Моя приятельница была необычной.
Несколько лет назад, бросив своего богатого заграничного мужа, она улетела в маленький городок, чтобы начать заново. Музыка была её сущностью, любовью всей жизни. Но работа рядовым парикмахером помогала выживать. Тянулись долгие трудовые будни и длинные музыкальные вечера.
Я часто заходила к ней. Старенькая «хрущевка», дешевый ремонт, простая мебель и шикарное пианино посреди комнаты. Она играла мне. Закрыв глаза, качала головой в такт музыке. Это было красиво, я даже плакала иногда. Потом мы пили чай и говорили об искусстве и депрессии, о мужчинах и косметике, о котах и кулинарии. Нам было весело.
Я никогда не понимала почему ей был выбран такой сложный путь. Рядом с состоятельным супругом можно найти себя в творчестве — писать музыку, преподавать, не думая о быте. Может не любила. Не знаю, об этом разговоров не было.
Спустя какое-то время, у нее родился сын. Для себя. Красивый здоровый мальчик. Его отец приходил помогать, гулял с коляской. Музыка была забыта — суета с ребенком не оставляла времени на неё. Глаза потускнели, разговоры стали сводиться к кормлениям и пеленкам. Я перестала приезжать.
Прошли годы, я долго не видела её. Однажды рано утром во время пробежки в парке, столкнулась с женщиной — юбка до пят, поношенная косынка на седых волосах, острые черты лица.. Я сразу узнала эти глаза. Они снова светились как тогда, когда играла музыка. Мы обнялись, присели на скамейку. Оказалось, теперь её сердце занято только верой в бога. И там нет места никому — ни сыну, ни музыке. «Извини, но я не знаю о чем говорить» — сказала она, — « прошлое для меня умерло, это все ваше мирское — суета и не стоит обсуждений». Она встала и немного ссутулившись поплелась по дорожке к храму.
В моей руке осталось ощущение её сухой ладони и тепла.
Я побежала к дому.