обработки человеку вводят его собственные клетки. Смысл аутотрансплантации в том, что пациенту вводятся сверхвысокие дозы химиотерапии, которые должны уничтожить опухоль, но они необратимо повреждают здоровый костный мозг. Для того чтобы защитить костный мозг, часть его клеток забирают перед проведением химиотерапии, а потом возвращают пациенту.
– аллогенная трансплантация. Это ТКМ от донора. В этом случае необходимо найти максимально совместимого донора.
Когда решается вопрос об аллогенной трансплантации, прежде всего проверку на совместимость проходят родные пациента – брат или сестра. Родители, как правило, совместимы с ребенком на 50%, и врачи стараются найти другие варианты, если они существуют.
Как происходит трансплантация
На данный момент существует три источника гемопоэтических стволовых клеток для трансплантации:
- костный мозг;
- периферическая кровь;
- пуповинная кровь.
Последний источник используется редко, хотя банки пуповинной крови существуют по всему миру, в том числе и в России.
Метод сбора клеток костного мозга для трансплантации – из костного мозга или периферической крови – выбирает, как правило, донор. Но врач всегда дает рекомендацию, что лучше подходит для пациента. Бывают случаи, когда существует только один вариант. У донора есть право согласиться или отказаться.
Для донора сбор стволовых клеток периферической крови выглядит почти как обычная сдача компонентов крови. Он сидит несколько часов в кресле, и из одной его руки кровь забирают, пропускают через специальный аппарат, отделяющий стволовые клетки, и возвращают обратно в вену другой руки. За несколько дней до процедуры донору делают специальные уколы лекарств, которые выгоняют нужные клетки в кровь.
Забор клеток из костного мозга проходит под общей анестезией путем пункции тазовых костей. Процедура занимает меньше часа, и уже вечером или на следующий день донор может покинуть больницу.
Зачем нужны регистры доноров костного мозга?
Полностью совместимый родственный донор есть только у 15-20% пациентов, нуждающихся в ТКМ. Для остальных больных доноров ищут в регистрах доноров костного мозга. Шанс встретить своего генетического близнеца - 1 на 10 тысяч. Чем больше доноров в регистре, тем больше шансов спасти жизнь.
Регистры доноров костного мозга организованы в десятках странах, но найти совместимого донора для больного проще среди людей сходного с ним этнического происхождения. Именно поэтому большинство стран старается создавать национальные регистры. Кроме того, найти донора в национальном регистре – дешевле. Поиск и активация неродственного донора в России стоит 410 тыс. руб., за рубежом – около 1,4 млн руб. Государство на это денег не выделяет. Многим такие суммы не по карману – были случаи отказа от трансплантаций. Несправедливо, чтобы человек умирал только потому, что не смог собрать нужную сумму.
Международный регистр доноров костного мозга (Bone Marrow Donors Worldwide) объединяет свыше 32,4 млн доноров из более чем 100 донорских центров. Самые большие национальные регистры – в США и Германии (8,6 млн и 8,1 млн соответственно).
Самый первый регистр был создан в Великобритании в 1979 году. Энтони Нолан родился в 1971 году с синдромом Вискотта-Олдрича. Мама, вдохновленная успехом проведенной в 1973 году в США первой в мире неродственной трансплантации для пациента с иммунодефицитом, решила найти донора костного мозга для своего сына. Регистр был создан при больнице, где лечился Энтони. Но мальчика спасти не удалось. Он умер в 1979 году. Сейчас в Регистре доноров костного мозга имени Энтони Нолана состоят 695,5 тыс. человек.
История российского регистра началась в 2013 году. Русфонд строит его при поддержке государства, бизнеса, некоммерческих организаций и волонтеров. Регистр назван именем Васи Перевощикова – обыкновенного мальчика из российской глубинки. Ему донора так и не нашли. В объединенной базе на начало августа зарегистрировано 82,3 тыс. потенциальных доноров (из них 78 тыс. – доноры из 15 российских локальных регистров и 4,3 тыс. – доноры из Казахстана). За пять лет более 200 российских доноров подарили больным соотечественникам, но этого очень мало. Для сравнения только в 2017 году около 7 тыс. доноров из немецкого регистра поделились своими клетками с больными пациентами – в Германии и за рубежом.
Точных подсчетов, сколько трансплантаций в год нужно проводить в России, нет. Врачи проводят собственные оценки.
Так, генеральный директор Национального медицинского исследовательского центра гематологии академик РАН Валерий Савченко сравнивает ситуацию в России с Германией. Население Германии – 82 млн человек, России – 147 млн. Там в 2016 году было 2340 неродственных ТКМ. Значит, считает академик, нам нужно где-то 4200 только неродственных ТКМ в год, а делаем около 300
Директор НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой профессор Борис Афанасьев также проводит аналогию с западными подходами. По его подсчетам, по всей России в год нужно делать примерно 1–2 тыс. ТКМ детям и 6–10 тыс. взрослым. Это все виды трансплантаций: аутологичные и аллогенные. В 2015 году по всей России, по данным НИИ, было сделано всего около 1,4 тыс. ТКМ. Проблемы и в нехватке трансплантационных центров, а также доноров.
По мнению профессора Афанасьева, «если будет 200 тыс. потенциальных доноров в базе, у нас будет удовлетворительный регистр. Если 300 тыс. – очень хороший. А если полмиллиона, то наш регистр может быть сравним по эффективности с международным».
По расчетам директора Кировского НИИ гематологии и переливания крови Игоря Парамонова, российскому регистру нужно примерно 630 тыс. доноров. Тогда он сможет обеспечить 50% нуждающихся в трансплантации россиян донорским материалом. В 2016 году в России только 18% неродственных трансплантаций были сделаны благодаря донорам из Национального регистра.