Я сидел в кресле у телевизора, и краем глаза смотрел современный художественный фильм о войне. Невольно я подумал, кто создает и режиссирует эти фильмы? Что за ерунду они показывают? Мне сразу понятно, что эти люди очень далеки от реальности войны.
Вокруг нас всегда была смерть. Чувство близкой и неотвратимой смерти оголяло все природные инстинкты самосохранения. Все наши действия были на уровне рефлексов. Мозг включался с небольшим запозданием.
- Ураааа!
И все бросились в атаку.
Я бежал, как угорелый. Вдруг, передо мной появился немецкий солдат, молоденький, совсем как ребёнок. В руках он держал шмайссер, направленный на меня. Мои рефлексы сработали быстрее, правый указательный палец нажал на курок. Короткая очередь и немецкий солдатик лежит и хрипит в смертельной агонии. Перепрыгнув через него, я бегу дальше, хрипя осиплым голосом и надрывая все свои голосовые связки:
- Урааа! Ураааа!
Снова стреляю, стреляю и опять стреляю. Мой указательный палец побелел от боли, нажимая на курок. Через несколько минут мы заняли наши старые окопы, которые недавно сдали фрицам. Вокруг трупы немцев и наших солдат. Как их много!
Моё сердце хочет выпрыгнуть из груди, чувство сильнейшей усталости.
От всей нашей роты осталось "шиш, да маленько". Наш командир дал нам указание: Любой ценой удержать эти позиции до подхода главных наших войск. Меня разбирает ужасная злость. Эти позиции мы берём уже в третий раз и опять сдаём. Сколько погибло людей!
Взять бы, да удрать подальше отсюда, но долг перед собой и перед Родиной твердит:
- Будь сильнее! Воюй и не раскисай!
Стало (вечереть), опустились сумерки. Впереди немцы снова что-то задумали. Холодно, мои зубы стали отбивать неприятную чечётку. К утру к нам пришло пополнение.
После этого боя я несколько недель мёрз, а руки мои тряслись, как у заядлого алкоголика. Вот это не фильм, а реальность, рядом проходящей мимо меня смерти.