Чувство, что наш Беслан превратился в отсчет лет. 2. 4. 10. 14. Мы просто считаем годы и забываем, забываем, забываем. Постоянными пока остаются «линейка» в спортзале первой школы первого сентября, зачитывание имён в «Городе Ангелов» и взлетающие шары. Всё. Официальные траурные мероприятия можно считать завершенными.
Но Беслан для Осетии вовсе не траур. Траур – это когда вспомнить и потом забыть. Это временное. Когда приспущенные флаги и венки в цветах флага. Траур – это большое, мраморное и безжизненное. И если происходящее в Беслане в эти три дня называют привычным словом «траур», то это не более чем дань традиции. Во всяком случае, я в этом не сомневался.
Потому что Беслан для Осетии рана, из которой постоянно хлещет кровь. То сильнее, что почти затихая. Но хлещет всё время. Даже если мы стараемся ее не замечать. Беслан для Осетии нравственное мерило – всё происходящее мы должны мерить им. Плохое, хорошее, нейтральное, это совершенно не имеет никакого значения. 14 лет назад у нас появился ориентир, компас, по которому нам положено жить. Но это оказалось слишком тяжелой ношей.
Я помню, как на детских похоронах, тогдашний министр внутренних дел Северной Осетии (единственный из всех чиновников добровольно ушедший в отставку) Казбек Дзантиев сказал, что в бесланской школе будут принимать присягу милиционеры. Это было отличной идеей, потому что тогда всем казалось, что разрушенный бесланский спортзал – самое подходящее место для принесения клятвы. Любой клятвы. Что слова, произнесенные там, нарушить сможет только человек, начисто лишенный чести и совести. Тогда нам всем казалось, что это навсегда. Мы даже представить не могли, что «Беслан» станет для нас историей.
Никто не мог подумать, что «траурные мероприятия» станут «обязаловкой» для бюджетников. Никому не приходило в голову, что в эти дни люди будут веселиться и праздновать, несмотря на несмолкающий плач в паре десятков километрах от них. Ничего этого мы не знали и не могли об этом даже подумать. И, конечно, не могли себе представить даже в самом абсурдном сне, что «Беслан» для кого-то из нас станет обычной частью истории. Но это, всё-таки, случилось. И меньше всего мне хочется кого-то в этом винить.
Скорее всего, это произошло потому, что мы все 14 лет считали те события настолько своими, что не заметили, как выросли те, кто о них просто где-то когда-то слышал. Не более того. А рассказать мы не сумели. Слишком страшно об этом нам было рассказывать. Как и смотреть каждый год на лица детей, не вернувшихся из школы Первого сентября.
Поэтому остались лишь шаблонные слова. Самые щадящие. Которые не могут и не должны травмировать. Свечки на аватарках.
И продолжение счёта лет.
