В 2014 году на экраны выше ремейк культового фильма про робота полицейского. Оставлю за скобками отзывы, игру актёров, дизайн экзоскелета а-ля Бэтмен, и сюжет. Об этом писали очень и очень много. Затрону лишь наиболее ценную составляющую обоих фильмов, отвечающую на вопрос: "Какую проблему авторы видят ключевой и какой главный вопрос задают?" И тут оба фильма нам могут многое рассказать.
Все мы помним Алекса Мерфи в исполнении Питера Веллера. Что нам хотел рассказать автор?
Харизматичный полицейский только-только переводится на службу в новый участок одного из наиболее криминализованных городов Америки - Детройта. В зоне ответственности участка действует кровожадная банда Кларенса Бодикера, не стесняющаяся применять огнестрельное оружие против полицейских. Сюжет сразу погружает нас в эту тяжёлую атмосферу - в первый же день службы Алекса сообщают о смерти ещё одного убитого Бодикером полицейского. Полиция на грани забастовок, город на грани хаоса. Очень скоро героя отправляют с новой напарницей на первое задание, сразу ставшее довольно жарким.
Здесь надо прерваться и задать себе вопрос: "Что чувствует полицейский?"
Чтобы как-то прочувствовать это, попробуйте представить себя на его месте. Все мы когда-то меняли работу. Помните волнение этому сопутствующее? Кто-то из нас менял место службы в МО, МВД, ФСБ, МЧС и др. Помните, какого это, доверять собственную безопасность не знакомым людям? Очень многие стреляли в тире. Помните трепет от ощущения мощи огнестрела в Ваших руках? А помните Ваши ощущения, когда представляли себя на месте граждан, противостоящих сначала майдану, а затем и армии ВС Украины в Донецке? Помните это ощущение предельной уязвимости и реальной возможности физически пострадать?
Алекс Мерфи знает, что ситуация предельно опасна. Он с напарницей рискует и идёт на территорию заброшенного завода (опять же, кто знает, что такое завод, тот поймёт, что ориентироваться там и держать под контролем обстановку за спиной на его территории невообразимо сложно). Ради чего он туда идёт? Ради поимки бандитов. Потому что они уйдут раньше, чем придёт подмога.
В итоге бандиты убивают полицейского, при том весьма жестоко. Но! Алекс просыпается, став горой железа. Как себя чувствует робот, ещё вчера бывший человеком? Что он чувствует, когда начинает вспоминать? Кого винит? Как это переживает? Как в нём вновь прорастает человек?
Мы сталкиваемся с описанием трагедии машины, осознающей, что она является человеком.
Новый фильм, выпущенный в 2014 году меняет приоритеты.
Во-первых, атмосфера в участке и легче и сложнее. Алекс давно там работает, всех знает, кому-то доверяет. Полицейских не убивают десятками. Киборги уже дали о себе знать, а значит и остаться калекой уже не так страшно. Но при этом знает и копов, кому доверять нельзя, т.е. в среде полицейских нет коллектива и взаимовыручки, которые прощупываются в первом фильме.
Во-вторых, Алекс "погибает" дома, а не при исполнении. Он идёт к машине не зная о мине, в то время как в первом фильме рискует сознательно. Разница колоссальна, не так ли?
В-третьих, после пробуждения Алекс просыпается человеком (!) и попадает сразу же в под надзор специалистов-психологов, занимающихся реабилитацией покалеченных солдат. К нему сразу относятся как к человеку. Это очень важное отличие. Ему не пришлось самому это себе доказывать. И семья его не оставила.
Но самое главное отличие я увидел в описании конфликта машины, выполняющую конкретные боевые функции, и человека, эту машину наполняющим.
В фильме к этой теме возвращаются несколько раз, делая её сквозной. Это и безрукий музыкант (Беннет Нортон убеждает его, что музыка существует в его голове, а не в руках), это и вопрос сострадания к жертве (помните ED-209 убивающего ребёнка с ножом?), это тесты на боевую эффективность (здесь ужасает фраза владельца OmniCorP (OCP по-нашему), что Нортон добился того, что машина считает, будто она Алекс Мерфи) и др.
Но что в этом есть более существенного? Я бы даже сказал, метафизического?
На фоне триумфа машины над человеком - доктора добились того самого состояния, когда машина считает, что она Алекс Мерфи - возникают сложности. Помните удивления насчёт того, что Робокоп смотрит не на совершаемые преступления, чтобы их предотвратить, а на камеры наблюдения за женой и сыном? Помните диалог между Нортоном, лаборантом и женщиной-менеджером ОСР? Тот самый, где эта дама с сарказмом спрашивает, не душа ли ломает программу? А между тем, это ключевой момент. Речь идёт о не полной обусловленности человека биологией, которую можно заменить. Человек в фильме выведен за рамки биомашины, которую можно посчитать, почистить, подчинить. Человек представляет собой нечто большее, и авторы скромно устами менеджера ОСР говорят о душе. А ведь, между прочим, в отличие от первой экранизации, Алекс Мерфи в новом исполнении всё-таки преодолевает программный запрет (директива 4) на причинение вреда представителю ОСР. Не сразу, но преодолевает. И это ставит его выше Робокопа в исполнении Питера Веллера. Так в чём же сущность Человека?
В заключении хочу вспомнить Реймонда Курцвейла.
Если предположить, что его прогноз технологической сингулярности верен, т.е. может наступить тот момент, когда после киборгизации, виртуализации и нанороботизации станет практически невозможно отличить человека от машины, то Робокоп (2014) ценен больше, чем Робокоп (1987). Он полон веры в превосходство человека над любой, даже самой совершенной машиной. А значит сингулярность наступит под эгидой Человека.
(Предлагаю ознакомиться с обзорами и на другие фильмы: Смотрим вместе)